Маски любви (СИ) - Давыдова Ирина - Страница 29

Минут через пятнадцать в комнате наступила тишина, Жанна успокоилась, перестала всхлипывать, она только прикрыла глаза и немного дрожала. Сама себе не веря, Вишневская радовалась, что несостоявшейся «родственнице» стало дурно. Поднявшись с пола, забрала свои вещи и, выйдя из квартиры, на минуту остановилась. Посмотрев на ребят, женщина произнесла:

- Вы знаете, куда её везти.

Охранники только кивнули согласно, а Даша, не сказав больше ни слова, на негнущихся ногах спустилась вниз, к своей машине, с горечью выдыхая воздух из легких.

- Ну, что же, нас бьют, молчать не станем!

Глава 19

Женя тогда только вечером попал в палату к своей любимой, которую не видел с тех самых пор, как врачи увезли её на каталке. Его девочка, его совсем еще юная девочка, испытала так много боли в свои молодые годы, вместо того, чтобы радоваться жизни, как было еще с утра. Утро. Уже такое далекое утро. Которое никогда не сможешь вернуть, сколько бы времени ни прошло, и как бы не притупилась боль, воспоминания всегда будут жить в их памяти. Сердца всегда будут любить ту маленькую, не родившуюся крошечку, которая была желанна, но так и не смогла своими маленькими глазенками увидеть этот мир. По сути, жестокий мир, с кучей завистливых и злых людей, мечтающих поживиться за чужой счет, будь то пища или человеческое счастье. А самое ужасное в этом, что ради нездорового удовольствия родная мать готова не просто навредить своему ребенку, не просто его предать, а уничтожить. Морально.

Иногда в жизни наступает конец. Конец терпению, выдержке, конец силам, которые, казалось, никогда не закончатся. Ведь порой душевная сила мощнее физической, так же, как и боль. И когда приходит конец, в самый жестокий момент, чтобы наверняка добить, человек начинает себя ломать. И снова душевно. Пытается вырвать все воспоминания, от которых и не избавиться. Пытается стать холодным, но не станет, а также пытается сделать так, чтобы все думали, словно он - бессердечная тварь. Чтобы отвернулись и окончательно добили. Но, к его огромному сожалению, никто в это не верит, и еще больше рвет этим душу, ведь так хотелось быть ничтожеством. Так хотелось! А не вышло. Не получилось. И виной тому – самая что ни на есть настоящая, которую мир видел крайне редко, семья. Семья, где никто никому не равнодушен, в частности, к чужим людям.

И когда человек понимает, что сломать себя не получилось, ибо по обе стороны руки стоят родные, тогда наступает стадия принятия. Принятия боли, не ситуации. Принятия мыслей и ненависти. Ненависти к самому себе. И разрушение. Души.

Главное, только бы жил, только бы дышал, и не думал о всяких глупостях, типа самоубийства. Родные готовы прощать все – гулянки, измены и даже отвратительные ненавистные слова, которые причиняют невыносимую боль, которые сжигают не только душу, но и сердце. Но которые не способны убить любовь. И все это об одном юном человечке, который по адски сжег себя, позабыв о чувствах и морали. О ней, которая больше не являлась хрупкой девочкой, нуждающейся в крепких объятиях самого важного для нее в жизни человека, мужа. О девочке, не получившей родительской заботы. О Кате. О Белочке. О сломленной девочке.

- Катя, может, хватит уже так себя вести? – спросил Женя, когда заметил, что жена надевает откровенное платье и снова собирается отправиться в клуб.

Его ужасно бесило её поведение, и он никогда об этом не молчал, да только силой не хотел останавливать любимую, не желая причинять ей боль. Но иногда её поведение казалось невыносимым, и хотелось послать все к чертям, только вот любовь не позволяла так поступить. Как только Катю выписали из больницы, она на следующий день нарядилась и, взяв у Жени ключи от тачки, поехала в клуб, где изрядно напилась, позже едва добравшись домой. И так продолжалось весь последующий месяц. Вишневский всегда ехал следом за ней, чтобы девчонка не натворила глупостей в месте, где многие ищут развлечение и секс. И если только видел, что к ней цепляются какие-то парни, тут же приходил на помощь, отгоняя тех, куда подальше. А потом снова со стороны наблюдал, как его любимая напивается и танцует, и снова напивается, скорее, делая это с пониманием того, что муж её заберет. А Женя так и поступал, почти бессознательное тело относил в машину и вез домой, утром видел, как Катя страдает от похмелья, орал на нее, грозился отвезти к врачу. На нее ничего не действовало.

- Я буду делать то, что хочу делать, и ты меня не остановишь в моих желаниях, - наконец-то ответила она, надевая чулки.

- Ты моя жена! И прекрати наряжаться, как шлюха, ты уже переходишь все грани!

- А может, я хочу наряжаться, как шлюха? Хочу гулять, хочу отрываться. И прекрати за мной таскаться, словно ты - мальчик на побегушках! Теперь я принадлежу сама себе!

- Катя, почему ты думаешь, что плохо только тебе? Почему думаешь, что одна ты потеряла ребенка?

- Не смей мне напоминать об этом! – зло прорычала она и, схватив сумку, отправилась к двери.

- Я буду напоминать тебе об этом, потому что ты моя жена! Потому что это был наш ребенок! Наш! И я ждал его не меньше тебя, и ты об этом прекрасно знаешь! Хватит уже делать из себя жертву!

- Думаю, нам пора разводиться, потому что я не намерена больше все это терпеть.

- А что ты терпишь, позволь узнать?

- Постоянные твои нападки я терплю. Постоянные обвинения. Вот теперь разведемся, и никто ничего не будет друг другу должен. А сейчас извини, мне пора. И не приезжай за мной, прошу.

Схватив легкую курточку и сумочку, Катя покинула квартиру, громко хлопнув дверью. Именно вот так продолжалось уже месяц, а сейчас Женя готов был взорваться, разнести все в хлам, но он держался из последних сил. Кто, если не он, остановит Катю? Никто! Никто этого не сделает, не сможет. А он должен. Он должен хотя бы попробовать, и если нужно, то наплюет на мораль и любовь и силой вытрясет из Кати все это дерьмо. Не мог раньше, а сейчас захотелось, ибо всему есть предел.

Вызвав такси, Женя переоделся и, спустившись во двор, принялся ждать машину на улице. Начало мая радовало не только теплыми днями, но и вечерами, но в этом году парень совсем не наслаждался весенней погодой, он в принципе ничем не наслаждался. У него была только одна мечта – вернуться в прошлое. Если бы это было возможно, он бы увез Катю из города еще восьмого марта, и всего того, что есть теперь, не произошло бы. Но уже ничего нельзя было исправить, они потеряли ребенка, они не уберегли свою семью, и они почти потеряли любовь. Нет, Женя по-прежнему очень любил свою Белочку, вот только практически её не встречал. Перед ним теперь была всегда холодная Катя, погрязшая в своем мире, где нет места любви и добру, и, к сожалению, она не хотела оттуда выбираться.

Такси подъехало через десять минут, а еще через полчаса Вишневский стоял около клуба, в котором каждый вечер отдыхала его жена. Тяжело вздохнув, Женя уже собирался войти внутрь, но его отвлекла мелодия мобильного, который лежал в кармане кожаной куртки. Достав телефон, он увидел имя вызываемого абонента и, проведя пальцем по экрану, ответил на вызов.

- Женя, - прозвучал хриплый голос отца в трубке, и у парня появились неприятные мысли, ведь таким отец бывает в редких случаях.

- Па, что произошло?

- Катя там же, где и ты сейчас?

- В смысле?

В трубке наступило молчание, а через несколько секунд он услышал позади себя шаги и, обернувшись, встретился с грустным взглядом отца.

- Катю нужно вытаскивать. Кроме нас, это больше никто не сделает, - отрешенно ответил он и, достав из пачки одну сигарету, закурил, тяжело вздохнув.

- Что ты имеешь в виду?

Прежде, чем ответить, Вишневский сделал затяжку и, посмотрев на сына, произнес:

- Вениаминыч умер.

- Что?!

- Нужно вытаскивать твою жену. Костя бы точно не хотел, чтобы его любимая внучка превращалась в не пойми кого.

- Она этого не переживет, пап, - отчаянно прошептал Женя, тоже закуривая сигарету, и делая глубокую затяжку.