100 великих операций спецслужб - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 8

Поход Роуана в джунгли Кубы не оказался напрасным. Когда 5 июня 1898 года оккупанты высадили десант близ Сантьяго, к ним присоединился трехтысячный отряд кубинских повстанцев. Испанцы не могли оказать должного сопротивления, и вскоре к десанту присоединились новые войска, которые, по существу, решили судьбу войны на суше.

Но в Испании готовилась к выходу в море довольно крупная эскадра. Чтобы получить достоверные сведения о силах и намерениях противника, в Испанию под именем Фернандеса дель-Кампо был направлен агент военно-морской разведки, техасец испанского происхождения, офицер, окончивший академию в Уэст-Пойнте.

Он прибыл в Мадрид в мае 1898 года, разыгрывая роль богатого мексиканца, открыто сочувствующего испанцам. Остановившись в лучшем отеле испанской столицы, он не предпринимал ничего и не показывал рекомендательных писем, но просто выражал свою неприязнь к «янки» и давал понять, что его визит в Мадрид будет непродолжительным. Члены модных клубов, военные, чиновники встречались с ним, принимали его приглашения; он устраивал им пышные угощения и проигрывал в карты со спокойствием хорошо воспитанного и богатого человека.

Его интересовал Кадикс; но он отказался от рекомендательных писем к губернатору этого порта и к адмиралу Камаре. Между тем целью его миссии было наблюдение за медленно снаряжавшимся флотом Камары. Тактика сдержанной сердечности, подкупившая Мадрид, была по достоинству оценена и сливками кадикского общества. Наконец, он встретился с губернатором; ему оставалось сделать еще один шаг — получить приглашение на обед от Камары. Чтобы отобедать у адмирала, надо было попасть на быстроходный корабль, который испанское правительство совсем недавно купило у "Северогерманского Ллойда". И он сделал этот шаг. Находясь на борту, американский шпион подслушал разговоры офицеров, жаловавшихся на дурное состояние корабля. Германская компания сбыла судно, которому следовало бы дать название "Caveat Emptor!" ("Берегись, покупатель!").

Секретный агент держал себя так, что его волнение было истолковано, как знак сочувствия испанцам. Ему пришлось объяснить, почему в данном положении отсрочка была неизбежна. Его повели по кораблю, ранее принадлежавшему немцам, и он постепенно составил себе представление о степени вооруженности всего флота, о количестве боеприпасов и состоянии снабжения со складов. В дальнейшем ему удалось обследовать доки и арсенал Кадикса. Он узнал даже и то, что хотя при отплытии Камара получит запечатанный приказ, но ему поставлена вполне определенная задача: нападение на Филиппины и уничтожение крейсерской эскадры Дьюи. Это и были те самые важные сведения, за получением которых он прибыл в Испанию.

Города Америки, от Бостона до Саванны, все еще трепетали в ожидании испанского рейда и бомбардировок. Но страхи эти были необоснованны. Куба была блокирована гораздо более сильным американским флотом, крейсеры адмирала Серверы были заперты в порту Сант-Яго, а Камара начинал свой рейд, находясь на расстоянии нескольких тысяч миль от Северной Атлантики.

Говорят, американского шпиона пригласили в шлюпку испанского адмиралтейства, чтобы сделать его свидетелем отплытия испанской «армады». Дружески расположенный к нему испанский офицер показывал ему устройство новейших орудий и усовершенствованных торпедных аппаратов, поставленных на реконструированных судах. Вскоре после этого «мексиканец» неосмотрительно ослабил конспирацию и неосторожными действиями навлек на себя подозрения полиции. Он ежедневно посылал телеграфные донесения в Вашингтон — вероятно через Париж или Лондон, — и его могли поймать на этом. Обнаружив, что полицейские агенты следят за его отелем, он уложил свои вещи, отослал их на пароход, уходивший в Танжер, уплатил по счетам, вышел по черному ходу и благополучно достиг порта.

Благодаря предприимчивости этого агента американское морское министерство получило полную информацию о флоте Камары, вплоть до количества угля в бункерах каждого из его судов. Этого шпиона, после его благополучного возвращения в Вашингтон, негласным образом почтили за успешно выполненную миссию.

Что касается эскадры адмирала Камары, то надо признать, что никакой роли в войне она не сыграла. Поблуждав по Средиземному морю, Камара в конце концов возвратился в Испанию, так и не приняв участия в боевых действиях.

Теперь вспомним о деятельности храброго испанского лейтенанта Карранса, оставленного в Вашингтоне, чтобы руководить разведкой против американцев. После начала войны ему пришлось переехать в Канаду. Дом, который он снял в Монреале, и номер, который он занимал в отеле в Торонто, теперь стали главными объектами американской контрразведки.

Среди выявленных ею агентов оказался некий Джордж Даунинг, он же Генри Роллингс, натурализовавшийся в Америке англичанин. Он первый поддался денежным «чарам» Каррансы. Американский агент снял комнату в отеле в Торонто, смежную с комнатой испанца, и ему удалось подслушать разговор, сводившийся к вербовке Даунинга, бывшего писаря на американском броненосном крейсере «Бруклин». За этим шпионом следили от Торонто до самого Вашингтона. Агенты секретной службы знакомились с ним в поездах; они добыли образцы его почерка. Даунинг, теперь именовавший себя Александром Кри, явился в морское министерство вскоре по прибытии в столицу Америки, пробыл там недолгое время, затем вернулся в свой пансион и оставался в нем около часа. Выйдя оттуда, он сдал на почту письмо, которое было прочитано контрразведчиками, как только инспекторы почты были введены в курс дела. Письмо было датировано 7 мая 1898 года, адресовано Фредерику Диксону, 1248 Дорчестер-стрит, Канада, Монреаль; оно не было зашифровано, но содержало в себе сообщение о том, что управление флота "шифрованной депешей" приказало крейсеру «Чарстон» следовать из Сан-Франциско в Манилу с 500 матросами и всем необходимым для производства ремонта в эскадре командора Джорджа Дьюи. Далее указывалось, что в 3 ч 30 мин от Дьюи получена ответная депеша, которая расшифровывается.

Ввиду столь неопровержимых доказательств шпионажа был выдан ордер и последовал арест Даунинга. Бывший писарь отнесся к своему положению со всей серьезностью, какой оно заслуживало, отказывался говорить с кем бы то ни было и три дня провел в глубокой задумчивости; улучив минуту, он повесился в своей камере.

Таким образом, энергичный морской атташе Испании пока что не получил сколько-нибудь важных сведений; но денег у него еще было достаточно, и он готов был щедро вознаграждать «нейтральных» помощников. Он собирался завербовать канадцев или англичан с военным опытом, перебросить их в Соединенные Штаты под видом безрассудных авантюристов, с тем чтобы они записались добровольцами в американскую армию, а затем передавали сведения Диксону или по какому-нибудь другому «явочному» адресу. Ежедневные донесения о численности, снаряжении, подготовке и духе американских войск стоили, конечно, обещанных им наград. По прибытии с войсковыми соединениями на Кубу или Филиппины его агенты должны были бежать. Каждому из этих потенциальных дезертиров было выдано простенькое золотое кольцо с надписью по внутреннему краю: "Конфиенса Августина"; стоило лишь предъявить такое кольцо местному испанскому командиру — и радушный прием был обеспечен.

Когда и эта попытка вербовки агентов не удалась, Карранса, ненавидевший Америку, решил прибегнуть к типично американскому средству: он обратился в частное сыскное агентство. Здесь ему удалось заполучить двух молодых англичан, известных под именами Йорк и Элмхерст. Оба они сидели без работы и без денег. Представители агентства накормили их до отвала, напоили допьяна, а затем с гордостью представили испанцу. Протрезвев, они имели возможность, несколько неожиданно для себя, убедиться в том, что обязались работать в качестве шпионов. «Йорк» тотчас же поспешил доложить о случившейся беде бывшему командиру; он вообще не хотел шпионить. Агенты Каррансы, поняв, что «Йорк» отлынивает от своих новых обязанностей, стали следить за ним и даже, на всякий случай, хорошенько поколотили его. Тогда он уехал из Канады на первом же пароходе, перевозившем скот, но перед этим отдал своему приятелю железнодорожный билет для возврата в кассу, а также кольцо с условной надписью. А приятель все это сдал американскому консулу, который немедленно известил Вашингтон.