Я спасу тебя от бури - Мартин Чарльз - Страница 4

По-прежнему идет дождь. Думаю, мне лучше отложить карандаш. Мама только что выругалась два раза подряд, потому что двигатель заглох, и теперь мы стоим посреди дороги, а сзади приближаются фары.

Прошло какое-то время. Этот мужчина остановился, чтобы помочь нам. Вообще-то он слегка врезался в нас сзади. Мама выругалась на него, но он лишь прикоснулся к шляпе и помог нам, что мне показалось довольно странным. Он похож на ковбоя. Носит длинный плащ, как в кино. Он дал нам немного бензина и смотрел на меня в окошко. Мама открыла ему капот, и он покопался внутри. Двигатель стал звучать не так ужасно. Он сказал, что впереди есть стоянка для грузовиков и что он поедет за нами.

Он так и сделал. Я только что посмотрела.

Однажды мама сказала мне, что у нее сердце как перекатиполе. Я не знала, что это такое, поэтому посмотрела в словаре. Это кустарник, который высыхает, когда исчезает источник воды, а потом катится туда, куда дует ветер. Вот как он получил свое название. Вы наверняка видели перекатиполе в старых вестернах.

Мама только что спросила, как я себя чувствую. Я сказала, что отлично. Но между нами, я чувствую себя как грязное перекатиполе. Просто качусь и качусь по ветру. Без корней, без жилья. И знаете, когда вы видите перекатиполе в одном из этих старых фильмов, кино всегда заканчивается до того, как вы сможете увидеть, что с ним произошло.

Оглядываясь назад, я думаю, что ничего хорошего.

Глава 4

Дождь согнал большинство грузовых фур с автострады I-10 на ярко освещенную стоянку для грузовых машин. Должно быть, там собралось не менее двухсот грузовиков, чьи колеса утопали в воде на шесть-восемь дюймов. Женщина остановилась под растянутым тентом и сидела внутри достаточно долго, чтобы запотевшие окна прояснились. Я постучал по окошку, и оно немного опустилось.

– Масло продают внутри, – сказал я. Окружающий пейзаж представлял собой настоящее море плотно упакованных, стоявших рядами грузовых фур. – Если у вас есть что-то ценное, не оставляйте это в салоне.

Она кивнула и подняла окошко. Ее глаза бегали.

Я взял свою сумку и направился в душевую. Двадцать минут спустя – чистый, выбритый и ощутивший себя человеком – я забросил сумку в багажник и увидел, что ее автомобиль исчез. На том месте не осталось ничего, кроме черной масляной лужицы. Она не уедет далеко.

Я устроился за столиком в углу, и вскоре официантка по имени Алиса в грязном фартуке подошла ко мне с полным кофейником и пустой кружкой в руке. Я поднял голову. Когда-то Алиса выглядела совсем неплохо. Но теперь буква «А» на ее бейдже почти стерлась. Она улыбнулась, показывая отсутствие нескольких зубов.

– Малыш… – Ее голос был нежным, но хриплым от сигарет. – Что ты будешь?

– Только сэндвич с яйцом и сыром. Пожалуйста, мэм.

Она опустила кружку, наполнила ее и похлопала меня по плечу.

– Сейчас принесу, малыш.

Ее белые форменные туфли совсем истрепались и пожелтели. Годы сурово обошлись с Алисой.

Я купил газету и прочитал ее до половины первого столбца, прежде чем образ автомобиля с кузовом «универсал» и деревянной обшивкой салона снова возник перед моим мысленным взором. Мне показалось, что я услышал тот самый кашель. Я дочитал до второй страницы, когда снова услышал его. Я поднял взгляд над газетой и уловил краешком глаза движение.

Она была завернута в поношенное флисовое одеяло, которое некогда имело кремовый оттенок и было украшено изображениями персонажей из диснеевских мультфильмов. Теперь одеяло было грязно-бурым, а большинство рисунков слилось с фоном. Один разлохмаченный конец волочился по полу, в другом углу запеклось что-то красное. Девочка тихо покашливала, прикрывая рот рукой. Я видел, как она прокралась в дальний конец придорожного ресторана, подальше от Алисы, обшаривая взглядом столы. Когда Алиса исчезла на кухне, девочка приблизилась к столику с оставленными чаевыми: несколькими долларовыми купюрами и монетами. Оглянувшись через правое плечо, она высунула руку из-под одеяла и взяла со стола четвертак. Шесть минут спустя, когда два парня напротив меня встали и ушли, оставив примерно такие же чаевые, она появилась снова, быстро огляделась и украла второй четвертак.

Алиса подошла к моему столику и принесла сэндвич с яйцом как раз в тот момент, когда рука девочки с монетой исчезла под одеялом. Официантка подбоченилась и грозно начала:

– Ну, будь я…

Я положил ладонь на ее руку и покачал головой. Алиса посмотрела, как девочка уходит, и проворчала:

– Куда катится этот мир?

Я покопался в бумажнике и протянул ей десятидолларовую купюру.

– Это покроет убыток?

Алиса улыбнулась мне и сунула бумажку под лифчик. Она наклонилась над столом, так что ее обвисшие груди стали видны в вырезе платья.

– Ты женат?

– Нет, мэм.

Алиса приподняла бровь и повела плечами.

– А есть желание?

– Звучит заманчиво, но… я до сих пор стараюсь выпутаться из первого брака.

Она похлопала меня по плечу:

– Малыш, я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду.

Она выпрямилась, пробежала пальцами по моим волосам и пошла на кухню, не спуская глаз с девочки.

Девочка шла между прилавками круглосуточного магазина, расположенного рядом с рестораном. Она помедлила у стенда с лекарствами, потом направилась к отделу безделушек, где продается разное бесполезное барахло, которое дети обычно выпрашивают у своих родителей. Она надолго остановилась возле одного предмета, но я не мог разглядеть, что это такое. Она сняла предмет с полки, перевернула его, посмотрела на кассу и принялась изучать вывеску «Лотерея». Потом она вернула на полку то, что держала в руке, запахнулась в одеяло и три раза кашлянула так сильно, что согнулась пополам, вперившись взглядом в ресторан. Когда она обошла вокруг стенда и исчезла из виду, я положил на соседний столик шесть долларовых купюр и пригоршню мелочи.

Девочка снова появилась у дальних столиков и пошла мимо с низко опущенной головой. Она так плотно запахнулась в одеяло, что я не видел ее лица. Примерно в то время я стал гадать, что произошло с ее матерью, которую я не видел с тех пор, как мы оказались на стоянке. По крайней мере, я предполагал, что это была ее мать.

Она подошла к соседнему столику и помедлила, исподлобья косясь на меня. Я сделал вид, что поглощен чтением спортивных новостей. Она протянула руку, взяла один четвертак и сунула руку под одеяло. Потом шагнула вперед, остановилась и посмотрела на свои руки. Ее губы беззвучно шевелились, и она повернула голову, чтобы еще раз посмотреть на деньги, которые остались на столике. Она снова кашлянула, прикрывая рот, прихватила второй четвертак и вышла из ресторана.

Я покончил с сэндвичем, расплатился с Алисой и зашел в круглосуточный магазин, остановившись у стенда с детскими безделушками. Мне не понадобилось много времени, чтобы найти нужный предмет.

Наклейки с феей Чинь-Чинь.

Я снял со стенда две упаковки и подошел к кассе, где стояла девочка, покачиваясь взад-вперед, – ее голова едва поднималась над стойкой. Она выложила четыре четвертака на ламинированную поверхность.

– Пожалуйста, я хочу купить лотерейный билет, – сдавленно прошептала она.

Женщина, сидевшая за кассой, рассмеялась и постучала по вывеске над головой концом ручки, выдернутой из пластикового стакана с такими же ручками.

– Девочка… Тебе должно быть не меньше восемнадцати. Сколько тебе лет?

Она продолжала смотреть на кассиршу.

– Восемнадцать… минус восемь.

Женщина подалась вперед.

– Крошка, если я продам тебе билет, то могу потерять работу.

Я выложил стикеры на стойку рядом с мелочью, не обращая внимания на ребенка.

– Добрый день. Мне нужно шестьдесят литров на седьмой колонке, вот эти наклейки и один лотерейный билет.

Девочка отступила назад и посмотрела на свои четвертаки. Она покачала головой, сгребла деньги и побрела обратно в ресторан. Я вышел из боковой двери и стал заправлять бензин. Наклонившись, я смотрел через окно, как девочка присела в углу, наблюдая за Алисой. Когда официантка скрылась на кухне, девочка прокралась в ресторан, выложила четвертаки на ближайший к двери столик и вышла наружу.