ZEUS. Северный клан (СИ) - Кельт Владимир - Страница 55

Громила продолжал наступать, почти вплотную прижав к ограде. Средь криков и гама толпы, Рэйн слышал потрескивание рекламных баннеров, когда те меняли изображение. Затылком чувствовал взгляды полные азарта, и ждущие, когда он ошибется. Краем глаза он уловил застывшую на угловатом лице Хана ухмылку.

Их разделяло всего три метра.

Сердце забилось быстрее, кровь запульсировала в висках. Рэйн приготовился. Сейчас он должен попасть за ограду. Сейчас раз и навсегда изменится жизнь на станции Роджер, изменится будущее Корсара и Джокера…

И когда противник достал джебом, он не поставил блок. Хрустнула челюсть, а следующий удар выбил из легких воздух. Рэйн упал прямо на ограду…

Это длилось секунду: боль, вспышка перед глазами. Снова боль.

Кожу обожгло. Но почему-то падение затянулось.

Напоровшись на «пустое» пространство, Рэйн отскочил от невидимого барьера, будто теннисный мяч от стены, и упал на пол. Песок захрустел на зубах. С победным кличем великан навалился сверху, но в последний момент Рэйн успел откатиться в сторону. Вмиг соскочил на ноги и непонимающе уставился на ограду. Лишь сейчас он заметил, что весь первый ряд рябит, будто картинка в плохом разрешении… Силовое поле!

– Вот же гадство, – обреченно пробормотал Рэйн.

Хитроумный план рухнул, ему не достать предводителя Востока.

Тем временем противник уверенно приближался. На украшенном синяками лице застыла ухмылка, в глазах – бездумная ярость.

Пора кончать это шоу.

Струи прохладной воды скользили по разгоряченной коже, принося облегчение. Рэйн аккуратно елозил мочалкой по торсу и плечам, стараясь лишний раз не задеть травмированных мест. Старые шрамы, оставленные пулями и шрапнелью, теперь соседствовали с синяками и кровоподтеками, выбитая челюсть ныла, но после того, как Бобби ее вправил, боль стала мягче. Терпимо.

Хлопья пушистой пены стекали по ногам, исчезая в воронке слива. Это третий визит в гидробокс, а на зубах все еще хрустела пыль. Рэйну даже казалось, что он насквозь пропитался смрадом арены и заразился какой-то странной болезнью, которая заставляет убивать напоказ. Как смыть эту дрянь?

Обмотав бедра полотенцем, Рэйн прошел к мини-бару, оставляя позади себя мокрые следы на пыльном сером ковре. Его комната находилась в южной части арены, и когда-то была каютой.

Так называемая «Арена 666» являла собою перекроенный вдоль и поперек старый танкер, который еще мог бы тягать грузы по всей галактике, например, доставлять провиант в отдаленные колонии, или на станции. Но его стальное тело изувечили. Из полезного трудяги превратили в место, где людишки выплескивают свои пороки. Его лишили крыльев, навсегда привязав к шоу. Корабль было жаль.

Рэйн налил виски и поднял стакан:

– Терпи, дружок. Это лучше, чем на металлолом. А крылья… они обязательно вернутся. Они всегда возвращаются.

Только он осушил стакан и потянулся за бутылкой, чтобы повторить, как в двери постучали. Пришлось оставить разговоры с танкером и открыть.

На пороге стоял Бобби Джонс, держа чемоданчик первой помощи.

– Заходи, – кивнул Рэйн. – Виски будешь?

– Нет. Тебе тоже не рекомендую, завтра трудный день.

Док уселся в потертое кресло, поставив чемоданчик в ногах. На сером боку светился неизменный символ медицины – красный крест, но кое-чего недоставало. Рэйн привык видеть Бобби в форме, в идеально выглаженном белом халате, а сейчас на нем были обычные синие брюки и легкая куртка.

– Как самочувствие? – спросил Бобби.

– Признаться, этот парень неплохо меня попинал. Будь он немного изворотливей и умнее, я бы знатно встрял. Но волнует другое: дело так и не сделано, а время уходит. Возможность для убийства тоже.

– На арене у тебя возможностей хватало, – с укоризной посмотрел док, намекая на выходку в конце боя.

Промолчав, Рэйн исступленно уставился в одну точку. По влажной от воды спине пополз неприятный холод, точь-в-точь, как в те дьявольские секунды на арене. Память снова вернула на пропитанный адреналином и кровью песок.

Вот великан лежит на полу, закрыв лицо руками, и стонет. Ноги скребут песок в попытке встать, но встать ему не суждено. Зал ликует. Рэйн склоняется над поверженным противником. Одной рукой он приподнимает громилу за ворот жилета, показав залу.

– Убей! Убей! Убей! – скандирует толпа.

«Убей… Убей…» – отдается в ушах.

Зрители сходят с ума в диком желании расправы. Гул голосов сливается в единый клич, зовущий Смерть.

И Рэйн ее видит.

Она стоит на арене. Черное кружевное платье развивается под дуновением несуществующего ветра. Ее бледное, бесстрастное лицо прячет вуаль.

– Убей! Убей! Убей! – вопят трибуны.

«Убей… Убей…» – просит ярость, но алые губы Жрицы шепчут:

– Нет…

Рэйн ухмыляется и бросает свою жертву на песок. Публика разочарованно воет, слышатся недовольные крики и унизительный свист. Плевать. Показав толпе средний палец, Рэйн невозмутимо покидает арену. Зал взрывается аплодисментами.

Толчок в плечо вернул в реальность.

– Рэйн! Ты слушаешь? – возмутился Бобби.

– Прости, задумался, – рассеянно ответил Рэйн, стряхнув воспоминания. – Что ты говорил?

– Я сказал, что тебя надо осмотреть, – нахмурился док. Потянулся за чемоданчиком и водрузил себе на колени. Щелкнул замок, крышка и стенки раздвинулись, превратившись в модули с портативным сканером посередине.

– Слушай, Бобби, у меня спина жутко чешется от этих татуировок.

– Аллергическая реакция на краску. Сейчас исправлю.

Шприц в руке дока сверкнул тонкой иглой. Отчего-то Бобби не признавал простых медицинских пистолетов, или маленьких смарт-шприцов, отдавая предпочтение древним штуковинам с длинными иглами и тугими поршнями.

– Подожди. Дай хоть штаны натянуть, – запротестовал Рэйн, и пока Бобби соображал что ответить, проскочил в спальню.

В комнатушке негде было развернуться: узкий проход тянулся к такой же узкой кровати, на которой можно уместиться разве что по частям. Стену занимало зеркало, за чьей мутной от пыли гладью прятался встроенный в стену шкаф.

Рэйн застрял у зеркала. Собственное отражение казалось чужим. На шее растянулась абстрактная татуировка, уходящая на плечо и покрывающая правую руку непонятными письменами и рисунками. На вопрос: «Что они означают?» Лоренсо ответил, что сам не знает, мол, какие-то древние защитные символы из Кодекса Инквизиции, любезно подброшенные Веласкисом. На спине Грин намалевал механические ангельские крылья, которые хоть и смотрелись эффектно, но жутко чесались. Хотелось содрать этот шедевр живописи вместе с кожей. Татуировок Рэйн не любил. В академии ВКС парни набивали себе черепа, оружие и всевозможных монстров; аккуратно выводили излюбленные цитаты, имена своих неверных девок и даже молитвы. Рэйн – нет. Не стал писать на теле и личного номера жетона, когда загремела Первая Освободительная за долину Харт. А когда отправился на Кавир, и сослуживцы щеголяли на мускулах символом ВКС – стальным орлом, парящим над голубой планетой – он лишь отшучивался: без банального клейма его в морге быстрее опознают.

Теперь было все равно.

Натянув легкие спортивные штаны и футболку, Рэйн вернулся в комнату. Заждавшийся Бобби нетерпеливо постукивал пальцами по сканеру. Ни сказав ни слова, тут же засадил иглу в плечо, задрал футболку и приложил к груди холодный круг сканера.

– Отличная динамика, – кивнул хирург. – Неимоверно быстрая регенерация тканей, даже от трещины на ребре следа не осталось. Ты здоров как бык.

– А что с отклонениями в работе нейроусилителя? – как бы между прочим поинтересовался Рэйн.

– Сказать наверняка смогу только после тщательного обследования на «Зевсе». Пока навскидку: я ничего не вижу, твое тело, напротив, даже стало здоровее. Будто поединок привел тебя в норму.

– Хороша «норма», – буркнул Рэйн, осторожно коснувшись пальцами припухшей челюсти.