Нуониэль. Книга 1 (СИ) - Мутовкин Алексей - Страница 65

— Что значит подговорил? Не забывайся, коневод! — сказал Вандегриф, поворачиваясь к Закичу.

Тут нуониэль повернулся к Воське и стал жестами что-то показывать и объяснять.

— И то верно! — сказал, через мгновение Воська. — Вот даже господин нуониэль заметил, что мы уже спорим не о том, куда идти, а о том, кому верить — жрецу, который много ведает или слуге, который ничего не знает.

— Это самый распространённый спор в Троецарствии, — заявил Лорни, совсем забыв про свой отвар и тоже переживавший, что сейчас невинному слуге оттяпают обе ноги. — На чьей ты стороне: на стороне жрецов, которые говорят, что ничего не знают и постоянно что-то узнают, или же ты на стороне магов, которые говорят, что знают всё, но ничего не пытаются выяснить?

— Вот только не сходится! — сказал Вандегриф. — Парнишка этот — вовсе не маг, а холоп, предавший своего хозяина.

— Он похож на мага! — вступился за парня Лорни. — Так же как маги верят в чудеса, этот Ейко верит в рыцарей. Он считает таких как вы — лучшим, что может быть на свете. Посмотрите на него! Неужели вы думаете, что этот простак осмелился бы выступить против ваших сияющих доспехов! По мне, так этот бедолага всего лишь пытался выслужиться перед господином Ломпатри и вами, господин Вандегриф.

— Я, правда, очень люблю рыцарей, — захныкал Ейко. — Я, правда, не вру!

В этот момент раздался злобный и противный хохот, глубокий и полный ненависти. Отвратительный звук, гаже которого сложно вообразить. Это злорадствовал Акош, привязанный к дереву между костром и тем местом, где оставили лошадей. Смех пленного привлёк всеобщее внимание.

— Недоделанный скиталец, — хриплым голосом, начал Акош. — имеет наглость советовать атарийскому рыцарю, как поступать с предателем! Хотя доказать свои собственные слова тебе нечем!

— Опять меня подозревать во всяком! — озлобился Лорни на привязанного к берёзе Акоша.

— Мы не подозреваем, а сомневаемся, — сказал Навой, и подошёл к Лорни, похлопывая себя по ноге топориком. — Главное правило рыцарей-воевод — сомневаться во всём. Ты десять лет шастаешь по лесам кишащим бандитами. Мы не знаем, можно ли тебе доверять.

— Можно ли мне доверять? — удивился Лорни. — Я занимался своими делами, а вы пришли и втянули меня в ваши поиски! Я согласился помочь только потому, что мы земляки. И ещё, потому что я не одобряю все эти разбойничьи налёты на простых людей, грабёж и безвластие.

— Именно поэтому ты так любезно принимаешь шайку бандитов у себя в землянке, — засмеялся Акош, припомнив Лорни его собственные слова.

— Ах так! — разозлился Лорни. — Тогда подумай своими солдатскими мозгами, Навой, кто знал о том, что этот ваш великий Единорог в Дербенах! Об этом знали только его коневод со слугою, пара наших степковых и вот этот черныш.

Лорни указал пальцем на Вандегрифа.

— Ты, холоп, заката не увидишь! — сказал Вандегриф и, достав мизерикорд, пошёл к Лорни.

Акош залился хриплым смехом:

— Обрубить этому скитальцу руки до культяшек! — сопел он сквозь хохот. — Я этого пройдоху знаю! Его не трогали, а он — раз — и к рыцарям перебежал!

Лорни хотел подбежать к Акошу и растерзать его, но тут, не пойми откуда, возле пленного оказался Ломпатри. Лорни, Вандегриф, Навой и все остальные замерли. Главарь бандитов злобно глянул на рыцаря.

— Пригрел ты у себя на груди гадюк! — сказал ему Акош. — Скиталец и рыцарь сдадут тебя, а потом перегрызут глотки за полученное золото.

Ломпатри с размаху врезал по челюсти Акоша своим крепким рыцарским кулаком. Звук раздался такой, будто дровосек, мощным ударом топора попытался расколоть тугую вязовую чурку, но не смог.

— Солдат Навой, ты не прав, — сказал Ломпатри тем своим спокойным голосом, которым он всегда говорил в самых неспокойных ситуациях. — Главное правило рыцаря-воеводы заключается вовсе не в том, чтобы сомневаться во всём. Главное правило рыцаря — верить своему брату рыцарю. Ибо честь обязывает ему говорить правду и действовать открыто. А если рыцарь поступил не по чести и обманул тебя, завёл в западню, то можешь даже не сражаться, а умирать со спокойной совестью; ибо в мире, где нет чести и жить незачем. Должен сказать, Акош, что твой хозяин умён. Он знает, что дом, расколотый изнутри, не устоит. Вот он и попытался расколоть наш отряд. Только хозяин твой, как и жрец Наимир, плохо знает рыцарей.

Ломпатри повернулся к своему отряду. В сумерках лица лишились своих черт и походили одно на другое. Только пламя догорающего костра иногда выхватывало из темноты знакомые линии бровей или определённые впадины скул.

— Ты, Лорни, думаешь, что господин Вандегриф лукавит, — продолжил Ломпатри. — Господин Вандегриф предполагает, что лукавит слуга жреца. Солдат, хватаясь за свой топор, явно даёт понять всем, что ты Лорни, таишь кинжал за пазухой. Но дайте я расскажу вам кое-что о чести и благородстве. Господин Вандегриф отправился на край света, во всеми забытую провинцию Дербены, потому что получил приказ, который он — рыцарь — не мог выполнить: доставить мою голову своему сюзерену. Но судьба всё же свела нас вместе. Рыцарская честь — основа Троецарствия. Даже, несмотря на ту глупую войну. Сейчас мы с господином Вандегрифом идём плечом к плечу, чтобы вытащить из разбойничьих лап ваших детей. А господин нуониэль? Он не рыцарь. Но любой, кто посмотрит на него, увидит перед собою благородное существо. Господин нуониэль не помнит, кто он и как оказался в наших краях. Но знает, что даже если останется в живых после нашего похода, всё равно будет казнён. И он не бежит. Он не бросает наш отряд. Он помнит своё благородство. Куда нам теперь идти? Это важно, да. Но гораздо важнее помнить, кто мы такие. Помнить, что мы отряд. Что каждый из нас может положиться на товарища. Мы должны помнить, что те, кто рядом с нами, рассчитывают на нас. Что когда станет совсем плохо, мы не опустим оружия, и будем биться. Если мы — просто кучка людей — мы погибнем. А если мы сейчас все заткнёмся, спрячем оружие и начнём думать не по отдельности, а вместе, как отряд — то ни один волшебник или великий властелин не сокрушит нас.

Вандегриф вздохнул и спрятал свой мизерикорд за пояс. Навой молча выкинул топор в общую кучу оружия, лежавшую у костра. Повисла тишина, в которой дребезжание крышки на котелке снова дало о себе знать. Лорни всплеснул руками и побежал снимать отвар с огня. Воська кинулся помогать скитальцу.

— Мы можем тут каждому по ноге отрезать, но где дети, не узнаем, — продолжил Ломпатри.

— Что же нам, разделиться? — спросил Мот.

— Отряд, отец! Отряд! Не забывай, — повторил Ломпатри.

Лорни заполнил одну баночку из-под чернил своим отваром и отдал остальные Воське, чтобы тот всё доделал.

— Вообще-то, — сказал Лорни, подавая тёплую бутылочку нуониэлю, — мы могли бы выяснить некоторые детали. Видите ли, дети могут быть либо в форте, либо в селении возле Скола, где устроили штольни. Есть место в горах, откуда можно увидеть форт. Но также оттуда можно увидеть, что происходит возле штолен. Оттуда видать и то и другое.

— Милейший, судя по картам, от гор до Скола два или три дня пути! — сказал Вандегриф. — Что там можно увидеть?

Лорни склонился перед сидящим у костра нуониэлем и показал жестами, что, если выпить отвар, речь вернётся.

— Всё верно, но есть один способ, — сказал он, обращаясь снова к Ломпатри. Лорни поднял с земли свою сумку и достал оттуда книгу звездочёта. — С помощью этого, вы сможете увидеть и форт и штольни, не сходя с места.

Закич подошёл к Лорни, взял у него из рук книгу и стал листать. Он повернул книгу к костру, чтобы пламя осветило страницы в наступающей темноте. Остановившись на странице с изображением какого-то устройства, Закич глянул на Лорни.

— Он сделал его на самом деле? — спросил коневод. — Он смастерил рабочий дальнозор?

— Я думаю, что смогу сделать так, чтобы всё это снова заработало, — ответил Лорни.

— Он не врёт, — уверенно заявил Закич, закрывая книгу и передавая её обратно скитальцу. — Звездочёт Мирафим действительно знал, как видеть то, что находится за много дней пути. Он писал об этом. Это возможно!