Охота за «Красным Октябрём» - Клэнси Том - Страница 68

Охотой за подводными лодками занимались главным образом патрульные самолёты Р-ЗС «Орион». Каждый из них нёс сбрасываемые акустические буи, активные и пассивные акустические датчики. Обнаружив что-либо, акустический буй передавал сведения на свой самолёт-матку и затем автоматически шёл ко дну, чтобы не попасть в руки врага. У акустических буев был ограниченный запас электроэнергии, а потому и ограниченный радиус действия. Но что было того хуже, запас самих буев был небольшим. Их количество уменьшалось с тревожной быстротой, так что скоро придётся сократить их применение. Помимо акустических буев, каждый Р-ЗС был оборудован инфракрасными сканирующими приборами, направленными вперёд, ИСПНВ, которые могли опознать тепловой почерк атомной подлодки, и детекторами магнитных аномалий, ДМА, определяющими нарушения в магнитном поле Земли, вызванные большими массами железа, которые собственно и представляли собой подводные лодки. Детекторы способны были обнаружить нарушение в магнитном поле только на расстоянии не более шестисот ярдов слева и справа от курса самолёта, что заставляло его лететь на небольшой высоте, пожирая бешеное количество горючего и сокращая визуальный обзор для экипажа. Сканирующие устройства обладали теми же недостатками.

Таким образом, техника, применяемая для обнаружения цели, засечённой датчиками линии СГАН, и затем для того, чтобы «обезопасить» определённый участок моря перед проходом конвоя, просто не могла использоваться для произвольного обследования огромных просторов глубоководного океана.

Квентин наклонился вперёд. Один кружок сжался в точку. Патрульный самолёт Р-ЗС сбросил взрывной резонирующий заряд и определил точные координаты ударной подлодки типа «эхо» в пятистах милях к югу от Гранд-Бэнкс. Около часа у экипажа самолёта было почти гарантированное огневое решение для этой подлодки, её название прямо-таки значилось на противолодочных торпедах Марк-46 «Ориона».

Капитан сделал глоток кофе. Его желудок бунтовал против дополнительного кофеина после тех мук, которые Квентин претерпел за время четырехмесячного адского курса химиотерапии. Если бы это была война, то происходящее вполне могло быть одним из вариантов её начала, русские подводные лодки разом все остановятся, как могли бы сделать это сейчас. Они не станут красться за конвоями, чтобы топить суда посреди океана, а примутся нападать на них ближе к берегу, как делали это немцы и.., тогда окажется, что все американские датчики установлены не там, где следует. Остановившиеся точки превратятся в круги, которые станут расширяться, чрезвычайно затрудняя обнаружение лодки. Со своими едва слышными двигателями подлодки превратятся в невидимые ловушки для проходящих мимо грузовых судов и военных кораблей, направляющихся с грузами жизненно необходимых припасов для армий в Европе. Подводные лодки чем-то напоминают возбудителей рака, болезни, которую он только что с таким трудом одолел. Невидимые зловещие субмарины будут искать уязвимое место, чтобы внедриться, и на этом огромном экране злокачественные образования будут разрастаться до тех пор, пока их не атакуют самолёты, действиями которых он управляет из этого помещения. Но пока ему не позволено атаковать их. Он может лишь следить за развитием событий.

Квентин ввёл в компьютер команду:

ВП РАСЧЁТЫ 1 ЧАС – РАБОТА.

23, – тут же появился ответ на экране компьютера.

Квентин покачал головой. Двадцать четыре часа назад ВП, вероятность поражения, равнялась сорока – сорок потопленных подлодок в первый час после разрешения на атаку. Теперь это число уменьшилось почти вдвое, да и эту цифру нужно воспринимать с большой долей сомнения, поскольку в расчётах исходят из того, что всё будет действовать надлежащим образом – счастливая ситуация, возможная только в книгах. Скоро, пришёл к выводу Квентин, ВП снизится до десяти. Сюда не входили успешные атаки американских подводных лодок, преследующих советские субмарины со строжайшим приказом не обнаруживать себя. Его бывшие союзники с ударных подлодок типа «стерджен», «пермитс» и «лос-анджелес» играли в свои противолодочные игры по собственным правилам. Другая порода, подумал он. Квентин пытался думать о них, как о друзьях, но из этого ничего не получалось. За двадцать лет службы на флоте подводные лодки всегда были для него врагами. В случае войны они превратятся в полезных врагов, однако во время войны все исходили из того, что дружеских подводных лодок не бывает.

Бомбардировщик Б-52

Экипаж бомбардировщика точно знал, где находятся русские. «Орионы» морской авиации и «сентри» ВВС следовали за ними уже несколько суток, а накануне, сообщили командиру бомбардировщика, Советы послали вооружённый ракетами истребитель с авианосца «Киев» к ближайшему «сентри». Возможно, с целью нападения, возможно – нет, но в любом случае истолковать это можно только как провокацию.

Четыре часа назад в 03.30 с аэродрома в Плэттсбурге, штат Нью-Йорк, вылетела эскадрилья в составе четырнадцати бомбардировщиков, оставляя позади чёрные струи выхлопных газов, невидимых в предрассветной мгле. Каждый самолёт нёс полный запас горючего и двенадцать ракет, общий вес которых значительно уступал бомбовой нагрузке, на которую был рассчитан стратегический бомбардировщик Б-52, что намного увеличивало радиус полёта.

Именно это и требовалось. Мало знать, где находятся русские. Не менее важно нанести по ним удар. План операции был прост по замыслу, хотя достаточно сложен в осуществлении. Из опыта бомбардировок Ханоя, в которых участвовали «боинги», понёсшие урон от вражеских ракет типа «земля-воздух», стало ясно, что лучший метод нападения на сильно укреплённую цель заключается в том, чтобы напасть на неё со всех сторон одновременно, «охватывая её лапами, подобно разъярённому медведю», заявил во время инструктажа командир эскадрильи, продемонстрировав тем самым свою поэтическую натуру. Таким образом, половина эскадрильи полетела практически прямо к цели, тогда как другой половине пришлось обогнуть её, стараясь всё время оставаться за пределами радиолокационного обнаружения. Затем по сигналу все бомбардировщики повернули и пошли на цель.

Б-52 совершили поворот десять минут назад по команде с «сентри», направляющего действия бомбардировщиков. Пилот, однако, прибавил к манёвру кое-что от себя. Курс бомбардировщика к советскому соединению проходил вдоль воздушного коридора, отведённого для гражданских самолётов. Совершив поворот, пилот переключил свой транспондер с нормального режима на международный. Его бомбардировщик следовал в пятидесяти милях позади летящего перед ним коммерческого Боинга-747 и на тридцать опережал другой. На экране советского радиолокатора все три самолёта, выпущенные на заводах «Боинга», будут выглядеть совершенно одинаково – обычные безвредные авиалайнеры.

Внизу, на поверхности моря, все ещё царила темнота. Ничто не указывало на то, что русские что-то заподозрили. Полагали, что их истребители взлетают и садятся под визуальным контролем, и пилот подумал о том, что в темноте взлёт с авианосца и посадка на него будут весьма рискованными, особенно при такой плохой погоде.

– Шкипер, – послышался по системе внутренней связи голос офицера службы электронного противодействия, – мы принимаем сигналы по каналам в длинноволновом и коротковолновом диапазонах. Они поступают именно оттуда, где и должны находиться по нашим данным русские корабли.

– Понятно. Интенсивность достаточная, чтобы они приняли отражённые от нас сигналы?

– Да, но они, вероятно, принимают нас за один из авиалайнеров «Пан Америкэн». Пока идёт рутинный поиск, я не зарегистрировал радиолокационного управления огнём.

– Расстояние до цели?

– Один-три-ноль миль.

Время начала операции почти наступило. В соответствии с планом все бомбардировщики должны одновременно оказаться на круге с расстоянием от цели в сто двадцать пять миль.

– Все готово?

– Подтверждаю готовность.

Пилот расслабился ещё на минуту, ожидая сигнала на вход в круг. «ВСПЫШКА, ВСПЫШКА, ВСПЫШКА». Сигнал прозвучал по цифровому радиоканалу.