Смерть и приговор с отсрочкой - Джонс Даринда - Страница 17

По-хорошему, надо было бы отвернуться и перестать пялиться, но никто из нас и не подумал так поступить. Мы стояли и смотрели на новичка, словно в жизни не видели других людей. Наверное, сейчас мы сильно смахивали на персонажей «Сумеречной зоны». В конце концов парень перевел взгляд с меня на Бруклин и Глюка, затем будто смерил рост Кэмерона, а несколько секунд спустя их с Ласком взгляды встретились, и в воздухе повисло ощутимое напряжение.

Впрочем, вид у Кэмерона был не привычно-насмешливый, а скорее удивленный.

Новенький кивнул, едва заметно улыбнулся и пошел туда, куда показывал мистер Дэвис.

Глюк покосился на Кэмерона:

— Ты его знаешь?

Но Ласк застыл, как статуя, явно пораженный увиденным. Брук пощелкала пальцами у него под носом, и он наконец моргнул.

— Все в порядке, Кэмерон? — спросила я.

— Идем на урок.

Наверное, резкий тон должен был пресечь любые дальнейшие вопросы, вот только сегодня мне не хотелось играть в послушную девочку.

— Да что происходит? — крикнула я уже вдогонку Ласку, который сорвался с места и двинулся по коридору. Не так уж просто поспевать за очень-очень высоким парнем, когда в твоем распоряжении ноги, соответствующие росту в полтора метра. — Достала уже эта твоя фирменная, блин, загадочность.

Он бросил на меня беспокойный взгляд.

— В воздухе рябит какое-то волнение. И этот чувак меня беспокоит.

— Правда? — вставила Бруклин. — В каком смысле беспокоит?

— В беспокойном.

Подруге тоже явно надоели недомолвки. Схватив Ласка за рукав куртки, она развернула его к себе.

— Кто это был?

Ответил Кэмерон на сразу:

— Не знаю. Но на других он не похож. — Когда Брук нахмурилась, он добавил: — У него размытые очертания.

***

Среди всех школьных учителей во всем мире мисс Маллинз — моя стопроцентная любимица. Ее урок у нас с Брук был сегодня первым. В такие дни утро не казалось мне слишком уж отвратительным. Все скрашивала мысль, что я вот-вот увижу любимую учительницу. Понятия не имею, что делает ее такой для меня особенной. Мисс Маллинз — миниатюрная женщина с темными волосами и сияющими глазами, которые смотрят на жизнь так, словно в ней есть что-то гораздо важнее запоминания клеточной структуры дождевого червя. То есть это нам тоже нужно знать, но мисс Маллинз учит нас видеть науку (скажем, естественный отбор) даже в повседневных вещах.

К сожалению, благодаря такому подходу любая мысль о том, что я нравлюсь Джареду, становится еще более сомнительной.

— Здравствуйте, мисс Маллинз, — поздоровалась я, когда Кэмерон оставил нас в классе.

Уходить ему явно не хотелось, но что еще он мог сделать? Торчать в коридоре не вариант. Ласку ведь тоже нужно ходить на уроки и чему-то учиться.

Мисс Маллинз подняла голову и свела брови:

— Ты вовремя.

Я улыбнулась и пошла за парту.

— Но сегодня же понедельник.

Пришлось разыграть обиду:

— По понедельникам я часто не опаздываю. — Учительница лишь поджала губы, и я исправилась: — Ну, то есть часто думаю о том, чтобы не опаздывать по понедельникам.

Честно говоря, у меня, наверное, меньше опозданий, чем у любого другого ученика. Что тут скажешь? Я скучная и предсказуемая. А новичок оказался размытым. Что, блин, происходит?

Утро прошло в попытках не прикасаться к людям, чтобы меня не атаковали видения, и в выслушивании тысяч теорий Брук по поводу того, почему у новенького размытые очертания. Причем подруга просчитала все варианты: от редкой тропической болезни до атаки зомби в лесу во время вечеринки. Может быть, именно поэтому на Поляне так невыносимо воняло.

К сожалению, на уроках без Бруклин мне приходилось вариться в собственных мыслях, а они были куда хуже ее догадок. Впрочем, довольно быстро выяснилось, что до творческого подхода подруги мне очень далеко. Додуматься удалось лишь до того, что у новичка, возможно, бронхит. Потому что атака зомби даже мне казалась не слишком реалистичной. И это говорит та, внутри кого сидит демон.

К физкультуре Брук пришла к выводу, что новичок — колдун. Ведьмак, перешедший на сторону зла, которого выгнали из викканского клана, отсюда и наличие размытых очертаний. Она даже придумала план, как заставить колдуна наложить какое-нибудь страшное заклятие на Табиту. Например, чтобы у нее выпали все волосы. Или навсегда покрасить ей ногти в черный цвет, чтобы она была похожа на готку. Все утро мне удавалось избегать встреч с Табитой, и, как бы странно это ни звучало, она отвечала мне тем же. Никаких подзуживаний, никаких выпытываний. Прямо-таки глоток свежего воздуха.

Пока Бруклин вовсю описывала детали своего плана, я в раздевалке чистила зубы после не самого приятного инцидента с черной лакрицей. Как что-то может быть таким противным на вкус? Хорошо, что я давным-давно на всякий случай положила в шкафчик зубную щетку. Когда Брук принялась объяснять ритуал, в результате которого Табита должна была пострадать от разрушительных и крайне болезненных последствий, в раздевалку вошли Эшли и Сидни Сатерн.

С того самого дня, как пару месяцев назад мы вломились к ним домой и изгнали злобную сущность, которая им досаждала (разворотив в процессе роскошнейший отцовский особняк и превратив в кучку щепок потрясный рояль), этих красоток мы обходили десятой дорогой. И весьма успешно. Даже ни разу с ними не разговаривали с тех пор. Какой же смысл начинать сейчас?

Однако близняшки, похоже, были решительно настроены завести беседу. Что сразу стало ясно, как только они загнали нас в угол со словами:

— Мы хотим поговорить.

— Ла-адненько, — протянула я с полным ртом пены.

Однако мне не хотелось грубить и полоскать рот прямо при них. Ну или давать им повод приложить меня лбом о раковину, как это делают в кино.

Бруклин подошла ко мне поближе (сила ведь в количестве) и сложила на груди руки. К сожалению, близняшки Сатерны намного выше нас обеих. А еще они удивительно гибкие. Я высоко ценила поддержку Бруклин, но если дело дойдет до драки, то бить будем не мы, а нас. Нам светит разве что изобразить пару-тройку шлепков.

— Ты забыла это у нас дома.

Эшли, а может, и Сидни, протянула мне золотой кулон в форме родителей с ребенком на руках.

Ахнув, я отобрала кулон и с обожанием уставилась на него. Потом перевернула и прочла гравировку «НАВСЕГДА». Этот кулон с цепочкой подарил мне Глюк на десятую годовщину исчезновения родителей. И не видела я этого украшения с тех пор, как… ну да, с того самого дня, как мы вломились в дом Сатернов. И тут меня осенило. Найти кулон они могли только в одном месте. В собственной гостиной.

Решив не терять лицо, я так и эдак покрутила кулон, откашлялась и протянула обратно близняшкам. В конце концов, у меня в руках была улика, свидетельствующая о нашем преступлении.

— Это не мое.

Сидни шагнула ближе. А может, и Эшли. Серьезно, им нужно носить бейджики с именами.

— Мы знаем, что это была ты.

Я глянула на блокнот у нее в руках, на котором было написано «ЭШЛИ».

— Понятия не имею, о чем речь, Эшли.

— А даже если это и была она, — начала Бруклин, уперев кулаки в бока, — хотя, конечно же, ни разу не она, потому что зачем ей делать то, чего она никак не могла сделать, то все равно не стоит на нее вот так наскакивать.

Не лучшая подружкина речь, конечно, но она почему-то сработала. Близняшки словно расслабились, и Сидни снова протянула мне цепочку.

— Мы тебе очень благодарны.

Мысленно я сделала шаг назад — такой реакции я точно не ожидала. Настороженно взяв украшение, я сжала прохладный металл в кулаке и в замешательстве глянула на красоток Сатерн.

— Призрак, — уточнила Эшли. — Мы знаем, что ты для нас сделала, и очень за это благодарны.

На меня украдкой покосилась Брук, и кожу закололо от неловкости. Я не знала, что сказать.

— Мы думали… — начала Эшли, но не договорила и смущенно отвела взгляд.

— Мы думали, это наша бабушка, — закончила за сестру Сидни.