Завидный жених - Д'Алессандро Джеки - Страница 57

– Уж мне-то хорошо известны твои боксерские таланты. Не могу поверить, что кому-то удалось так разукрасить твою физиономию.

– Правильно, что не веришь. На самом деле это я разукрасил пару физиономий, а сам при этом не получил ни царапины. Эти украшения достались мне уже после того, как я вышел из империи бокса.

– После? – Филипп вопросительно взглянул на него.

– Да. Кто-то напал на меня, как только я оказался на улице. Мерзавец ударил меня сзади. – Эндрю потрогал свой затылок и поморщился. – Сознания я не потерял, но на землю все-таки свалился. Он лупил меня сапогом по ребрам, когда из клуба вышли еще несколько джентльменов. Они его спугнули, и, к счастью, он не успел нанести мне более серьезных увечий.

– Ты сумел разглядеть его? – спросил Филипп, чувствуя, как неприятно холодеет спина.

– Нет. Мои спасители отвели меня обратно в клуб, и там мне обработали раны. Потом я нанял экипаж и вернулся домой.

– Почему же, черт возьми, ты не рассказал мне обо всем вчера?

– Бакари не было в прихожей, и я решил, что он уже спит. Я подумал, что ты, возможно, еще не один, и не решился беспокоить тебя. Ты все равно ничего не мог бы сделать.

– Мне не нравится это, Эндрю. Сначала напали на Эдварда, теперь – на тебя сразу после того, как ты задавал вопросы экипажу. – «Страдания начинаются», – вспомнилось вдруг Филиппу. – Это не простое совпадение. Это...

Он замолчал при виде вошедшего Бакари.

– Мистер Бинсмор, – объявил тот. В комнату вошел Эдвард.

– Филипп, Эндрю, доброе утро, – сказал он, присаживаясь за стол.

Филипп сразу же заметил его неуверенную походку:

– Что-то случилось, Эдвард?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Ты хромаешь.

– Ах это? Еще не зажило с того вечера, когда на меня напали на складе.

– Ну слава Богу! То есть, конечно, мне жаль, что ты еще хромаешь, но я рад, что не случилось ничего нового.

– Ничего нового? О чем ты?

– Вчера вечером кто-то напал на Эндрю.

Эдвард повернулся к Эндрю и только сейчас заметил его синяки:

– Ну и вид! И как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Немного саднит, и все.

– Тебя ограбили?

– Возможно, он и пытался это сделать, – покачал головой Эндрю, – но не успел.

Кулаки Филиппа невольно сжались от гнева:

– Бакари должен сейчас же осмотреть вас обоих.

– Мои синяки он уже осматривал сегодня утром, – сказал Эндрю. – Перещупал у меня все ребра, словно у гуся, которого собирается зажарить.

– А со мной все в порядке, – быстро прибавил Эдвард. – Единственное, что еще беспокоит меня немного, – это рука. – Он поднял забинтованную кисть. – Вчера я развязал ее и обнаружил еще несколько кусочков стекла. Я их вынул, сменил повязку, и теперь все в порядке.

– Хорошо, – кивнул Филипп. – Скажи мне, Эндрю, твой грабитель не оставил тебе какой-нибудь записки, как Эдварду?

? Нет.

– Ты думаешь, что это один и тот же человек? – удивленно поднял брови Эдвард.

– Да, боюсь, что так.

Бакари опять появился в дверях, и губы его были так мрачно сжаты, что Филипп почувствовал неладное.

– Ваш кабинет, – сказал слуга. – Быстрее.

Филипп, Эндрю и Эдвард переглянулись и поспешили по коридору вслед за Бакари. Филипп вошел первый. Ничто в кабинете уже не напоминало о вчерашнем обеде: драпировки и разноцветные подушки исчезли, мебель стояла на привычных местах. Филипп похолодел, взглянув на письменный стол.

Посередине него лежал листок белой бумаги, который был пробит лезвием кинжала, глубоко вонзившимся в красное дерево.

– Что за черт?.. – пробормотал Эдвард, входя в кабинет вместе с Бакари и Эндрю.

– Когда ты это обнаружил? – отрывисто спросил Филипп, лихорадочно оглядывая комнату в поисках еще каких-нибудь следов беспорядка.

– Только что, – ответил Бакари.

– Этого еще не было, когда ты утром наводил здесь порядок?

– Наводил порядок вечером. Когда вы уходить с леди.

– В котором часу ты закончил?

– В три.

– А потом пошел спать? Бакари кивнул.

– Значит, это появилось здесь после трех ночи. – Взявшись за рукоятку, Филипп с силой выдернул кинжал и поднес блестящее лезвие к свету. – Это точно такой же нож, как тот, который мы нашли на складе.

– Да, – согласился Эдвард, – а значит, в нем нет ничего особенного. Такие ножи носят большинство мужчин.

Филипп взял со стола пробитый лист бумаги и прочитал: «Те, кто дорог тебе, уже страдают. То же будет и с тобой». По спине Филиппа пробежала холодная дрожь.

– Что там? – спросил Эндрю. Филипп протянул ему записку:

– Тот же почерк, что и в двух предыдущих.

– Ты узнаешь его?

? Нет.

– Значит, ты не знаком с этим человеком, – сделал вывод Эдвард.

– Возможно, – согласился Филипп. – А может, я с ним знаком, и почерк изменен специально. Сначала Эдвард, потом Эндрю. Кто, черт возьми, будет следующим? – Филипп замер, не успев закончить вопроса. – А почему будет? Может, этот негодяй уже... Надо немедленно проверить, что с отцом, Кэтрин и Мередит!

Со стороны прихожей послышался стук дверного молотка. Быстро переглянувшись, все четверо вышли из комнаты. Филипп оказался у двери первым и распахнул ее. На пороге стояла Кэтрин. Только взглянув на ее побледневшее лицо, Филипп понял, что что-то случилось.

– С тобой все в порядке? – схватил он сестру за плечи, едва та успела войти.

– Да. – Ее нижняя губа дрожала, а глаза тревожно блестели, противореча словам.

– Но что-то все-таки случилось? – спросил Филипп, охваченный страшным предчувствием.

– Да, к сожалению. Отец ничего не сообщал тебе сегодня утром?

– Нет. – Филипп вопросительно взглянул на Бакари, но тот отрицательно потряс головой.

– Наверное, он решил, что ты уже уехал на склад. А я заехала по дороге, надеясь, что еще застану тебя. На папу напали вчера вечером, когда он возвращался из клуба.

Пальцы Филиппа еще сильнее сжались на ее плечах. Усилием воли он пытался подавить подступившую панику и гнев.

– Он сильно пострадал?

– Рука сломана. Доктор вправил кость, но боль не проходит. А еще у него шишка на затылке размером с яйцо. Отец пишет, что, когда он выходил из клуба, кто-то напал на него сзади. Он помнит только, что получил удар по голове, а очнулся уже на диване в клубе, когда его осматривал доктор. Джентльмен, выходивший из клуба, нашел его лежащим на тротуаре. – У Кэтрин задрожал подбородок, и она несколько раз быстро моргнула. – В его состоянии он мог и не выжить после такого.

Филипп взглянул на Эндрю, который с мрачным лицом сжимал кулаки. Бакари и Эдвард тоже стали очень серьезными.

– Это не все, к сожалению, – сказала Кэтрин, и все опять повернулись к ней. – Этой ночью кто-то залез в мою спальню.

Филипп похолодел и несколько секунд не мог сказать ни слова, охваченный жгучей яростью. Кэтрин заговорила снова:

– Я проснулась от какого-то шума на балконе. Сначала я подумала, что это ветер, а потом увидела черную фигуру, пробирающуюся в комнату.

– И как ты поступила? – Филипп пытался справиться с бессильным гневом на негодяя, который мстил ему таким подлым способом. «Если тебе нужен я, приходи ко мне, трусливый ублюдок!»

– Я вскочила с кровати, схватила кочергу и ударила его изо всей силы. Было темно, и я не знаю, куда попала. Кажется, я угодила ему по плечу. Я опять замахнулась, но он убежал. Спрыгнул с балкона в сад и скрылся в кустах. – Кэтрин положила ладонь на щеку Филиппа. – Не волнуйся так, милый. Со мной все в порядке. Правда!

Несмотря на драматизм ситуации, Филипп не мог не улыбнуться:

– Смелая девочка! Треснула его кочергой? Ты всегда была вспыльчивой.

Кэтрин неуверенно засмеялась:

– В тот момент – да. Но через пару минут я уже дрожала от страха и – должна признаться – расплакалась. Я все время думала о том, что случилось бы, если бы я не проснулась.

Она вздрогнула, и Филипп привлек сестру к себе и поцеловал в лоб.

– Даже самые смелые воины иногда плачут после битвы.