Господин канонир (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич - Страница 30

Его спас не трезвый расчет канонира, не выучка, не сила. Его спасла лопата. Зацепившись за нее ногой и не успев даже вскрикнуть, Габерон полетел спиной назад.

Удара он даже не почувствовал, потому что над его головой скользнула металлическая лапа с развернутыми когтями, лапа, которая, без сомнения, снесла бы его голову с плеч с такой же легкостью, с которой он сам прежде отрывал головы у вареных креветок. Вместо этого когти чудовища проскрежетали по трубам машины, раскраивая их на части, разрывая сложные переплетения и сочленения. Из пробоин мгновенно хлынули шипящие и визжащие струи пара, едва не обварив Габерона — тот успел перевернуться на бок, откатившись на несколько футов. Будь на месте чудовища обычное существо, даже вооруженное прочной броней или чешуей, уже выло бы от боли, мечась в струях раскаленного пара. Но это чудовище было из другой породы.

Оно нависло над Габероном, занося лапу для завершающего удара. Но не успело самую малость.

Что-то со звоном ударило его прямо в глаз, отчего в полумраке мидль-дека на миг вспыхнул пучок желтоватых искр. Удар этот был не так уж и силен, но он спас Габерону жизнь — отклонившиеся от изначальной траектории когти с оглушительным скрежетом пропороли толстую стальную палубу в трех дюймах от его лица.

Это был Тренч. Он все еще сжимал в руках лопату, которой огрел чудовище прямо по выпуклой морде, и выглядел так, словно сам был перепуган до чертиков.

— Прочь! — выдохнул Габерон, пытаясь подняться на ноги и чувствуя одуряющее тяжелые удары собственного сердца, — Дурак!..

Чудовище потянулось к застывшему Тренчу обманчиво-медлительным движением своих когтей. Он тоже не ожидал того, что большое тело может двигаться с такой скоростью и такой легкостью.

Дурак… Салага… Рыба-инженер…

Как и самого Габерона, его спасла лопата. Тренч механически выставил ее перед собой, точно пытаясь парировать выпад вражеской сабли. Короткий хруст, звон — и части от лопаты разлетелись в разные стороны, словно бортинженер сунул ее в раскрученное гребное колесо. Следующим ударом чудовище непременно размозжило бы Тренчу голову, но, отвлекшись на лопату, оно упустило ровно ту половинку секунды, которая требовалось Габерону, чтобы подняться наконец на ноги.

— Бежим! — рявкнул он в ухо инженеру и сам же потащил его за брезентовый ворот плаща.

Они неслись по мидль-деку в полумраке, как два загнанных карася. Сердце билось в груди натужно и тяжело, подобно работающему на пределе возможностей котлу, который вот-вот разорвет в клочья. Воздух клокотал в легких вперемешку с раскаленным паром и алой ядовитой взвесью Марева. Где-то за ними с грохотом и лязгом неслось одноглазое чудовище. Его металлические члены оглушительно гремели, из-под ног сыпались искры. Оно сносило любое препятствие, которое оказывалось перед ним, не обращая внимания на хлещущие в разные стороны струи раскаленного пара и брызги металла, прежде бывшие заклепками и болтами. Оно было огромно и невероятно тяжело, но благодаря множеству тонких упругих лап в нижней части корпуса двигалось с хищной нечеловеческой легкостью.

Несколько раз Габерон ощущал шепот Розы, от которого все кожа на спине превращалась в огромную зудящую рану. Тогда он хватал бегущего рядом Тренча и швырял его в бок, под защиту тяжелых котлов или цилиндров машины, сам отскакивая в противоположную сторону. Когти чудовища врезались в металл с оглушительным скрежетом, от которого патентованные котлы «Безье» разваливались на части, точно трухлявые пни, а трубы скручивались узлами, извергая из себя пар.

Габерон споткнулся и в следующий же миг едва не распрощался с жизнью. Спасло все то же предчувствие — заставило слепо и стремительно броситься влево, не восстанавливая равновесия. Длинный коготь механического чудовища ударил зигзагом в палубу, вышибив из нее сноп искр, проскрежетал по борту, вырывая из креплений бесчисленное множество приглушенно лопающихся патрубков.

— Габбс! — испуганно крикнул где-то впереди Тренч, едва видимый за пеленой пара.

— Вперед! — рявкнул в ответ Габерон, — Не ждать!

Оттолкнувшись от стены, он сделал несколько коротких прыжков, чувствуя, как гудит под ногами потревоженная чудовищем палуба. Но все эти усилия пропадали втуне. Габерон с ужасом понял, что его собственные скорость и реакция не идут ни в какое сравнение с возможностями лязгающего механического чудовища. Оно стремительно нагоняло его, угадывая каждый шаг и каждое движение, оно двигалось размеренно и легко, в мгновенье покрывая то расстояние, которое Габерон успевал выиграть ценой страшного напряжения. Это был не просто хладнокровный хищник, это был расчетливый, умный и очень опытный хищник.

Габерон стиснул зубы и прыгнул еще раз. Развернулся. Отскочил. Снова прыгнул, продолжая свой странный танец посреди залитой кровью и затянутой паром палубы. Чудовище скрежетало суставами, подбираясь все ближе, его голубой глаз по-прежнему заливал все вокруг мертвенным безжизненным светом. В этот глаз бы — да из кулеврины, тоскливо подумал Габерон. В самую середку. Чтоб аж осколки по палубе полетели… Но Жульетта осталась где-то на верхней палубе, а без пары умелых и сильных рук она не полезней, чем кусок обычной трубы. «Женщины, — Габерон между двумя сумасшедшими прыжками успел мысленно усмехнуться, — Всегда так с ними, никогда нет поблизости, когда нужны…»

Расплатой за секундную потерю осторожности стала жгущая боль в боку, растекшаяся от бедра до подмышки — кончик стального лезвия оказался на дюйм ближе к Габерону, чем тот предполагал. Он послал короткую, как выстрел, молитву-благодарность Розе Ветров. Не пропороло насквозь, хотя силы в ударе было достаточно даже для того, чтоб пробить цельную доску из мачтового дуба, лишь прошлось вскользь по ребрам. Очень ловкое чудовище. Очень проворное. Оно не станет бросаться за добычей, опьяненное голодом или яростью, оно будет бесконечно наступать на него, дожидаясь новых ошибок. До тех пор, пока одна из этих ошибок не окажется роковой.

— Габбс! Габбс!

Голос Тренча донесся до него из-за пелены пара. Обернувшись в сторону его источника, Габерон сделал еще одну ошибку — и мгновенно оказался за нее наказан сочащимся алым зигзагом на груди.

— Дьявол!.. — на более сложный ответ не хватало воздуха в груди.

— Вниз!

— Что?

— Вниз!

— …

— Вниз, Габбс!

Наконец он разглядел. Тренч застыл на самом краю прямоугольного провала в палубе. Из-за пара казалось, что он стоит на краю бездонной черной ямы. Но Габерон знал, что она отнюдь не бездонна. Футов восемь, не меньше. Нижняя палуба! Он совсем забыл про нижнюю палубу! Там тесно, темно, там вечно стоит ужасная вонь и все безмерно грязно, но если это позволит им продлить жизнь хоть на некоторое время…

— Прыгай! — крикнул Габерон.

Повезло — уклонился от очередного выпада. Полоса холодной стали прошла в дюйме от виска, обдав лицо прохладным ветерком, издававшим не свист, как хорошая абордажная сабля, а приглушенное шипение.

Габерон прыгнул. Не так, как обычно прыгал в юности, перескакивая с мальчишеской бравадой с реи на рею. Просто бросил вперед свое тело, зная, что у него нет времени ни на хороший толчок, ни на сохранение равновесия, ни даже на то, чтоб хорошо осмотреться. Прыгнул туда, где угадывался темный проем, без оглядки, как идущая на нерест форель, чьи движения подчинены не разуму, но древнему слепому инстикнту, готовый к тому, что серая сталь, мелькнув на переферии зрения, пригвоздит его к палубе, мгновенно выбив из головы все мысли и заставляя пускать кровавые пузыри…

Он не должен был успеть — это подсказывал ему верный глазомер канонира, привычно соотнесший расстояние со скоростью. Но есть вещи, которые подчинены не теории вероятеостей, а напрямую Розе. И Габерон, не успев изумиться, провалился сквозь палубу прямиком в черную дыру.

* * *

А вот сгруппироваться уже времени не было. Габерон полетел вниз как куль с мукой, что кидают в трюм беспечные докеры, кувырком, успев лишь прикрыть руками голову. Падение оказалось тяжелым, похожим на экстренную посадку с предельно-высоких на старом корабле. От удара лязгнули зубы, из глаз вперемешку со слезами посыпались искры, а в правом бедре словно взорвалось начиненное порохом ядро, отчего на миг отнялась вся нога по ступню. А ведь когда-то муштровали, не к месту пронеслось в голове. До тошноты заставляли прыгать по учебным мачтам, уча легко соскакивать и гасить инерцию…