Свадебный водоворот - Д'Алессандро Джеки - Страница 54

Майлс оглядел Остина с головы до ног и перевел взгляд на часы, стоявшие на каминной доске.

— Десять утра — немного рановато для вечернего костюма… Или я просто не посвящен в последние тайны моды?

— Я никуда не ухожу, — еле сдерживая раздражение, ответил Остин.

— А… Тогда, значит, ты, должно быть, вернулся. Интересно откуда? Вид у тебя довольно потрепанный.

— Я был в клубе, если тебя это так интересует. — Остин нарочито внимательно осмотрел комнату. — А где же остальная часть моей почтенной семьи? Прячутся за портьерами?

— Каролина с матерью уехали к ювелиру. Роберт с Элизабет тоже уехали, куда — я не знаю.

Остин прошел по кабинету, задержался у столика с графинами и двинулся дальше. Накануне в клубе «Уайте» он выпил более чем достаточно. Но вместо того чтобы забыться, как ему хотелось, он получил страшную головную боль… и оставил несколько сот фунтов на столе, за которым играл в фараон.

— Ты, кажется, расстроен, — заметил Майлс. Остин с немалым раздражением осознал, что ходит взад и вперед по кабинету. Он остановился.

— Нет, я не расстроен.

— Правда? Я видел джентльменов накануне предстоявшего им отцовства, которые выглядели гораздо спокойнее, чем ты сейчас.

Предстоящее отцовство. Случайное замечание подействовало на него, как соль на открытую рану. Подавив готовое сорваться с губ грубое ругательство, Остин подошел к окну и отдернул портьеру. Он смотрел сквозь стекло невидящими глазами, стараясь прогнать мучительные для него образы, вызванные словами о предстоящем отцовстве.

Ему это почти удалось, когда он вдруг заметил наемную карету, остановившуюся перед домом. Из кареты вышел Роберт. Он подал руку последовавшей за ним Элизабет. Ее лицо было бледным, а глаза — огромными.

Остин ухватился за тяжелую портьеру. Куда, черт возьми, они ездили? И какого черта они нанимали карету?

Затем он увидел, как Роберт помогает выйти из кареты еще одной женщине, маленькой и худой, в темно-коричневом капоре, скрывавшем ее волосы. Когда же она повернулась, Остин увидел ее лицо.

Темные синяки были на ее лице, а разбитая нижняя губа распухла. Остина словно по голове ударили, как только он узнал эту женщину.

Это была Молли, служанка, шлюха из «Грязной свиньи». Боже, да что происходит? Нет ли у нее сведений о Гаспаре? Почему с ней Элизабет и Роберт?

Опустив портьеру, Остин вышел из кабинета, не обращая внимания на вопросительный взгляд Майлса. Он оказался в холле как раз в тот момент, когда эта троица входила в дверь. Элизабет и Роберт поддерживали Молли с обеих сторон. Несчастная женщина едва держалась на ногах.

— Не беспокойся, Молли, — говорила ей Элизабет. — Еще несколько ступеней, и ты будешь в удобной постели. Затем мы осмотрим твои раны.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — спросил Остин, переводя взгляд с одной на другую.

Было заметно, как Молли испугалась его сердитого голоса: она отступила поближе к Элизабет.

— Все в порядке, Молли, — сказала Элизабет и посмотрела на Роберта:

— Не проводите ли вы Молли в желтую комнату для гостей? И скажите Кэти, чтобы она приготовила ванну. Я сейчас к вам приду.

— Конечно. — Без труда поддерживая хрупкую женщину, Роберт повел ее наверх.

Элизабет повернулась к Остину:

— Могу я поговорить с тобой? Наедине?

— Я собирался попросить тебя о том же, — сухо ответил Остин.

Вспомнив, что в своем кабинете он оставил Майлса, Остин провел ее в библиотеку и закрыл дверь. Он смотрел, как Элизабет прошла на середину комнаты и повернулась к нему. В ее лице не было ни кровинки, и на этом безжизненном фоне горели окруженные темными кругами, полные тревоги глаза. Его охватило сильное желание обнять ее, и он рассердился на себя за эту слабость. Остин осторожно подошел к ней. Он почти ожидал, что она отшатнется, но Элизабет не двинулась с места и смотрела на него, сложив на груди руки.

Приблизившись, он остановился на некотором расстоянии от нее. Боже, как ему не хватало ее! Ее нежности и улыбки. Ее смеха. Но все кончено. Все в прошлом.

Обида и гнев вспыхнули в нем, но он подавил их и ждал, когда она заговорит.

Элизабет смотрела на холодное лицо мужа, и все внутри у нее сжималось. Его поведение подсказывало ей, что предстоит сражение. Но на этот раз она была полна решимости его выиграть.

Приподняв подбородок, она произнесла:

— Полагаю, тебя интересует, зачем здесь Молли.

— Как ты проницательна! — Он удивленно поднял бровь. — Да, я хотел бы получить объяснение не только того, зачем в моем доме появилась шлюха, но и того, катким образом она здесь очутилась.

— Я не хочу, чтобы ты называл ее… этим словом, — возмутилась Элизабет.

— Почему? Это то, кем она является.

— Уже нет.

— В самом деле? И кто же она теперь?

Ей многое нужно было сказать Остину, а времени оставалось мало. Она еще должна осмотреть Молли, а затем готовиться к отъезду: Просто не хватало времени для долгих объяснений. Подыскивая подходящий ответ на его вопрос, она воспользовалась первой же мыслью, которая пришла ей в голову:

— Теперь она горничная. Моя горничная.

Не будь ситуация такой напряженной, Элизабет расхохоталась бы, увидев изумление на его лице.

— Что ты сказала?

— Я наняла Молли, чтобы она помогала Кэти с моим… э… огромным гардеробом.

Быстрым как молния движением Остин схватил ее за плечо:

— Что это за вздор?

Элизабет попыталась вырваться, но он очень крепко держал ее. Сражение еще только начиналось.

— Сегодня утром я случайно дотронулась до одежды, которая была на мне в ту ночь, когда мы ездили в «Грязную свинью», и у меня было видение. Я увидела, что Молли избивают и я должна вмешаться. Я уговорила Роберта отвезти меня в порт…

— Роберт отвез тебя в порт?

— Да. — Глаза Остина гневно блеснули, и Элизабет поспешила добавить:

— Пожалуйста, не сердись на него. Я умоляла его, объяснив, в каких ужасных обстоятельствах находится Молли и какая ужасная опасность ей грозит. Он согласился помочь мне лишь после того, как я обещала все время оставаться в безопасности в карете. Когда мы приехали, то нашли Молли лежащей в переулке, избитой и ограбленной. — Элизабет перевела дыхание и продолжала:

— Она ушла из «Грязной свиньи» в тот самый вечер, когда мы ее встретили, и сняла маленькую комнату над каким-то складом. Люди, которые ее ограбили, забрали все, что ей удалось скопить в надежде начать новую жизнь. — Дрожь пробежала по ее телу. — Боже милосердный, Остин, причиной того, что ее захотели ограбить, стали те деньги, которые мы дали ей в тот вечер! — Выпрямившись, она заявила:

— Я намерена ей помочь.

— Да, здесь все ясно. — Его пальцы словно клещи впились в ее плечо. Холодность исчезла из его глаз, уступив место гневу. — Но ты хотя бы подумала о том, какой опасности подвергаешься, отправляясь туда?

— Я же была не одна.

— Неужели ты действительно веришь, что это избавляло тебя от опасности? Тебя тоже могли бы избить и ограбить. Или еще хуже.

При других обстоятельствах гнев, горевший в его глазах, дал бы ей повод подумать, что его волнует то, что произошло.

Сейчас же он просто не хотел, чтобы с ней что-либо случилось, если она все-таки носит его ребенка.

— Ты не только подвергла опасности себя и моего идиота брата, — продолжал он, и его голос переходил в рычание, — но ты явно не подумала, до чего возмутительно ты себя вела, когда поехала в порт и когда привезла ее сюда.

— Возмутительно? Помочь избитой женщине? Я так не думаю. А если тебя беспокоит ее прежняя профессия, то я никому не собираюсь о ней рассказывать. Молли, конечно, тоже не собирается ею похваляться, и я верю, что и Роберт сохранит все в тайне. А ты разве намереваешься кому-то рассказать? — Элизабет вопросительно посмотрела на него.

— Нет. — Остин отпустил ее плечо. — Но слуги сплетничают. Наверняка что-то будут говорить.

— Тогда я буду просто все отрицать. Кажется, ты считаешь меня законченной лгуньей, так что, возможно, мне придется ею стать. Кто осмелится не поверить герцогине Брэдфордской?