Свадебный водоворот - Д'Алессандро Джеки - Страница 44

— Не понимаю. Я думала, ты хочешь, чтобы я сказала тебе, если что-то почувствую.

— Да. Но ты не должна отходить от меня.

— Не буду. Я…

Остин не дал ей договорить, взяв ее руки в свои. От его напряженного взгляда мурашки побежали по ее спине.

— Обещай мне, — с настойчивостью прошептал он.

— Обещаю, но…

— Никаких «но»! Это очень опасное место. Если ты отойдешь слишком далеко, я не смогу тебя защитить. Тебе ясно?

— Абсолютно. Считай, что меня пришили к твоему рукаву.

Он вздохнул:

— Черт, наша идея не так уж хороша! Тысяча вещей может нам помешать.

— Тысяча вещей может нам помочь.

— Я подвергаю тебя опасности.

— Я не в большей опасности, чем ты.

Он отпустил ее и схватился за голову:

— Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше убеждаюсь, что мы поступаем неразумно. Я скажу кучеру, чтобы он отвез тебя домой.

Он протянул руку к дверце. Она остановила его руку.

Он вопросительно поднял бровь.

— Если ты отправишь меня домой, я найму другую карету и вернусь сюда.

Он впился в нее горящим взглядом. Никогда еще не видела она его в таком гневе. И хотя Элизабет знала, что он не ударит ее даже в ярости, холодок все же пробежал по ее спине.

— Ты не сделаешь ничего подобного, — очень медленно отчеканил он.

— Сделаю, если меня к тому вынудят. — Прежде чем он успел возразить, она обхватила ладонями его мрачное лицо. — Ты веришь, что я могу помочь тебе?

Он долго и изучающе смотрел на нее, и она подумала: знает ли он, какую боль причиняет ей страдание, которое она читает в его глазах? Она чувствовала, что он что-то скрывает от нее — какую-то страшную тайну, терзающую его душу, и подозревала, что он намеренно подавляет свои чувства и мысли, чтобы она случайно их не «увидела».

Боже, как тяжело было смотреть на его муки! Если бы только он доверился ей, она бы так старалась ему помочь!

Как же сильно она любит его!

Элизабет никогда не произносила этих слов, еще не готовая высказать вслух всю глубину своего чувства. К тому же она не была уверена, что он захотел бы их услышать, но, Господи, неужели он не видит этого чувства в ее глазах?

Наконец Остин нарушил молчание:

— Если бы я не верил, что Уильям жив и что ты могла бы помочь мне его найти, я никогда бы тебя сюда не привез.

— Тогда позволь мне помочь. Я не хочу, чтобы ты так мучился. Позволь мне найти ответы, которые ты ищешь. Я буду так близко от тебя, что ты услышишь, как бьется мое сердце.

Она надеялась вызвать у него улыбку, но он оставался серьезным. Он отнял ее руки от своего лица и, когда их пальцы переплелись, крепко — до боли — сжал ее руки. Она не могла прочесть его мысли, но безошибочно почувствовала его тревогу.

В тот момент, когда она уже решила, что он отошлет ее домой, он поднес к губам ее руку и обжег ее пальцы горячим поцелуем.

— Что ж, войдем туда, — сказал он.

«Грязная свинья» — было написано на вывеске, висевшей над входом в пивную. Переступив порог, Элизабет подумала, что это самое подходящее название для подобного заведения. От резкого запаха прокисшего вина и немытых тел у нее возникло ощущение, что она вступила в какое-то ядовитое облако. Ее чуть не стошнило от этой вони, смешанной с клубами едкого дыма, висевшими в воздухе.

В тусклом свете она разглядела устрашающего вида мужчин, которые сидели за небольшими деревянными столами, сгорбившись над грязными стаканами. Когда они с Остином показались в дверях, разговоры затихли и все посмотрели на вновь прибывших с подозрением и враждебностью.

Элизабет стало не по себе. Ее охватила дрожь, и она держалась поближе к Остину. Вид этих людей говорил, что по малейшему поводу они без колебаний всадят в них нож, однако демонстративно угрожающий взгляд Остина сдерживал их.

— Опусти глаза и молчи, — тихо произнес Остин. Он повел ее к покрытому царапинами столу в дальнем углу помещения. Взгляды посетителей жгли им спины, но как только они сели, разговоры возобновились.

К их столу подошла женщина в грязном, покрытом жирными пятнами платье:

— Что будет угодно джентльменам?

Элизабет украдкой взглянула на нее из-под полей шляпы, и ее сердце сжалось от сострадания. Женщина отличалась болезненной худобой, а на ее коже виднелись кровоподтеки. Осмелев, Элизабет чуть приподняла голову и увидела распухшие губы и синяк на щеке. Женщина смотрела на них таким безжизненным взглядом, какого Элизабет никогда еще не доводилось видеть.

— Виски, — приказал Остин. — Два.

Женщина выпрямилась, ее лицо исказила гримаса, и она схватилась рукой за поясницу.

— Два виски, значит. Если вам, джентльмены, понадобится что-нибудь, то меня зовут Молли.

Элизабет глубоко вздохнула. Боже, как ужасно, что кому-то приходится жить в столь отвратительных условиях! У нее щемило сердце от жалости к Молли, и она подумала, знает ли эта бедная женщина, что такое счастье.

— С тобой все в порядке? — шепотом спросил Остин.

— Эта женщина… она… — Элизабет покачала головой и прикусила губу, не найдя слов, чтобы описать такую безысходность.

— Шлюха. — Он наклонился. — Тебе жаль ее?

Горячие слезы навернулись на глаза Элизабет. Взглянув украдкой в другой конец помещения, она увидела Молли, пробиравшуюся сквозь толпу мужчин. Почти никто не пропускал ее, не схватив за грудь или не ущипнув, но Молли едва ли замечала эти «знаки внимания», никак не реагируя на них.

— Я в отчаянии, — прошептала Элизабет. — Я никогда еще не сталкивалась с такой безнадежностью.

— Не сомневайся, она бы не постеснялась обворовать тебя, если бы знала, что сумеет. Спорю, что, прежде чем мы уйдем, она попытается залезть тебе в карман.

— Если бы у меня были деньги, я бы с радостью отдала их этой несчастной. Боже мой, Остин, ее избили, и у нее такой вид, как будто она давно уже не ела досыта!

В этот момент появилась Молли и поставила перед ними два грязных стакана с виски. Остин сунул руку в карман и, достав несколько монет, выложил их на стол. В глазах Молли ничего не отразилось.

— Ладно, — равнодушно сказала она. — Кто из вас первый? — Ее опухшие глаза вдруг сузились. — Не думайте, что я возьму вас обоих сразу. Потому что я этим не занимаюсь. Элизабет вся сжалась, пытаясь скрыть потрясение. Она еще не до конца понимала, с какими ужасами ежедневно сталкивалась эта бедная женщина. Жалость охватила ее, и она с трудом сдержала слезы.

— Мне нужны только сведения о человеке по имени Гаспар, — тихо сказал Остин. Он описал наружность француза. — Видела его?

Молли на мгновение задумалась, а затем покачала головой:

— Не могу сказать наверняка. Слишком много людей каждый день проходит через этот свинарник, и, по правде говоря, я стараюсь не смотреть им в лица. Одно я знаю: они воняют, и у всех большие загребущие руки. — Она взглянула на монеты, лежавшие на столе. — Вам еще чего-нибудь надо?

— Нет, Молли. Спасибо. — Собрав со стола монеты, он протянул их ей. Достав затем из кармана несколько золотых, тоже отдал их Молли.

Она с изумлением воззрилась на Остина:

— Вот это все мне? Только за несколько слов?

Остин коротко кивнул. Сунув монеты за корсаж, Молли поспешила уйти, словно опасаясь, что он потребует деньги назад.

— Сколько ты ей дал?

— Достаточно, чтобы прокормиться.

— Как долго?

Он заколебался, как будто ему неудобно было говорить это, затем пожал плечами:

— По крайней мере месяцев шесть. Ты больше ничего не чувствуешь?

— Нет. В толпе это часто трудно. Слишком много ощущений сразу, и все путается. Мне надо закрыть глаза и расслабиться.

— Хорошо. Так и сделай, а я пока осмотрюсь кругом, не узнаю ли кого-нибудь.

Элизабет кивнула и закрыла глаза. Остин внимательно оглядел всех посетителей, но ни один не показался ему знакомым.

Прошло несколько минут, Элизабет открыла глаза.

— Прости меня, Остин, но я не могу различить ничего, что могло бы нам помочь.