Зависимость (СИ) - Титаренко Валентина - Страница 22

— Очередь — на кассу, — шипит Чимин, сжимая свои ладони в кулаки. — А здесь нет никакой очерёдности. Блять, вы вообще конченные, что ли? — выплёвывает, слегка повышая голос. — Вы понимаете, что собираетесь сделать?

Они смотрят на него, как на больного.

— Мы понимаем, — ответил тот, что пониже ростом, с очень короткими волосами. — А ты мешаешь.

Намджун приподнимает Ын Ха с колен за подбородок, но не позволяет встать на ноги. Он тянется к её губам, слыша протестующее мычание, но не слушая его. Мерзко. Грязно. Его губы больно кусают, стараясь проникнуть глубже, туда, где всё выжжено уже до него. Туда, где Чимин оставил свои метки, как бы заявляя о своих правах на собственность.

Чимин дергается, но бессильно опускает руки, замечая, как парень отстраняется, проводя по её нижней губе большим пальцем и стирая маленькую капельку крови, выступившую от напора чужих желаний.

— Сделаешь мне приятно и больно не будет, — почти шёпотом, но Чимин тоже слышал, с трудом проталкивая ставший в горле ком дальше.

Ын Ха не хотела больно.

Чимин смотрел на неё расфокусированным взглядом. Он видел её припухшие после поцелуя губы, мягкие и манящие, которые сейчас молчали. Они всё время молчали, чёрт возьми! Чимин даже было подумал, что вполне можно оставить всё так, как есть, ведь она никак не сопротивляется, если бы не глаза, будто пеленой покрытые. Настолько безжизненные, что страшно становилось от этого.

Только сейчас, видя, как её взгляд упирается в Его фигуру, он понимал, что сам сделал из неё ту самую «глину», из которой Хосок собирался слепить нечто податливое. Это он сломал её так, что она перестала «держать форму». Это он заставил её бояться так, что молчать и давиться словами, потому что…

«Помолчи, пожалуйста…»

Вот она и молчит.

«И не рыпайся, иначе будет больно…»

И не рыпается. Потому что не хочет больно.

«Заткнись!

Иначе, блять, живой не выпущу…»

И она продолжает молчать. Потому что хочет жить. Даже так. Хоть это и сложно назвать жизнью, есть те, кто не переживут, если её не станет.

Чимин шумно вздыхает, полностью погружаясь в то дерьмо, которое сотворил сам. Этими руками. Этими самыми руками он сломал ей жизнь. Он смотрит на неё и понимает, что всё это время видел только то, что хотел видеть. Он не хотел замечать, что ей больно настолько, что, чудом, она встала с постели. Что ей было сложно врать родителям и брату о том, что всё хорошо, тяжело дыша и медленно сползая по стенке в ванной. Он не знал, как она молила всех богов, чтобы об этом позоре никто не узнал. Зато был уверен, что ни один бог не услышал её, доверяя судьбу бедной девочки Хосоку. Потому что видел, как тот одним кликом сделал то, что разбило бы все её надежды, узнай она об этом.

Ын Ха уперлась в грудь парню, попытавшемуся поцеловать её.

Следующий.

Порядок очереди никто не отменял.

Замкнутый круг.

Ловушка.

И до боли стиснутые зубы… скрипят.

========== Чувства ==========

Комментарий к Чувства

Хочу поблагодарить Вас за всё-всё-всё.

В особенности, за понимание. И за то, что продолжаете читать. И за отзывы, это очень важно для меня, не стесняйтесь в выражении своих мыслей.

Я буду стараться писать чаще, как только закончится сессия.

Приятного чтения Вам!

Когда Ын Ха очнулась, возле неё никого не было. В комнате было тихо и светло. Но это была не её комната. Не её потолок. Не её люстра. Приподнявшись на чужой кровати, девушка несколько раз проморгала, стараясь убедиться, что это происходит на самом деле. Да, так и было.

Она повернула голову, обводя небольшую спальню взглядом. Всё здесь было чужим. Аккуратно сложенные вещи покоились на небольшом стуле возле столика. В целом, всё выглядело довольно милым и находилось в идеальном состоянии. Мебели было немного, и она не заслоняла собой белые стены, на которых не было ни картин, ни фотографий, ни плакатов… Ничего. Будто здесь никто и не жил. Об обратном свидетельствовала только одежда.

Ын Ха встала с кровати, хватаясь за голову и с силой сжимая пульсирующие виски. Воспоминания о вчерашнем дне без разрешения проникали в сознание, заставляя морщиться и закусывать губы от неприятных ощущений внизу живота. Мурашки толпами проходились по всему телу, заставляя дрожать. Хотелось поскорее уйти отсюда, поэтому она направилась к двери. Девушка не знала, чья это комната и что она делала здесь, но желание покинуть её не уходило. Приблизившись к двери, она услышала, как кто-то разговаривал. Точнее, ругался. Осторожно нажав на ручку и чувствуя, как та поддаётся, образуя небольшую щель, она выглянула немного, желая узнать владельца этой комнаты, и застыла с открытым ртом…

Чимин стоял посреди небольшой прихожей и с ненавистью смотрел на мужчину перед собой. Да как он вообще посмел заявиться сюда! После всего, что случилось, парень не мог спокойно смотреть на отца, еле сдерживая желание сломать ему что-то. И вот сейчас, тот снова пришёл сюда с какими-то несуразными просьбами и желаниями.

— Я не вернусь домой, — отрезал парень, складывая руки на груди и как бы показывая, что разговор окончен. — А теперь уйди, будь добр.

— Можешь не возвращаться, мне плевать, — начал мужчина, поправляя пиджак. — Только вот помни, что ты мой сын, и твоя жизнь зависит от меня.

Чимин почти задыхался от злости. Он вспомнил о сыне? Смешно. Парень даже рассмеялся бы вслух, если бы ком обиды не стал в горле, мешая это сделать.

— И что мне теперь, на коленях перед тобой ползать? — хмыкает он, закатывая от раздражения глаза.

— Было бы неплохо, — прошипел мужчина, усмехаясь. — И ещё, завтра ты мне нужен, — словно это было почти неважным.

— И зачем же? — поинтересовался Чимин, прищуривая глаза и неотрывно глядя на своего родителя.

— Хочу женить тебя, ничего сложного, — говорит так, будто это обычное дело. Совсем не нужно напрягаться.

— Ну да, меня же не обязательно спрашивать, — выплюнул сын, слишком хорошо зная своего отца, чтобы удивляться.

— Тебя поимело полгорода, сомневаюсь, что ты будешь против, — упрекает мужчина, презрительно морщась от собственных слов и совершенно не думая о том, что именно его безразличие сделало Чимина таким.

— Допустим, не меня, а я, — раздражённо исправил парень, стараясь сохранить чувство собственного достоинства, которого уже как бы и не осталось.

— Без разницы, — выплюнул, не поднимая взгляда от своих наручных часов. — Это будет тоже самое, что ты делаешь сейчас, только на постоянной основе.

— А ты будешь деньги грести лопатой, пока я буду в настоящей заднице? — поинтересовался Чимин, улыбаясь сквозь боль где-то внутри от слов отца.

Он знал, что тот не любил сына. Это было слишком очевидно, чтобы отрицать. Ещё в детстве, когда другие ребята хвастались тем, как играли в футбол с папой или делали бумажные самолётики, он понимал, что что-то не так, что что-то неправильно. Но не мог ничего сделать, как не может и сейчас.

— Я знал, что ты у меня умный мальчик, — похвалил отец за догадливость.

Да, умный мальчик.

Такой умный, что смог самостоятельно зарабатывать деньги на лечение матери, от которой отец отказался сразу же, заявляя, что это пустая трата денег и что не даст ни воны на её лечение. И Чимин проглотил это вместе с мамиными слезами. Он пренебрёг всеми правилами общества и морали, чтобы позволить матери пожить хоть немного дольше. Он не сдался, как сделал это отец, покидая их на произвол судьбы и наблюдая, как собственный сын погрязает в болоте и уходит на дно. Господин Пак знал обо всём и даже не пытался помочь хоть как-то. Только издевался, называя сына шлюхой и смеясь над его беспомощностью. Кажется, всё это забавляло его.

И теперь, когда мальчик вырос слишком быстро, когда он больше не нуждается в отце, тот решил напомнить о своём существовании. По большей части, это потому, что компания разоряется. Теперь можно выгодно применить все умения сына и продать его подороже, чтобы выжить самому. Так он и собирается сделать.