Не совсем джентльмен - Д'Алессандро Джеки - Страница 36

– Что вы... что вы делаете?

– Наслаждаюсь последней стадией пикника.

– Не думаю, Натан, что это хорошая идея – спать здесь.

Голос ее звучал натянуто. Господи, если бы она действительно была чопорной и сухой! Но Виктория чувствовала себя перезрелым персиком, готовым вывалиться из своей слишком тонкой кожуры!

– Я не сплю, а просто расслабляюсь. Попробуйте, очень хорошо для пищеварения.

– Благодарю, я и без того хорошо себя чувствую.

Если бы лгунов наказывали сожжением, Виктория тут же превратилась бы в горстку пепла. Нервные слова застряли в горле, и она понимала, что вот-вот начнет бормотать несуразицу.

– Скажите, что заставило вас стать доктором? – Фраза вылетела на одном дыхании, но внутренние приказы – «Успокоиться!» – помогли, по крайней мере вопрос имел смысл.

– Мне с самого детства нравилось лечить. Моими первыми пациентами были птицы с переломанными крыльями, поранившиеся собаки и все в таком роде. Любовь к этому ремеслу совместилась с увлечением наукой и моей любознательностью относительно устройства человека. Так мой путь был определен раз и навсегда.

Виктория как завороженная смотрела на эти красиво двигавшиеся губы. Ее пальцы дрожали от болезненного желания дотронуться до них. Дабы не поддаться искушению, она подтянула колени и обняла их руками, как замком.

– А если бы вы не стали врачом, какую профессию выбрали?

– Рыбака.

– Вы шутите?

– А что плохого в рыбаках?

– Ничего, просто это... – Она затихла, внезапно почувствовав себя глупой.

– Что?

– Ну, не для дворянина.

– Возможно, но это честная работа. В ней больше пользы, чем в дворянских играх и издевательстве над бедными лисами... У меня всегда были собственные правила, и я не понимал, зачем всю жизнь делать не то, что тебе доставляет удовольствие, а лишь оправдывать чужие ожидания. Думаю, из меня получился бы отличный рыбак. Маунтс-Бей – хорошее место для рыбной ловли, безопасное даже в шторм. Рыбалка-то мне всегда нравилась, а летом – особенно. Каждый июль я с нетерпением ждал, когда смогу наловить сардин!

– Что это такое?

– А, местная рыбка. Мужчины с лодок забрасывают большие сети, окружая целую стаю. Как стадо овец собирают в загон. Десятки людей, включая меня, ждут на берегу, а потом вытягивают эти сети – с тысячами рыбок, которых складывают в ящики, корзины или ведра. Событие! Хоть и утомительно, но очень весело. Самое долгожданное...

– Чем же вы занимались все оставшееся лето?

– Гулял по пляжу, собирал ракушки, читал, ссорился с Колином, изучал звезды, ездил на пикники, ловил крабов и лобстеров...

– Сами ловили?

– Да. – Он приоткрыл один глаз, посмотрел на нее и усмехнулся. – Они, знаете ли, не очень охотно шли на тарелку по собственному желанию.

Виктория улыбнулась в ответ и представила себе картину, как растрепанный подросток с золотым загаром, набрав крабов, идет по песку, а его лицо и волосы обдувает проворный бриз. Тут она вспомнила себя в том же возрасте – разница была пугающей.

– Пока вы занимались этими приятными вещами, я училась танцевать, вышивать и говорить по-французски. Выросли здесь, на море, а я – в Лондоне. Наш загородный дом – это всего три часа езды от города. Вы весело проводили время с братом, в то время как моему было проще застрелиться, чем побыть со мной. Вы росли, зная, что будете врачом, а мне было предписано удачно выйти замуж, чтобы обеспечить себе будущее. Наши с вами жизни такие разные!

– Я уверен, ваш отец и брат позаботятся о вашем будущем.

– В деньгах мне поможет отец, а на брата, к сожалению, ни в чем нельзя положиться. Но если бы это и было возможно, то мне все равно хочется иметь свою семью, детей.

Он повернулся к ней, облокотился на руку и серьезно спросил:

– А кем бы вы стали, если бы могли не быть дочерью графа?

– Мужчиной, – ответила она не раздумывая. Виктория ждала, что он улыбнется, но он продолжал внимательно и задумчиво смотреть.

– Каким мужчиной? Графом? Герцогом? Королем?

– Ну, просто... мужчиной. Тогда бы я смогла выбирать, и моя судьба не определялась бы половой принадлежностью. Доктор, рыбак, шпион – было бы столько возможностей! Вы не представляете, как вам повезло!

Натан призадумался, затем кивнул:

– Хм, об этом я не подумал... А каким было ваше детство?

Виктория уткнулась подбородком в колени и стала размышлять. Никто раньше не спрашивал ее об этом.

– Одиноко. Тихо. Особенно после смерти мамы, и если бы я не любила читать, то наверняка сошла бы с ума. Я немножко завидую, что у вас есть Колин, – с ним вы могли поговорить, поделиться разными вещами... Эдвард старше меня на десять лет, и если посчитать, сколько времени мы провели с ним вместе, можно сказать, что я – единственный ребенок в семье.

– Не могу представить себя без Колина. Но у нас разные интересы: для него наука – это страшные мучения, и он скорее дал бы отсечь себе голову, чем выучил латынь, например. Потом ему пришлось учиться всем обязанностям, которые получают вместе с титулом, так что я довольно много времени провел один. – Он помолчал несколько секунд, затем сказал: – Кажется, у нас с вами есть что-то общее.

Виктория притворилась оскорбленной:

– О, я потрясена! Хотя, должна вам сказать, мне никогда не хотелось быть рыбаком.

– Это было бы лишним. Жесткие шершавые веревки – не для ваших нежных рук. – Натан взглянул на ее сцепленные руки, обнимающие колени. Пальцы непроизвольно сжимались. Он опять посмотрел на ее лицо и сказал: – Знаете, Виктория, я хоть и понимаю, почему вам хотелось быть мужчиной, но... я просто счастлив, что вы – женщина.

– Почему? Боитесь, что обыграла бы вас на бильярде?

– Вовсе нет. Я – непревзойденный, превосходный игрок.

– Мы же договорились, что «непревзойденный» – это не самое удачное слово.

– Да? А мне показалось, наоборот. Ну, не важно. Я рад, что вы не мужчина, потому что тогда я не смог бы сделать этого...

Он подался вперед и погладил ее руки. У Виктории перехватило дыхание, и, не в состоянии себя контролировать, она, расцепив руки, потянулась пальцами к его губам.

– И этого я бы не сделал... – прошептал он, лаская ее кожу теплым дыханием, а затем целуя пальцы.

Как это возможно, что при таком обилии воздуха нечем дышать? Пока она искала ответ, Натан отпустил ее руку и привстал. Его лицо было в одном футе от нее. Жар его взгляда притягивал сильнее магнита. Ароматы сандалового дерева и дорогого парфюма были очень соблазнительны, и ей захотелось дотронуться губами до его гладко выбритой кожи, такой теплой и мягкой.

– А это и вовсе было бы невозможно...

Придвинувшись ближе, он тронул большим пальцем ее щеку, затем провел рукой по ее волосам, приближаясь к затылку. Каким-то чудом воздух все-таки добрался до ее легких, и Виктория блаженно вздохнула. Натан мягко привлек ее к себе, губы их встретились один раз, второй... Слабые, легкие касания делали поцелуй еще более желанным. Направление ветра изменилось, и Натан мягко, осторожно дотронулся губами до ее щеки. Добравшись до мочки, он пощекотал ее языком и поцеловал нежную кожу под ухом.

– Розы, – прошептал он, единственным словом пробуждая дрожь во всем ее теле.

Виктория закрыла глаза и повернула голову, помогая ему.

– Я добавляю в ванну розовую воду...

Он откинулся назад, и она чуть не застонала от разочарования. Открыв глаза, Виктория замерла под его горящим взглядом.

– Так вы пахнете розами... везде?

Это был не вопрос, а скорее утверждение, сказанное хрипло, как на последнем издыхании. Что бы она ни собиралась ответить на это, дар речи пропал, когда его пальцы заскользили по ее телу.

– Вам, должно быть, по десять раз в день говорят, какая вы красивая.

Виктория коротко и нервно усмехнулась:

– Не так много, конечно, но говорили.

– А сегодня это уже было?

– Пока нет.

Он дотронулся указательным пальцем до ее нижней губы.

– Вы такая красивая...