Лунная кошка (СИ) - Пономарь Ольха - Страница 57

— То есть, он не приезжал к тебе и не говорил, что выполнит любую твою просьбу?

— Что? — засмеялась Морта, — какой мужчина уже так мне скажет? Посмотри на меня, я уже не привлекательна.

— Но он ничего не говорил мне испытывает симпатии… — растерялась я.

— Кто ж сразу к делу-то? Вначале запутает тебя сетью подарков, ты из признательности и отказать не сможешь, все-таки секретарь князя — это влиятельный человек..

— Ты права, это нужно прекращать, я поговорю с ним и проясняю ситуацию.

Я решительно встала и, поблагодарив за чай, двинулась домой.

По дороге я зашла к старосте и снова попросила передать Фирину мою просьбу, последнюю.

Глава 31

Фирин не заставил меня ждать, уже утром, когда селянки несли домой свеженадоенное молоко, Жатко постучал ко мне в дверь.

— Доброе утро, госпожа Пернима, о чем вы хотели поговорить?

Я, уже одетая в тёплое домашнее платье, села на стул и расправила юбку:

— Мне бы хотелось знать истинную причину вашей помощи мне.

— Я же уже говорил, я считаю, что травники не должны ни в чем нуждаться, тогда и думать они будут лишь о своих пациентах.

— Не врите мне, — спокойно я смотрела ему в глаза. А вот его взгляд забегал, мужчина начал нервничать.

— Я вас не обманываю, это действительно так.

— Хорошо, допустим. Тогда ещё один вопрос, с чего вы взяли, что меня зовут Пернима?

— А это не так? Но вы же не поправляете меня, да и князь… — осекся Фирин.

— Что князь? — вцепилась я в его оговорку.

— Ничего… — поднялся мужчина, — прошу меня извинить, если вопросов более нет, я пойду, дела, знаете ли.

— Сядьте, — добавила металла в голос, Жатко нервно моргнул, — и расскажите мне все, что знаете.

В секретари, как в доверенные лица, не берут слабаков, и Фирин это в очередной раз доказал, он лишь поджал губы и поклонился:

— Госпожа Пернима, позвольте мне все же называть вас так, пока вы сами не скажите иное, мне действительно пора, до свиданья.

И ничего я сделать не смогла, сидела, смотрела как он уходит, и злилась. Ну не привязывать же мне его и пытать, в самом деле?

Что ж, если от слуги ничего не добилась, пойду к хозяину, не зря мне показалось, что оговорка Фирина важна в разгадке тайны.

На сегодня пациентов не было, а если кто сильно захворает, то и за Мортой сбегают.

Потому я натянула удлиненную кожаную куртку, подбитую мехом, затянула пояс потуже и пошла к князю.

Когда-то давно я слышала о его городском доме в Горске, куда он приезжает жить зимой, потому я и пошла туда.

Хорошо, что дед Вастин ехал на телеге в ту сторону, после часа ходьбы по дороге в такую погоду, я была готова сдаться и пойти обратно к тёплой печке и горячему супу.

До города он меня не довёз, высадил тремя вёрстами ранее, а сам повернул на дорогу к трактиру, чувствую завтра ему понадобится мой отвар. До ворот шла быстрым шагом, а вот в самом Горске возникла заминка. Где стоит дом князя я не знала.

Потому провела небольшую разведку: посетила знакомую мне аптекарскую лавку и между покупками сушенных трав вызнала нужный мне адрес.

Зашла в местную таверну, выпить чашку горячего отвара и пообедать. И только потом пошла к княжескому дому.

Он стоял среди других таких же трёхэтажных богатых домов, почти ничем не выделяясь среди них. Я ещё раз сверила адрес с написанным на листке бумаги и уже собралась сделать шаг через дорогу, чтобы подойти к крыльцу, как входная дверь открылась и на пороге появился тепло одетый слуга, к крыльцу подъехала чёрная карета и за слугой вышел высокий человек в богатой одежде и властностью, сквозившей в каждом движении. Я присмотрелась и меня будто током ударило: человек, говоривший со слугой и одетый в одежды князя, был эйром, и не просто эйром а вполне конкретным: Лорган, собственной персоной.

Поспешно накинув капюшон куртки на голову и отступив ближе к стене домов, я отвернулась, чтобы своим интересом не привлекать внимания. Краем глаза успела заметить, что Лорган внимательно оглядел улицу, будто что-то вызвало его интерес. Я начала движение и старательно ускоряла шаг, пока не скрылась за углом. Руки тряслись, а сердце билось, будто пытаясь выскочить из клетки рёбер.

Пришлось остановиться и перевести дыхание, чтобы хоть немного успокоиться, заодно дождалась, чтобы чёрная карета пронеслась мимо, унося от меня того, кто почти два года назад разделил мою жизнь на "до" и "после". Странно было видеть его так близко и в нашем мире. Я уже привыкла думать, что он недостижим, как мечта и что вряд ли я его когда увижу. Поэтому сегодняшняя встреча совершенно сбила меня с толку

Дома, с чашкой успокаивающего отвара, я села подумать о ситуации. Совершенно неожиданное появление Лоргана в моей жизни спутало мои планы. Похоже, вновь придётся переезжать, подальше от владений горских князей. Интересно, за что он удостоился такой чести в Светлом мире?

И, несмотря ни на что, я была рада его видеть, рада, что он жив, что у него все хорошо он, по прежнему, красавчик, хоть и скрывает свою эйрскую сущность здесь.

Я же, вздохнув, взглянула в маленькое зеркало, насколько могла судить изменилась не в лучшую сторону: потрескавшаяся кожа на руках от постоянной работы с мазями, загорелое лицо, веснушки, пробившиеся по весне и никак не хотящие уходить, фигура, чуть раздобревшая от оседлой жизни.

Он знал, что я здесь, знал и хотел помочь, вероятно он мне не враг. Это означало, что с переездом можно повременить, и то ладно. Я здесь обросла корнями, так что с лёгким сердцем приняла это решение.

И продолжила жить будто ничего не произошло: так же лечила селян, принимала роды у женщин, бывало и скотину мне таскали, упорно не понимая, почему людей я вылечить могу, а корову не всегда. Жатко больше не появлялся, да и нужды в нем не возникало, со своей стороны я не делала больше попыток пообщаться с князем, точнее с Лорганом.

После перелома года снег стал сдавать свои позиции и вот уже появились первые проталины, потянулись к солнцу белые трепетные цветы подснежники, а пастбище покрылось весёлой зеленью и в особо тёплые дни скот уже выгоняли туда, чтобы ослабленные долгой зимой животные набрались сил на ласковом солнышке и молодой траве.

Я перебирала дрова, чтобы просушить дальние чурки, и не расслышала, что заполошенно кричит молодой Баркович, младший сын старосты, прискакавший на лошадке. Вылезла из дровянницы и вслушалась:

— …. напали разбойники!

Выскочила на улицу:

— На кого?

Баркович резко оглянулся:

— Нима, на князя напали разбойники двумя вёрстами ниже, вот собираю мужиков в помощь.

— Слезь, — мрачно сказала я ему и легко потянула заклинанием за сапог, чтобы ускорить процесс. Баркович слетел с лошади, ошарашено поправляя обувь и не делая попыток мне помешать. Он не понимал, что случилось и почему тихая травница так обеспокоилась.

Я скакала на крестьянской лошадке и молилась Богине, чтобы успеть, не понимая за кого больше беспокоюсь, за Лоргана, или за обреченных разбойников?

Поздно, я не успела! Я натянула поводья слишком сильно и лошадь взвилась на дыбы, заставляя меня прильнуть к ее шее. Открывшаяся мне картина была грустной:

Карета кренилась на правую сторону, где была сломана ось, из лошадей выжила лишь одна, отчаянно ржавшая, косясь на павших соратниц. Выжившие нападавшие стояли в сторонке, связанные верёвкой. Слуги князя, раненые и целые бродили по полю боя и убирали тела в сторону.

Фирин увидел меня первой, я соскочила на землю, отпуская лошадку, на которой приехала:

— С ним все в порядке?

Секретарь сразу понял о ком я:

— Лёгкое ранение, не ожидали нападения, он поправится.

— Я хочу посмотреть!

— Не стоит, — раскрыл руки Фирин, будто крылья, оттесняя меня от обочины, где лежал человек.

Я двинула рукой, сметая его лёгким заклинанием смерча и через пару мгновений склонилась над эйром. Эйром, который не дышал. Арбалетный болт торчал в груди, сломанный, чтобы можно было ещё оказать помощь раненому. Земля ушла из-под моих ног, я чуть не пропустила мгновение, когда стоит ещё побороться. Браслета айки у меня не было и я действовала по наитию: полоснула свою ладонь и его, и соединила две кровоточащие царапины.