Бросай! (СИ) - Кор Саша - Страница 3

Короткий и широкий стартовый коридор закончился достаточно крутым холмом, заставив гонщиков разделиться на две группы. Хён нырнул влево, обойдя в повороте чуть замешкавшегося пилота из «Беннереско», но дальнейший путь налево преградила ленточка, и нужно было снова забирать вправо. Вдвоем с Бёрком они промчались по глубокой рытвине, а потом разделились у фан-зоны, окруженной силовым полем. Люди по ту сторону преграды орали и махали руками.

Игровое поле – настоящий лабиринт, состоящий из заглубленных борозд, то широких, как автострада, то узких, где с трудом разъедутся два встречных грава. Борозды разделены защищенными зрительскими площадками и просто неогороженными буграми, на которые при желании можно въехать. Дополнительные сложности создают неровности самой трассы, где в некоторых местах можно с разгону совершать прыжки в несколько метров высотой. Чтобы не заблудиться, на приборной панели грава есть небольшой монитор, на который выводится карта. Но на этой карте, кроме гоночных линий и опасных мест, отмечены только стартовая зона и кольца, да еще одна точка – ты сам. О том, где находятся остальные, должны подсказывать менеджеры по аудиосвязи.

Хёну, разумеется, не было нужды сверяться с картой, он знал эту площадку наизусть. Но и это знание не помогало ему предположить, куда подался робомяч. Его наушники пока молчали. Менеджеры видят на экранах все поле, они точно знают, что где находится, и потому им разрешено вмешиваться в ход игры только после того, как мяч будет пойман. Молчание означало, что этого пока не произошло. Хён спешил пройти как можно дальше по трассе, получить больше шансов где-то наткнуться на эту прыткую штуковину. У него была только одна возможность сыграть самостоятельно: найти мяч первым. Схвати его кто-то другой, и тут же стянутся обе команды. И тогда тактика «Тахайён-про» предписывает отдать мяч Бёрку, который умеет вкладывать его в кольцо, как никто другой.

Только бы повезло, думал Хён, закладывая очередной вираж. Беспощадная инерция стаскивала его к внешнему радиусу поворота, заставляя накренять машину и сильнее сжимать ее коленями. Всего-то нужно немного везения. Иногда мелькали параллельным курсом желто-оранжевые куртки, но ни один из соперников пока не выскакивал на эту же дорогу.

И вдруг вот оно, то, чего так сильно хотелось, но во что так слабо верилось. Ярко-зеленый шар двигался ему навстречу. Снабженный гравитационным двигателем робомяч прыгал над землей, не доставая до нее всего пары сантиметров, а потом подскакивая на высоту человеческого роста. Грав замедлил ход, Хён выпустил переднюю скобу и точно подгадал момент, когда тяжелый шарик опустится к нему в руки. Мяч, распознав прикосновение, немедленно прекратил скакать. Теперь он только слегка вибрировал, иногда вздрагивая сильнее, будто пойманный зверек.

Наушник в шлеме немедленно взвыл голосом менеджера: «Мяч у Хёна!» И тут же другой голос затрещал на полузнакомом языке: менеджер «Беннереско» тоже включился в процесс.

Одна из особенностей игры – один на всех канал связи. Хочешь подсказывать своему игроку – пожалуйста, но знай, что тебя слышат и все остальные участники. Часть команд придумывает особенные шифры, но их приходится менять каждый год, после того, как некоторые спортсмены уходят к соперникам. Запутываются не только новички, порой забывают коды даже их создатели. В «Тахайён-про» с шифрами не морочились: менеджеры давали подсказки открытым текстом, надеясь больше на силу и ловкость своих игроков.

«Хён, забирай вправо», – буркнул наушник.

– Понял, – коротко отозвался Хён. И повернул налево.

«Правее бери», – настойчиво повторил менеджер.

– Да, сейчас.

Где-то там, справа, находился Бёрк, а с ним наверняка и все остальные. Если бы Хён сейчас свернул к ним и передал мяч, они могли бы забросить его в правое кольцо. Но Хён в очередной раз двинулся левее, почти вдоль ленточек-заграждений, в направлении центрального кольца, самого дальнего от стартовой зоны. Ему повезло, и он намеревался использовать везение до конца. Он собирался выиграть. Тем более, никого из соперников пока не было видно.

«Хён, ты удаляешься от команды». – В голосе менеджера уже звучала растерянность.

– Плохо слышно, какие-то помехи, – нахально соврал Хён. Никаких помех на линии быть не могло, разве что испортился сам динамик. Но это легко можно проверить после гонки. Приходилось идти на этот риск. Если он забросит мяч, руководство команды не решится снять его за неповиновение. Победителей не судят.

Кажется, менеджер понял, что происходит. На некоторое время он замолчал, потом заговорил снова, но к Хёну больше не обращался. Теперь он отдавал распоряжения остальным, и для постороннего уха это звучало так, будто команда намерена обеспечить прикрытие игроку с мячом. Что бы ни происходило, а нельзя давать соперникам повод заподозрить, будто в «Тахайён-про» возникли какие-то разногласия.

Хён заложил вираж на полной скорости, с трудом удержавшись в седле. Инерция выбросила его к самому краю дороги, еще немного, и он бы вылетел из углубления. На его счастье, впереди располагалась фан-зона, и грав промчался прямо по силовому полю, на несколько мгновений встав параллельно земле. С воплями восторга и ужаса шарахнулись назад зрители. И тут же снова бросились к щиту, ожидая увидеть страшное падение, но Хён уже выровнял машину. Мышцы ног ныли от напряжения. Мяч трепыхался в руках, норовя выскользнуть.

Игрок, поймавший мяч, становится уязвим. Внезапно вздрагивающего робота приходится держать двумя руками, иначе он вырвется. Лишенный возможности держаться за скобу, гонщик вынужден осторожничать. Ему приходится медленнее разгоняться и плавнее тормозить, иначе сила инерции просто выбросит его из седла. Удрать от соперников, имеющих возможность гнать рискованнее, почти невозможно. Именно для этого и существует команда: защищать лидера, того, кто вернее других способен забросить мяч. Хён своими действиями лишил себя этой защиты. А на хвосте – он заметил это краем глаза на очередном вираже – уже повис кто-то из соперников.

«Хён, ты движешься прямо на Кеннедера», – неуверенно предупредил менеджер.

– Понял, – напряженно отозвался тот.

Предупреждение было очень кстати. Номер первый из «Беннереско», очевидно, разгадал его маневр и уже занял позицию у дальнего кольца. Последний поворот, и Хён выскочит прямо на него. И сзади зажимают. Их двое против одного. И только одна попытка забросить мяч.

Хён сбавил скорость и зашел в поворот по внутреннему радиусу. Желто-оранжевый действительно выскочил навстречу, но явно ожидал увидеть Хёна немного в другом месте. Удалось разминуться, и Хён сделал рывок вперед, низко пригнувшись к приборной панели, прижимая мяч животом к седлу. Пришлось изо всех сил упереться пятками, чтобы ускорение не стащило его с машины. Совсем немного до кольца… Он не увидел, но мог предположить, какой резкий разворот заложил капитан соперников. Потому что борт с огромной надписью «Беннереско» вдруг оказался прямо здесь, у его колена. Хён едва успел немного повернуть голову, когда послышался хруст ломающегося пластика.

Удар не вышиб Хёна из седла, но только лишь потому, что он успел схватиться за скобу. Грав швырнуло в сторону, днище зацепило землю. Мяч выскользнул из-под живота, подпрыгнул, ударился о защиту фан-зоны и отскочил точно в руки Кеннедера. Тот немедленно развернулся к кольцу, готовый бросать. Далековато, но вполне возможно.

Хён вцепился в скобу, приподнялся из седла и с силой толкнул пятками грав, заставляя его развернуться вокруг своей оси быстрее, чем это позволяет его автоматика. Он уже чувствовал, что проиграл, но должен был сделать хоть что-то. Заметил, как выскакивает из-за поворота кто-то черно-зеленый, но некогда было его разглядывать. Он все равно не успевает. Как, впрочем, и тот желто-оранжевый. Оставались только они двое: Хён и Кеннедер. Несколько метров расстояния между ними и пара секунд времени.

Кеннедер встал из седла. Его грав еще не обрел равновесия, чуть качнулся, сбивая прицел. Капитан «Беннереско» промешкал лишь мгновение, пока старался выровнять машину. Хён вжался в приборную панель и рванулся вперед со всей скоростью, на которую был способен его аппарат. Он протаранил грав Кеннедера не бортом, как это принято, а носом, с риском сломать себе шею.