Опалённые (СИ) - Поляков Влад - Страница 25

Изымаю «наган» Пильнека в довесок к своему. Стрельба с двух рук, если ты действительно умеешь это делать – штука весьма действенная. Вне дома никого нет, остальные внутри. Туда мне и надобно.

Захожу, сконцентрировавшись, готовясь улавливать любой доносящийся звук. И вот они, с разных сторон. Стон кого-то, кому явно обрабатывают рану. Шпигельглас… Не один, явно не сам себя врачует. Ещё один источник шума, со стороны… кухни. Никак кто-то решил чайку или кофию испить? Или что-то полезное ищет? Второе более вероятно. Трое. А куда четвёртый делся? Второй этаж, там тоже какие-то шевеления. Троцкий, я уверен, тоже там, его сразу убивать точно не станут.

План действий? Очевиден при текущем раскладе. Ликвидация находящихся на первом этаже сначала. Расчёт на то, что находящийся наверху не станет при непонятных звуках убивать ценный объект, попытавшись хотя бы выяснить происходящее. Итак… начали.

Скольжу в сторону кухни, готовясь нашпиговать свинцом всех, кто окажется в поле зрения. Вдруг упустил какой-либо источник звука… Здра-асьте! Сам «товарищ Яша» навстречу выплывает, а в руках железная миска с водой и какие-то железки из числа встречающихся только на кухне. Смысл? Похоже, что пуля, засевшая в Шпигельгласе нуждалась в скорейшем извлечении. Морфий у боевиков группы на случай ранения имелся, а вот хирургические инструменты как-то не брали. Суррогат же вполне можно и на кухне обнаружить. Если знать что именно искать. Серебрянский знал.

Удивление в глазах, которое так и не успело перерасти ни в панику, ни в осознание ситуации. «Товарищ Яша» всего лишь удивился моему тут появлению. Я же должен был находиться у автомобиля, вместе с Рыжиковым, а никак не шастать по дому. Затем удивление уступило место печати смерти… и «третьему глазу» от выпущенной револьверной пули.

Звяканье упавших на пол миски с водой и рассыпавшихся кухонных железяк… Услышали ли его? Наверняка. Придали ли внимание? Сомневаюсь. Скорее всего посчитали обычной неаккуратностью. Но лучше не испытывать везение на прочность, надо как можно скорее ликвидировать подранка и того, кто готовит его к операции.

Быстро в сторону комнаты, откуда был слышен стон. Ага! Шпигельглас на диване в полубессознательном состоянии. оглушенный морфием. Рядом с ним еще один член группы Серебрянского, пытается что-то сделать с его раной. Поздно. Больше тебе ничего делать не придётся. Пуля в голову одному, затем второму. И остаётся лишь один, точнее одна. Светлана Кожина, красная фурия, чтоб ей пусто было. Выходит, что охраняет Льва Давидовича именно она. Понимаю, что она не могла не слышать три хлопка, очень даже знакомых. Точно!

- Что случилось? – вскрик со второго этажа. - Товарищ Яша?

Ага, давнее прозвище для членов его группы до сих пор актуально. Обращались раньше, обращаются и теперь. Хотя всё, больше не придётся. Группа Серебрянского канула в Лету вместе с её главой. Остатки никуда не денутся, но называться точно станут по иному.

Лирика… Сейчас надо ликвидировать последнее препятствие – Светлану Кожину. Вот я и поднимаюсь на второй этаж в резвом темпе, держа под прицелом обоих стволов всё окружающее пространство. Параллельно прислушиваюсь, не изменилось ли положение Светланы. Кажется нет, но всем свойственно заблуждаться. Коридор. Двери, но куда идти – уже понятно. Знакомый мужской голос подсказывает, куда именно мне надо идти. Знакомый не вживую, а из радиотрансляций. Доводилось слышать этого упыря с козлиной бородкой, ой доводилось. Тогда ещё, во времена, когда Лев Давидович Троцкий был одним из верховных людей в совдепии. Живой голос ещё более неприятен, но тут уж могут быть личные мотивы. Наверняка они и есть. Плевать! Главное, что сейчас он волей-неволей, но помогает, обозначая своё местоположение. Более того, отвлекает Кожину, которая наверняка нервничает, не понимая, что случилось с её товарищами и начальником.

Интересно, может он надеется на что-то? Хм, не исключено. Хуже то ему уж точно не будет, а «враг моего врага» может кем угодно оказаться. Прав, хуже ему точно не будет, только и лучше тоже. Куда ни кинь – всюду клин! А у Светочки положение хуже губернаторского, с какой стороны ни посмотри. Оставить Лёвушку нашего Давидовича? А ну как куда-нибудь смыться попробует или до спрятанного оружия доберётся. Пристрелить? Приказа от начальства на ликвидацию ещё не поступило. Вдруг всё это лишь ложная тревога или сложности, которые вот-вот решатся. Тогда её начальство покарает «по всей строгости пролетарских законов», озлобленное невозможностью допросить Троцкого перед смертью за ради получения архива, а может и чего-то иного, но неизменно материального.

- Заткнись!

Ага, вот и голос «красной фурии». Я могу примерно понять её местоположение, а значит… Ставка на резкое появление и неожиданную позицию. Один револьвер падает на пол, сейчас он лишний. Бросок к открытой двери и стрельба, но из положения лёжа. Всё правильно, ведь прыжок с целью упасть аккурат к моменту, когда моё тело окажется в дверном проёме. Большая часть меня в комнате, ноги ещё наружу, но это уже мелочи бытия. Главное, что три подряд выпущенные пули были не напрасны. Одна ушла в никуда, зато две других пробили живот и грудь Светланы, поставив окончательную точку в нашем не слишком долгом и несомненно малоприятном знакомстве.

И сразу перевожу прицел на человека, знакомого по сотням фотографий в книгах и газетах, сидящего за столом в массивном кресле, обтянутом красной кожей. Троцкий… собственной персоной

***

Поднимаюсь, улыбаясь столь искренне и радостно, что любая акула мне позавидует. Попутно пускаю пулю в голову вроде и так мёртвой Светлане. Просто так, для гарантии, чтобы точно не восстала из царства мёртвых. Сейчас это было бы совсем уж неуместно. В барабане ещё три патрона и сейчас этого более чем достаточно.

- Здравствуйте, «товарищ» Троцкий, весьма неприятно с вами познакомиться… Красная ты тварь.

Сразу карты на стол. Отсутствуют причины для лицедейства, всё равно теми или иными способами я выжму из Льва Давидовича нужные сведения и материалы. Я это знаю. Он тоже понимать должен, что миндальничать с ним ни посланники от Сталина-Джугашвили не собирались, ни я не стану.

- Кто меня убьёт? –криво усмехается. Понимая и принимая очевидное.

- РОВС.

- Вторая попытка станет удачной. А имя, звание?

- Александр Борисович фон Хемлок, скрывающийся под маской ценного сотрудника ОГПУ и орденоносца в звании начальника оперативного пункта.

Недовольно кривится, уж не знаю по какой причине. Оно и неважно. Внимательно смотрю на человека, который был одним из главных разрушителей Российской империи и причинившего множество бедствий всему русскому народу. Сила духа тут действительно есть, невзирая на то, что тело уже однозначно едва-едва держится. Последствия того, первого покушения, осуществленного людьми генерала Туркула. Протез вместо кисти левой руки, шрамы на лице… всё это след от взорвавшейся бомбы во время его пребывания в Турции, на Принцевых островах. С тех пор малость оправился, но явно не до конца.

- Убивай, мне молиться перед смертью не надо.

- Зато исповедаться придётся, - оскаливаюсь я. – Мне. Грехи не интересуют, в отличие от архива, счетов в банках и предсмертных записок. Сделаешь, что велят – твои сыновья останутся жить.

- Не ваши методы… Пугаешь.

- Про «отрезателя голов» слышал? – кивает. - Это хорошо что прессу почитываешь. Собственно, уже познакомились. Вот теперь и подумай, какие мои методы могут быть. Лично обе головы упакую и, перевязанные красивыми ленточками, в людных местах оставлю. Теперь веришь?

Вот сейчас верит, сразу чувствуется. А то ишь чего выдумал про «не ваши методы». Времена меняются, а вместе с ними и люди. С вами многие уже пробовали сражаться по правилам чести… и ошиблись. Правы были лишь такие генералы как барон Унгерн, Манштейн, Кутепов, из ныне живых Туркул и его сторонники.

- Считаю, что мы с тобой договорились. Архив тут или в банковских сейфах?