Записки заключенного (ЛП) - "OneWhoSitsWithTurtles" - Страница 5

Артур в эту ночь так и не сомкнул глаз. Я знаю, потому что тоже не спал. Мой друг всхлипывал и скулил от каждого движения, а мне на ум не приходило никаких стоящих слов. Это случилось всего час спустя, когда я притворился, что сплю: Артура накрыло приглушенными рыданиями от отчаяния и поражения.

Тогда-то я и решил, что должен сделать что-нибудь.

Утром, когда зажегся свет и распахнулись двери камер, мои глаза горели от усталости. В какой-то момент Артур провалился в прерывистый сон, но я всю ночь думал над планом своих действий. Я оставил его спать, пока идет перекличка, и один встал в конце ряда заключенных.

Дом сразу заметил отсутствие Артура, — он всего на несколько камер ниже, чем мы — и в замешательстве прищурился. Я едва заметно потряс головой — не сейчас — и снова устремил взгляд вперед. Охране потребуется не много времени, чтобы заметить отсутствие Артура, и еще меньше на то, чтобы преодолеть два этажа и добраться до нашей камеры.

Я дождался, пока они минуют меня, и обернулся, чтобы незаметно поговорить с охранником, вставшим в дверях. Им был Кальвин, охранник, с которым я ладил лучше остальных, особенно когда это было выгодно нам обоим.

— Винс изнасиловал его прошлой ночью, — объяснил я, убедившись, что надзиратели слишком далеко, чтобы услышать меня. — Я хочу, чтобы его отнесли в лазарет. — Мой голос прозвучал зло. — И я хочу, чтобы Винсу преподали хороший урок.

— А тебе-то какая разница? — Кальвин изогнул бровь, подав поверх моей головы знак главному надзирателю разрешить остальным заключенным идти на завтрак. Совсем скоро мы остались наедине.

— Он меня спонсировал, а значит, и тебя тоже, — шепнул я. Украденные и заработанные деньги незаметно скользнули из моей руки в карман его нагрудной рубашки, пока остальные надзиратели пытались расшевелить Артура.

Я откладывал эти деньги на черный день; если вдруг понадобиться выменять что-то серьезное или редкое. Но я ни секунды не сомневался, глядя на то, как Артур со сдавленными всхлипами сползает с кровати.

— Ну и вкусы у тебя, знаешь ли. — Закатив глаза, Кальвин коснулся пальцами спрятанных денег, негласно пообещав сделать то, что я просил.

Я не стал спорить. Не стал объяснять, что Артур просто мой друг и я не собирался трахать его. Чем больше людей ошибочно думают, что я сам заинтересован, тем серьезней будет воспринято мое требование. Тем безопаснее будет для Артура.

Вскоре после того, как Артур прописался в лазарете, Винс отправился в камеру-одиночку.

Через неделю Винса выпустили из одиночки. Кальвин и двое других охранников уже ждали его в камере. Позже, в тот же день, видели, как Винса увезла машина скорой помощи, его позвоночник был сломан. Больше его не видели никогда. Дружки Винса больше никогда не ошивались вокруг меня или Артура.

Артур все еще лежал в лазарете.

Через две недели после произошедшего Артур во время обеда вернулся в тюрьму. Он ни с кем не заговаривал, и никто не пытался вовлечь его в разговор. После обеда нас обоих по расписанию отправили во двор на тренировки.

Артур еще прихрамывал, садился аккуратно, когда мы заняли скамью у находящегося под напряжением ограждения. Он сказал, что у него нет никаких необратимых повреждений, никаких заболеваний или инфекций. Я едва сдержал вздох облегчения.

В ответ на эту новость, я спросил Артура, доверяет ли он мне. Артур издал невеселый смешок, подозрительно сверкая глазами.

— Что ты задумал? — спросил он у меня.

Я только повторил свой вопрос: доверяет ли он мне. Артур неохотно пожал плечами, не встречаясь со мной взглядом.

— Думаю, мне придется кому-то доверять.

Услышав это, я схватил Артура за руку и плечо, тесно и накрепко прижавшись губами к его шее. Я чувствовал, его пульс ускорился от страха под моим языком. Артур несомненно вспомнил то, что уже пришлось испытать. Я знал, что мог совершить огромную ошибку и сделать все еще хуже, чем оно есть. Но я просто не смог придумать ничего получше. Так что я удерживал его на месте, пока он сопротивлялся, посасывал и кусал, оставляя засос на его шее. Я отстранился с уверенностью, что отметка продержится минимум неделю.

Я отпустил Артура и справедливо получил в нос, перед тем как он убежал. За ужином все увидели новую отметку, поняли, что ее оставил я. Артур не говорил со мной еще две недели после этого, но я уверен, что он понял, зачем я это сделал и почему с этим нельзя было подождать.

Мне было наплевать. Плевать, если Артур после этого вообще перестанет со мной разговаривать. Важно было только то, что никто и никогда больше не прикоснется к нему.

========== V ==========

Все изменилось, когда я застал Артура за тем, как он дрочил.

С того момента, как я почувствовал губами пульс Артура, я просто не мог перестать думать об этом. Ладно, не совсем так, конечно, но он стал основным объектом моих фантазий, когда я проводил время наедине. Ощущение и вкус его нежной кожи, податливой под моими зубами, на моих губах и языке. Я думал об этом, а еще обо всем, что мог сделать с остальной частью его хрупкого, словно фарфорового, тела. Впрочем, фантазии, основанные на реальности, всегда самые яркие и всегда отчетливей рисуются воображением.

Через пару недель после того как я заявил на Артура права, он сам подсел ко мне во дворе и сказал мне спасибо. Я отмахнулся от благодарности, зная, что не задумываясь сделал бы это снова. Последовал неловкий момент ожидания дальнейшего диалога, но никто из нас больше не сказал ни слова, и мы снова стали друзьями.

За недели, переходящие в месяцы, Артур окреп и стал сильнее. Это заняло много времени, но при должном уходе и регулярных тренировках он снова стал сильным, гибким и пронырливым. Это заставляло меня улыбаться, правда, я никогда не позволял ему видеть эту улыбку. Пусть даже Артур редко допускал болезненность, сопровождающую выздоровление, было приятно видеть, что он, наконец, может перестать притворяться, будто все нормально.

Я отмечал Артура раз в месяц. В этом не было крайней необходимости, если учесть, что эта простая истина и так будет доступно изложена любому новичку, достаточно тупому, чтобы считать, будто он может брать все, что захочет. Честно, понятия не имею, знал ли Артур о том, что в моих действиях не было необходимости. Но он больше не сопротивлялся, не считая первого раза. И даже если спустя месяцы мои метки стали мягче – больше посасываний и вылизываний, меньше укусов, – Артур ничего не высказывал по этому поводу.

Было ужасно неловко, хоть это и был уже второй раз. Артур только недавно поблагодарил меня и снова начал замечать мое существование. Серьезно, я немного боялся перейти границы дозволенного и потерять своего друга. Но воспоминания и влечение были сильны, так что я все равно решил попытаться.

Артур разлегся на своем месте, пользуясь временем перед отбоем. Он читал книгу «Ад Данте». Подходящее для тюрьмы чтиво, так однажды сказал мне он. Я притащился после трудного дня. Мой сокамерник кивнул мне, но его внимание все еще было приковано к книге. Я стоял на месте, чувствуя себя немного неловко, пока росло недовольство Артура. Он фыркнул и заложил книгу закладкой, перед тем как обернуться ко мне.

— Что?

— Мне нужно снова отметить тебя, — твердо объяснил я, надеясь, что Артур не убежден в обратном.

— Оу.

— Н-да…

— Ладно… — Артур прикусил губу. Я внимательно следил за ним. — Хорошо, как мы это сделаем?

Я постарался скрыть нервозность и волнение.

— Так, как тебе будет удобно, — предложил я. Мне больше не хотелось, чтобы Артур ассоциировал принуждение или неприятные воспоминания со мной.

Я с закономерным потрясением наблюдал, как Артур аккуратно сполз со своей койки и опустился на мою. Не ожидал, что будет так просто, даже если Артур понимал назначение моего требования. Но я все равно не торопился к нему после того, как он лег на спину, положив голову на мою новую подушку. Я не хотел напугать его, но и не прочь был последить за его медленными, выверенными движениями.