Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ) - "Мелани555" - Страница 12

Много, много вопросов, на которые совсем нет ответов.

Вечером я ухожу, думая о своей подруге и ее парне, а еще о Гейле, которого я почти не вижу. Осень отобрала у меня редкие встречи с ним по воскресеньям, потому что пора ягод и грибов закончилась, а его беспробудная работа в шахте лишила меня даже маленькой возможности на свидание в будни.

Небеса берегут мои нервы: Делли всего раз за последние два месяца промелькнула предо мной на улице и сухо кивнула. Мне с ней разговаривать вовсе не хочется: она завистливая, и наговорила мне гадостей из злости. Ничего она не знает – ровным счетом ничего. Просто я не гуляю с парнями, а с Гейлом уже два раза по городу прошлась, вот она и зацепилась. Ну, да ладно, не буду из-за нее расстраиваться, пусть думает, что хочет, лишь бы снова увидеть Гейла…

Так медленно проходят мои дни. Я хожу в школу, ухаживаю за мамой, помогаю Мэри по дому, прошу папу хоть немного поспать, мечтаю о Гейле и дружу с Китнисс. Мы ходим друг к другу в гости, обсуждаем городские новости, вспоминаем общих знакомых, но чаще просто молча и пьем чай с пирожными Пита. Нам обеим нечем заполнить долгие будни, но сплетничать и болтать о тряпках - тоже невыход. Тема мальчиков для нас – табу: об отношениях между ней и Мелларком больше не спрашиваю: если захочет, сама расскажет, а у меня жениха нет, и ей это хорошо известно. Остается одно «но»: иногда я до боли кусаю губы, перебарывая страстное желание спросить о Гейле, ведь все чаще я хожу в Деревню Победителей с тайным умыслом: вдруг да встречу его там. В конце концов, они с Китнисс близкие друзья, да еще и двоюродные брат с сестрой, и он мог бы бывать у нее иногда, но не бывает. В будние Гейл работает до поздней ночи, а по воскресеньям охотится, запасаясь провизией на неделю…

– Мягче, мягче, – говорю своей подруге, отчаянно колотящей по клавишам пианино. Недавно Китнисс решилась учиться игре на музыкальном инструменте, но пока из этого мало что получается.

– Видимо, не мое, – сокрушается она. – Нужно каждому заниматься своим делом. А ты бы не хотела сходить в лес? – добавляет она, глядя на то, как ветер срывает с деревьев пожухлую листву. Все-таки коричневым великанам пришлось расстаться со своими детьми и этой осенью тоже.

– В лес? – как ребенок переспрашиваю я. – Очень, очень хочу! – и с этого дня начинаются наши вылазки в лес.

Забор с вечно отсутствующим напряжением, несколько дырок в сетке за кустами и вот он… Лес! Невероятный, свободный и такой похожий на Гейла. В лесу все по-другому: небо, земля, цветы, даже я становлюсь другой, наслаждаясь неизведанными ранее ароматами и чуть слышным шорохом зверей и птиц.

Китнисс учит меня стрелять, но мне совершенно это не нужно. Зачем убивать животных, если ими можно любоваться? Лес дарит умиротворение и делает меня ближе к Гейлу. Так проходят вторая, третья и четвертая вылазки, но по воскресеньям моя подруга ходит на охоту по-прежнему только с ним. Я знаю: они команда, у них давно все слажено, они понимают друг друга с полуслова, а я буду только мешаться и создавать лишний шум, однако червячок сомнения опять начинает грызть мое кровоточащее сердце. Что если Делли права? Что если дело не в миссис Эвердин? Истина близко, на поверхности, но я не могу достать до нее, и это снова заставляет меня страдать.

Сегодня я возвращаюсь домой раньше обычного, мне нездоровится, болят голова и сердце. Я не знаю, что делать. Кому открыться? Маме? Она слишком больна. Мэри? Поймет ли она? А если расскажет отцу?

– Нет, мы не можем ей что-либо сказать. Это слишком опасно, – слышу вдруг я взволнованный голос отца, доносящийся из плотно закрытого кабинета. – Забудь, забудь, что ты видела и слышала…

========== Гейл любит Китнисс ==========

‒ Наверное, мне никогда не научиться этому, ‒ с грустью говорю я, глядя, как еще одна стрела пролетает мимо дерева, стоящего в двадцати метрах от меня.

‒ Ничего, ‒ ободряет меня Китнисс, ‒ вот вернусь из Тура Победителей, и еще потренируемся. Будем стрелять из лука и играть на фортепьяно.

‒ Обязательно, ‒ улыбаюсь я. ‒ Мой музыкальный инструмент в твоем распоряжении, лишь бы у мамы хоть немного прошли мигрени.

‒ Вот бы свозить ее в Капитолий. Там вылечат, глазом моргнуть не успеешь.

‒ Ты права, ‒ вздыхаю я. ‒ Но в Капитолии делать нечего без специального приглашения.

‒ Выходит, и мэры могут не все? ‒ удивляется Китнисс.

‒ Выходит, ‒ пожимая плечами, соглашаюсь я, но развивать эту тему мне не хочется, поэтому я перевожу разговор в другое русло. ‒ Не всем везет как тебе. А ты уже послезавтра отправишься в поездку.

‒ Да уж, ‒ без всякого энтузиазма соглашается она. ‒ Непонятно, каким образом полгода пролетело.

‒ Зато с Питом!

‒ Только это и радует. Какой подарок тебе привезти?

‒ Никакой! ‒ качаю головой я. ‒ У меня все есть, ‒ ну, или почти все, а ключи к сердцу Гейла в Капитолии явно не продаются.

– Ладно, пойдем, проверим ловушки Гейла: нужно забрать добычу и расставить новые силки, потом перед Туром еще раз заберу.

Гейл по-прежнему отказывается брать у Китнисс деньги, позволяя приносить в его дом только пойманные дары леса, подарки из Капитолия ему не нужны, и такая принципиальность радует меня и огорчает одновременно. Гейл ненавидит ходить в должниках, а трофеями с охоты Китнисс вроде как возвращает ему долг, ведь Хоторн помогал ее семье во время игр.

– Ух, ты! Целых два кролика! – улыбаюсь я, глядя на то, как Китнисс распутывает хитроумную ловушку. Все-таки силки у Гейла ‒ настоящее произведение искусства. Какие же у него ловкие и мудрые пальцы, раз создают такое! И как тонко он чувствует нужную высоту: и хищникам до добычи не добраться, и мясо не загниет. ‒ А когда ты уедешь, кто будет забирать тушки животных?

‒ Не знаю, ‒ пожимает плечами подруга, хмурясь. ‒ Придется Гейлу ходить по ночам, либо Рори посылать

‒ Может, и не придется, ‒ проносится у меня в голове шальная мысль, и я улыбаюсь ей довольной улыбкой.

‒ Ладно, идем к Хейзел.

Мама Гейла встречает нас на пороге и долго благодарит Китнисс, не сводя с меня внимательных глаз, словно оценивая. Я поеживаюсь, переминаясь с ноги на ногу.

‒ Миссис Хоторн, Вы меня не помните? Я приходила к Прим и ее маме, когда Китнисс была на играх, ‒ поясняю я.

‒ Припоминаю, ‒ отзывается женщина, а малышка Пози, выглядывая из-за ее юбки, чуть заметно машет мне рукой.

Попрощавшись с семьей Гейла, мы с Китнисс расходимся по домам. К себе я иду неторопливой походкой. В дистрикте что-то творится, никак не могу понять что, но определенные изменения точно есть. Папа что-то скрывает, закрываясь ото всех в своем кабинете на ключ, и все время смотрит телевизор и специальные, доступные только ему каналы. О том разговоре, который я подслушала несколько недель назад, не распространяется, усиленно делая вид, что мне показалось, Мэри молчит, как рыба, но я уверена, что ей что-то известно.

Китнисс с Питом должны уехать послезавтра ‒ мне грустно и одновременно радостно от размышлений об этом. С одной стороны без подруги я буду чувствовать себя одинокой, а с другой ‒ по воскресеньям в лесу будет теперь только Гейл. Я не говорила с ним уже несколько месяцев, и до сумасшествия хочу увидеть его глаза цвета грозового неба и мягкую приветливую улыбку.

В день Х я решаюсь попрощаться с Китнисс заранее, и наедине пожелать ей удачной поездки, но прямо напротив ее дома замечаю невысокого невзрачного полноватого человека, выходящего из служебной машины с тонированными стеклами. Ошибки быть не может. Я слишком много раз видела его по телевизору и в своих снах. Это президент Сноу. Что он забыл в Дистрикте-12, да еще и рядом с домом Победительницы Семьдесят Четвертых Голодны Игр? Может быть, такая традиция есть: президент наставляет нового Победителя перед Туром, просто я не знаю, ведь на моем веку двенадцатый дистрикт не выигрывал. А может, этот всемогущий человек приехал в такую даль специально ради моей подруги. Что же такое происходит в самом деле? Страшно, страшно думать обо всем этом…