Магнат (ЛП) - Аарон Селия - Страница 21

— Чего ты хочешь?

— Ты думаешь, меня это остановит? — Он ущипнул за край моей майки и провел по нему пальцами.

— В одну минуту я красивая, а в следующую — что, уже мне угрожаешь?

— Это не угроза. Просто говорю тебе. — Он уставился на меня, когда сжал материал моей майки и потянул на себя. — Дилан тебя не спасет. Ты не сможешь выбраться из этого. И я никогда не отпущу тебя. Понимаешь?

— Понимаю что? Что ты хочешь меня? Что у тебя появились чувства ко мне, но ты также с радостью позволишь всем своим друзьям изнасиловать меня, чтобы ты мог выиграть какую-то игру? Да, понимаю. А теперь убирайся нахер отсюда. — Его кулак сжимался, пока я говорила, притягивая меня ближе к нему.

Без каблуков мне пришлось закинуть голову, чтобы увидеть его, посмотреть в темные озера его глаз.

— Я сделаю все, чтобы победить, чтобы убедиться в победе Люция, чтобы обойти других. Все, Стелла. Даже если это означает, что каждому чертовому мужчине в Луизиане придется изнасиловать тебя хоть сто раз. И неважно, насколько мне от этого мерзко. Да.

Я должна была предвидеть, должна была знать, что ничего из того, что я думала о нем, не являлось настоящим. Тот, у кого были бы чувства ко мне, не смог бы сказать подобное. Мои глаза наполнились слезами. Я должна была привыкнуть к боли. За последние недели я пережила так много, но его слова ударили по самому моему центру, как осколок льда, прорезавший мою душу.

— Убирайся. — Я уставилась в пол, не желая, чтобы он видел мои слезы, когда они упали.

— Если Дилан свяжется с тобой, я узнаю. — Он схватил меня за волосы и поднял мое лицо к своему. Слезы скользнули по вискам, когда он заговорил суровым шепотом. — Не пытайся ничего предпринять. Если я узнаю, что ты говорила или даже попыталась заговорить с ним, можешь попрощаться с этой комнатой, и этими приятными вещами. — Он сильно дернул мою майку, швы затрещали под моими руками. — С этой одеждой. Со всем. Я оставлю тебя голой и связанной в конюшне, оставлю лишь попону для тепла. Видишь, Стелла? Вот это была угроза. И я намереваюсь воплотить ее в реальность, если ты хотя бы задумаешься о попытке наебать нас в этом Приобретении. Я ясно выразился?

Я с трудом сглотнула, горло от слез сжало спазмом, пока сердце охватывал ужас. Вайнмонт встряхнул меня, мои руки взметнулись, прежде чем я вцепилась в его рубашку. Мой уже покалеченный разум взорвался волнами отчаяния. Мне нужно было убраться от него подальше.

— Я спросил, понимаешь ли ты меня, Стелла. — Его интенсивный взгляд давил на меня сильнее, чем его руки. — Понимаешь?

— Да.

Он толкнул меня обратно к комоду.

— Рад, что мы поболтали. — Он развернулся и вышел, хлопнув за собой дверью.

Я опустилась на колени, рыдания не поддавались контролю. Мне показалось, что он что-то придумал. Думала, что хочу, чтобы Вайнмонт вернулся, чтобы поставил меня выше желания стать Сувереном. Я ошиблась. Так ошиблась. Я всхлипывала, пока не смогла дышать, пока мне не показалось, что меня вырвет. Я плакала, казалось, часами. Так много вылилось из меня на коврик подо мной.

Где Рене? Она должна была прийти. Должна была узнать, что я здесь. Я легла на бок и обхватывала себя руками, пока не упала последняя слеза, и я замолчала. Все внутри меня было повреждено и сломлено. Вайнмонт взял то, что от меня осталось, и разбил это оземь.

Но я была тем, кто дал ему возможность, кто позволил ему войти. Я позволила ему причинить себе боль, глупо надеясь, что смогу изменить его. Я была той, кто изменился, кто позволил себе поверить человеку, единственным желанием которого было использовать меня всеми возможными способами, прежде чем отбросить меня в сторону. Когда я научусь?

Я поднялась и залезла в кровать, мягкий звук потолочного вентилятора — единственное, что конкурировало со слабыми ударами моего сердца. Мысли метнулись к спрятанному ножу, прежде чем я задвинула их в коробку и заперла ее на ключ.

Это была отдача, и я заставила себя поверить в это. Хорошо. Теперь я могла соблазнить Люция и натравить его на Вайнмонта, не думая дважды. Я утонула в своих выглаженных льняных простынях и заставила себя дышать, чтобы успокоиться, заставила себя закрыть глаза и отказаться от всякой надежды растопить холодное сердце Вайнмонта.

Глава 11

Синклер

Я шагал по кабинету, опрокинув бурбон в горло, прежде чем налить второй стакан. Время близилось к рассвету. Я пробыл здесь пару часов, настраиваясь на то, что нужно было сделать дальше. В груди ощущалась тупая боль, и я задавался вопросом, исчезнет ли она когда-нибудь. Но это было необходимо. Все это.

Мне стоило зайти дальше со Стеллой, но я не смог. Боли в ее глазах было достаточно. Страха тем более. Я хотел, чтобы она боялась. Он был единственным, что я мог использовать, дабы удержать ее теперь, когда она знала о своем отце. Так много зависело от нее, от ее поведения, от того, как я, а теперь и Люций, обращался с ней. Все превратилось в искусный танец, предназначенный для развлечения Суверена. Сегодня вечером я почувствовал в нем каплю снисхождения. И после моего разговора с Рэдом я понял, что все оказалось еще более опасными, чем я полагал.

Мне нужно было сказать Люцию. Пора. После его представления на вечеринке Кэла ему нужно было знать настоящие ставки, настоящее наказание. И наша хватка на Стелле ослабевала теперь, когда Дилан, возможно, вошел в игру. Могу ли я доверить Люцию нести немалое бремя истины на себе?

Налил еще один стакан и покинул кабинет, когда первые лучи солнца упали на пожухлую траву и выглянули сквозь голые деревья. Мои ноги казались тяжелыми на лестнице, каждый шаг казался болезненным во многих отношениях. Стелла хорошо позаботилась о моей ноге, но наш врач очистил рану и заново зашил ее вчера. Она все еще адски горела. Усталость омрачала мир перед глазами. Я лишь надеялся, что она не коснется моего решения.

Прошел мимо моей спальне к комнате Люция. Не хотелось ничего, кроме как упасть в постель и уснуть мертвым сном. Нет, неправда. Единственное, чего мне хотелось больше, это отправиться в другое крыло дома и залезть в постель к Стелле, притянуть ее ближе и уснуть, пока ее голова будет покоиться над моим сердцем. Но для этого потребуется ее доверие и нечто большее — ее любовь. Я почти рассмеялся, грудь сотряслась от сдерживаемого смеха.

Я слышал ее рыдания, стоял у двери и слушал последствия своих же действий. Она больше никогда меня не впустит ни в постель, и определенно ни в сердце. Для нее так будет лучше. Я должен был уничтожить ее иначе пришлось бы наблюдать, как это делает мой брат. Желание владеть ею, чувствовать, что она переплетается с моей душой, не имеет ничего общего с Приобретением. И не могло. Я не позволил чувствам вмешаться.

Я взял стакан в руку и открыл дверь в спальню Люция. В его комнате царил сумрак, занавески были задернуты так, что сквозь них пробивалась лишь полоска яркого утреннего света.

— Что? — Оранжевый круг вспыхнул в темноте, а затем погас.

— Мама убила бы тебя, если бы узнала, что ты куришь в доме. — Клубы дыма вились в воздухе по всей комнате, скручиваясь вовнутрь, прежде чем развеяться.

— Хорошо, что она не знает. Чего ты хочешь?

— Нам нужно поговорить. — Я закрыл за собой дверь, после сел у изножья его кровати и протянул второй стакан.

— Твой хороший бурбон? — Он взял его и вынул сигарету. — Дерьмо в действительности стало реальным, или что?

— Оно стало реальным уже очень давно. Как только меня избрали для Приобретения в этом году.

— Ты, наконец, собираешься поведать мне о правилах? — Он уселся выше на подушку и отпил из стакана.

— Да. — Я вздохнул и осушил свой, желая, чтобы алкоголь убил жжение, которое рикошетило внутри меня и снаружи.

— Как, мать твою, вовремя. Проклятье. Ударь меня. Я готов, истеричка.

— Их всего семь. — Семь правил, чтобы видеть. Семь правил, чтобы мук придать. Семь правил, чтобы выжить. Семь правил, чтобы жизнь отнять. Голос мамы, когда я сказал ей, что нас выбрали в этом году, до сих пор звучит у меня в голове. Я довольно давно знал, что мама из моих самых ранних воспоминаний исчезла. Но я не знал, как далеко это зашло, пока не услышал ее скрипучую песню, исполненную с весельем в голосе.