Пепел Вавилона (ЛП) - Кори Джеймс - Страница 15

— Не думаю, что мы их убили, — сказал Холден. — Мы же не убили их, да?

— Это вряд ли, — ответила Наоми, — но скоро узнаем точно. В худшем случае, если все-таки мы это сделали, тем проще будет не давать камням падать на Землю.

Что-то в ее голосе его зацепило. Она смотрела в монитор, но, похоже, находилась в миллионе километров отсюда.

— Все нормально?

Наоми моргнула, тряхнула головой, будто пытаясь ее прочистить, и чуть натянуто улыбнулась.

— Просто как-то странно оказаться здесь снова. И я не могу не думать о том, есть ли на этом корабле знакомые. Раньше мне такое в голову особо не приходило.

— Всё меняется, – сказал Холден.

— Да уж. Раньше знаменитостью у нас был ты, — ее улыбка стала чуть менее натянутой, — а теперь лучшие следователи бьются за право поговорить со мной.

Алекс объявил, что состыковался со шлюзом «Лазурного дракона». Пришло время захвата. Бобби подтвердила, что готова к высадке. Она вернется, когда враг будет зачищен. Все это звучало так по-военному, так по-марсиански. В их голосах слышалось возбуждение. Отчасти оно прикрывало страх, но лишь отчасти. Впервые Холден задумался, как все это звучит для Наоми. Ее друзья готовились атаковать и, возможно, убить людей, выросших в тех же условиях, что она. В условиях, которые никто другой на «Росинанте» никогда до конца не поймет.

Они работали на всех полюсах запутанного клубка, в который человечество превратило Пояс и россыпь колоний за ним. Дрались с пиратами для АВП. Подписывали контракты с Землей, Марсом и частными корпорациями. Мысль о Наоми — о ней как продукте той жизни, которую она прожила — жизни, которую она только собиралась открыть Холдену — изменила его взгляд на всё. Включая его самого.

— Мы должны были их остановить, — сказал он.

Она недоуменно обернулась к нему:

— Кого? Этих гадов? Конечно, должны были. 

По кораблю разнесся звон металла — шлюзы состыковались. На экране Холдена появилось предупреждение, но он пропустил его мимо ушей. Наоми слегка наклонила голову набок, будто Холден был загадкой, которую она никак не могла разгадать. 

— Ты что, думал, мне их жалко?

— Нет. То есть да, но не совсем. На том корабле все тоже уверены, что делают правое дело. Когда они швыряют на Землю камни, это... это чтобы защитить детей на кораблях, где слишком мало воздуха или плохие фильтры. Или людей, потерявших свои корабли из-за того, что ООН изменила пошлины.

— Или им просто нравится убивать, — сказала Наоми. — Не стоит их романтизировать лишь потому, что их предлоги...

Снова звякнул металл, громче, чем в первый раз. Глаза Наоми расширились, а у Холдена свело живот. Звук не предвещал ничего хорошего.

— Алекс? Что это было?

— Думаю, у нас небольшие проблемы, ребята.

— У меня порядок, — сказала Бобби так, что всем стало ясно — это не просто формальность.

Наоми с крепко сжатыми губами обернулась к монитору:

— Что там, Алекс?

— Мина-ловушка, — ответил пилот, — Похоже на какой-то магнитный замок с их стороны. И Бобби...

— Я застряла между их шлюзом и нашим, — сказала Бобби. — Все нормально. Я просто проломлю себе...

— Нет, — вмешалась Наоми, и Холден посмотрел на предупреждение, все еще мигавшее на мониторе. — Ты можешь повредить оба шлюза. Просто сиди и жди, а я посмотрю, что можно сделать, чтобы тебя вытащить.

— Эй, — сказал Холден, — кто-нибудь знает, почему мы только что лишились сенсоров? — на экране выскочило еще одно предупреждение. В голове Джима запульсировала паника. — Или орудий точечной обороны?

Остальные замолчали, и секунд шесть, показавшихся ему часами, слышалось только щелканье пальцев по панелям управления и щебет «Росинанта», докладывающего в ответ на запросы. Он уже знал ответ. Внешняя камера осмотрела поверхность «Роси». Прижавшийся к нему «Лазурный дракон» был больше похож на паразита, чем на пленника. Сверкнули желтые искры. Холден переместил камеру. Три похожих на пауков строительных меха вгрызались в корпус «Росинанта» сварочными огнями.

— Они нас раздевают, — сказал Холден.

Когда Алекс заговорил, его притворная вежливость не смогла скрыть ярость:

— Если желаете, могу поддать газу. Сожжем их в выхлопе, да и дело с концом...

— Тебе придется сложить шлюз, — оборвал его Холден, — и он раздавит Бобби.

— Да. Ладно, значит, это плохая идея.

Холден перевел на себя управление орудиями точечной обороны и попытался поймать один из мехов, но они были слишком близко. Появилось новое предупреждение. Они вгрызались глубже. Очень скоро они нанесут реальный ущерб. А если сумеют пролезть между обшивками...

— Что будет, если Бобби проломит стыковочную трубу? — рявкнул Холден.

— В лучшем случае, мы не сможем ее использовать, пока не починим, — ответила Наоми. — В худшем — они установили вторую ловушку, которая убьет Бобби и выпустит наш воздух.

— Нормально, — сказала Бобби. — Я могу принять на себя такой риск. Дайте мне секунду...

— Нет, — вмешался Холден. — Нет, погоди. Мы можем найти выход. Никто не умрет. У нас есть время.

Но не так уж много. Снова загорелся огонек сварки. Когда заговорил Амос, его голос звучал как-то неправильно. Слишком тихо, слишком близко:

— Кэп, у нас есть еще один шлюз. В грузовом отсеке рядом с машинным отделением.

До Холдена дошло: Амос уже надел скафандр и говорил в микрофон шлема.

— Что ты задумал, Амос?

— Да ничего сверхъестественного. Выскочим наружу, убьем несколько засранцев, которые этого заслуживают, а когда управимся, все залатаем.

Наоми встретилась с ним взглядом и кивнула. Годы, проведенные вместе, и бесконечные кризисы выстроили между ними своего рода телепатию. Наоми останется и вызволит Бобби из ловушки. Холден пойдет с Амосом и будет сдерживать врага.

— Ладно, — сказал Холден, расстегивая ремни, — готовь скафандр. Я спускаюсь.

— Я оставлю тебе один. Но думаю, мы рванем без тебя.

— Погоди-ка. Мы?

— Мы выходим, — прозвучал голос Клариссы Мао. — Пожелайте нам удачи.

Глава седьмая 

На втором году заключения Кларисса согласилась участвовать в поэтическом кружке, который вел местный капеллан. Она ни на что не надеялась, просто теперь полчаса в неделю могла сидеть в серо-зеленой комнате с привинченными к полу железными стульями вместе с шестью такими же заключенными и заниматься чем-то, кроме просмотра цензурированных новостей или сна.

С самого начала это было просто ужасно.

Из всех, кто приходил туда каждую неделю, только она да капеллан учились в университете. Две женщины были так накачаны успокоительным, что едва понимали, где находятся. Один из мужчин — серийный насильник, убивший своих приемных дочерей, — так впечатлился «Опытом о человеке» Александра Поупа, что слагал эпические вирши длиною в час, где толком не было рифмы. В основном они посвящались несправедливости законов, не позволявших его персонажу и ему самому блеснуть сексуальной удалью. А круглолицый мальчик, казавшийся слишком юным, чтобы совершить что-то, заслуживавшее жизни в «Яме», писал сонеты о садах и лучах солнца, причинявшие самую сильную боль, хоть и по другой причине.

Сначала Кларисса почти не участвовала. Она попытала счастья с вольным стихом о возможности искупления, но по настоянию своего учителя прочла Карлоса Пиньяни и Аннеке Свайнхарт и поняла, что он плох. Хуже того, она поняла, почему он плох — она не верила в собственные утверждения. Несколько раз она пробовала обратиться к иным предметам — родители, сожаление, горе — получилось больше похоже на сухой репортаж, чем на откровение. Ее жизнь разбазарена попусту, неважно, скажет она об этом пятистопным ямбом или нет.

Она бросила занятия из-за кошмаров. Кларисса никому о них не рассказывала, но врачи узнали. Содержание снов она могла бы оставить в тайне, но медицинский монитор регистрировал ее сердцебиение и активность в различных зонах мозга. От поэзии кошмары участились и стали более яркими. Обычно она рылась в чем-то омерзительном – дерьме, гниющем мясе и тому подобном — пытаясь кого-то выкопать оттуда, пока не кончится воздух. Когда она бросила кружок, кошмары стали приходить реже. Скажем, раз в неделю, а не ежедневно.