Мой папа - плейбой (СИ) - Резник Юлия - Страница 19

— Эй-эй, да что с тобой не так? В чем твоя, мать его, проблема?!

Богдан не знал, что бы сделал с ним, если бы из дома агента не вышла его дочь. Маленькая девочка лет четырех или пяти. Он не слишком в этом разбирался, хотя, наверное, ему следовало, ведь у него, дьявол все забери, был сын! Даже два…

— Привет, Бо…

— Привет, малышка, — сжимая руки в кулаки, прохрипел Связерский.

— Ты что, врезал моему па?

— Вот еще… Он споткнулся через поливочный шланг и упал.

С опаской косясь на съехавшего с катушек Богдана, Даг, опираясь на руку, встал. Покачнулся и снова сплюнул.

— Лили, иди в дом, милая. Мы здесь немного потолкуем с Бо, и я скоро приду.

— Мама спрашивала, останется ли он на ужин? Бо, ты ведь останешься?

Раньше Богдан любил бывать в доме Дага, он знал его жену, удивительно умненькую и добрую, как для очередной мисс-Вирджиния-две-тысячи-десять. Он любил возиться с его детьми — Сэмом, Алексом и маленькой Лили… Он вообще любил бывать в местах, в которых чувствовал себя частью чего-то цельного.

— Нет, милая. Сегодня я тороплюсь. Мне нужно только…

— Лили, иди в дом! — чуть более раздраженным голосом повторил Даг.

Лили переступила с одной крепкой ножки на другую и, оглянувшись напоследок, скользнула за дверь. Жидкий хвостик на ее макушке подпрыгнул.

— Как ты мог… У тебя ведь у самого дети. Сэм… у тебя ведь был уже Сэм, когда ты скрыл от меня правду…

— Да о чем речь?! Ты можешь мне объяснить?

— Как ты мог не сказать мне о том, что мой сын умер?

— О, да ради Бога! — вскинул голову к небу Даг и зарылся мясистой рукой в редеющие волосы на макушке. — Ты меня попросил решить эту проблему. Я ее решил.

— Ты обязан был мне сказать, сраный ты кусок дерьма!

— С чего бы?! Тебе живой ребенок не был нужен, что уж говорить о мертвом?! — взорвался Даг. И от его слов вся злость, что кипела в Богдане, со свистом устремилась прочь через огромную дыру, образовавшуюся в его сердце… Он чувствовал себя воздушным шариком, который надули и отпустили, не завязав узелок. И он летел, сдуваясь, хаотично подпрыгивал в воздухе, а потом упал на землю куском сморщенной, никому не нужной резины.

Богдан попятился, понимая, что еще совсем немного, и он просто разревется, как в детстве, когда еще умел плакать, зло растирая слезы по щекам…

— Бо, послушай…

Богдан выставил перед собой руку и покачал головой. Да, он повел себя как подонок. Испугался новой ответственности, не пожелал взять ее на себя, но, видит Бог, он бы хотел знать, что его сын умер. Даже тогда он предпочел бы об этом узнать. Может быть, он был не таким уж и дерьмом. А может, ему просто в это хотелось верить…

— Тебе нужно было обо всем мне рассказать… — тихо прошептал он, пятясь, как какой-нибудь диковинный краб.

— Прости, Бо, я… Ч-чёрт… ты был такой нестабильный. Такой дикий и отчаянный. На льду в тебя как будто вселялся дьявол. Вот каким злым ты был! Я просто боялся, что у тебя сорвет крышу. Не знаю, от чего ты тогда бежал, но…

— Тебе… нужно… было… сказать.

Богдан уперся задом в свою припаркованную машину, развернулся и дернул дверь на себя. Нет, он не снимал с себя вины. Видит Бог, не снимал… Но он имел право знать. Имел… будь оно все проклято.

Глава 13

Что-то случилось с системой кондиционирования. Еще утром она забарахлила, а к обеду и вовсе сдохла. Офис раскалился добела. В такой жаре голова вообще не соображала, красивое строгое платье на запахе липло к телу, а с волосами и вовсе невозможно было совладать. Рита скрутила их на макушке, но несколько непослушных кудрей все равно выбились из безжалостного захвата заколок. Пот собирался между грудей и тонким ручейком стекал вниз по животу. Нет! Так не могло продолжаться…

— Я сейчас помру от обезвоживания! — пожаловался сидящий за столом Игорек.

— Оно тебе не грозит. Ты выпил все мои запасы воды из холодильника…

— Угу… Там уже пусто. Слушай, а давай это все перенесем на завтра! — взмолился заместитель, бросая отчаянный взгляд на разложенную на столе смету, над которой они трудились последние несколько часов, споря почти до хрипоты.

— А если и до завтра не починят? У нас сроки горят…

Рита застонала и опустилась лбом на лежащие перед ней листы опросника пожеланий клиента, которые она перебирала уже, наверное, по десятому кругу.

— Я сдохну, прежде чем мы придем к общему знаменателю…

Не отрывая лба от стола, Рита вздохнула:

— Да уж… Я просчитала тысячи вариантов. Но мы выходим за рамки бюджета.

— Потому что они хотят залезть на грушу и жопу не ободрать! — вспылил обычно веселый Марк.

— Груши им как раз и не нужны… А я ведь предлагала. Небольшой сад, чтобы освоить землю вот здесь, — Рита обвела карандашом небольшой участок на плане геодезической съемки и в отчаянии растерла покрытый испариной лоб.

— Они сами не знают, чего хотят! Три макета, Рита! Три!

— Слушай… может быть, сделать видеовизуализацию?

— Да ты представь, сколько это отнимет времени!

— Если нам достанется этот контракт, он послужит фирме отличной рекламой.

— Да это понятно. Думаешь, они правда не могут представить, как это будет? Или просто сношают нам мозг?

— Я не знаю. Для них еще делают проект в Ландшафт-дизайне… Черт!

— Ладно, похоже, выхода нет…

Входящим сообщением тренькнул скайп. Так они для удобства общались между собой с коллегами.

«К вам посетитель. Очень настойчив», — писал ее секретарь.

Только этого сейчас и не хватало, — подумала Рита, приводя в порядок свое изрядно помятое платье. Приятного оттенка лайма, утром оно выглядело пречудесно, а вот сейчас…

— Посетители… — объяснила Рита свою суету помощнику, — в общем, я на тебя рассчитываю, да? Ты же все сделаешь? Скажи, что сделаешь эту чертову визуализацию, потому что иначе — я уже не знаю, как быть… — убеждала Рита Игорька, в обязанности которого это все совершенно определенно не входило. Дверь открылась, но она все еще что-то говорила, а потому не сразу обратила внимание на того, кто вошел.

— Да сделаю-сделаю. Но если они не определятся до конца недели, с этим надо завязывать.

— Я знаю, — вздохнула Марго и, наконец, обернулась.

Он стоял у двери. Лицо спрятано в тени козырька бейсболки, простая, идеально сидящая на его безупречном теле футболка, потертые джинсы. Все, безусловно, дорогое и эксклюзивное. Кричащее о его статусе. В уголке рта — белая тонкая палочка. Как и в любом приличном офисе, у них на рецепции имелась вазочка с леденцами. Похоже, Богдан позарился на Чупа Чупс.

— Привет.

— Привет, — выдавила из себя Рита, игнорируя поднявшийся в ушах шум. — Что… что ты здесь делаешь?

Связерский перевел взгляд на заинтересованно поглядывающего на него Игоря и неторопливо вновь вернулся к ней.

— Нам нужно поговорить.

— Хм… Я думала, мы уже все обсудили.

— Это вряд ли…

Нервно закусив губу, Рита покосилась на помощника и, тяжело вздохнув, распорядилась:

— Распусти всех. Один черт работать в такой жаре не получится. И сам можешь ехать.

Игорек кивнул. Подмигнул начальнице и напоследок пообещал поработать над ее просьбой. Дверь за ним захлопнулась, и Рита осталась один на один с Богданом. Ее кабинет не был тесным. Но Связерский, кажется, занимал собой каждый его миллиметр.

— Чудесное местечко. Только здесь жарко, как в аду.

Рита отвернулась под предлогом наведения порядка на столе, чтобы скрыть то, что чувствовала на самом деле. Вообще-то она всегда считала, что дьяволу-Связерскому в аду комфортно, как в санатории. Самое место ему в аду… Но после того, как выяснилось, что он не знал о смерти их не родившегося ребенка, её к нему отношение претерпело некоторые изменения. Нет, оно не поменялось кардинально. На самом деле этот факт менял не так, чтобы много. Но все же… все же что-то менял.

Не сказать, что она ему сразу поверила. Трудно снова поверить человеку, веру в которого ты уже однажды утратил. Но его глаза… его больные, совершенно потерянные глаза — врать не могли. Все чаще Рита задавалась вопросом — как бы изменилась ее жизнь, если бы Богдан тогда был с ней рядом. И, несмотря на то, что у нее не было абсолютно никакой уверенности в том, что он бы примчался, не думать об этом она не могла.