Мой папа - плейбой (СИ) - Резник Юлия - Страница 12

— Я — ландшафтный дизайнер. — Рита ткнула пальчиком в пышную грудь, и со вздохом убрала телефон обратно в сумочку.

— Круто, — прокомментировал Пит, откидываясь на стуле и складывая мощные руки на груди. Рита улыбнулась. Он привел ее в довольно романтичное место — ресторан, расположенный у самого моря, и она ни на секунду не пожалела, что согласилась пойти. Тот, кого Связерский несколько раз обозвал мудаком — на деле оказался довольно приятным, открытым парнем. Может быть, у них бы что-то и вышло. Нет, правда! Иногда Рита задумывалась о том, чтобы завести ни к чему не обязывающий роман, и Пит мог бы стать достойным претендентом на ее внимание. Если, конечно, Ставински интересовала она сама, а не возможность насолить Богдану. Но, в любом случае, они с Питом жили на разных концах света, так что ничего им не светило.

— Сколько тебе лет? — вдруг спросил Пит.

— Тридцать один, — задорно улыбнулась Рита.

— Хвала господу! Я думал, Бо совратил тебя еще в средней школе.

— На самом деле это случилось на выпускном, так что ты не угадал…

Рита спряталась за огромным бокалом вина и сделала вид, что ее заинтересовали снующие во все сгущающихся сумерках чайки.

— Я влез туда, куда не следует? Тебе до сих пор больно?

— Не в этом дело. Просто… это не то, что я хотела бы обсуждать.

— Бо тебя бросил.

Пит не спрашивал даже, он просто констатировал факт. Рита пожала плечами и снова перевела тему.

Она не хотела об этом вспоминать. Но безобидный, в общем-то, вопрос Пита будто распорол огромный мешок, в котором хранились воспоминания из давно забытого жаркого лета.

Время неслось с неумолимой скоростью. Дни убегали, один за другим, и все, что ей хотелось, так это остановиться! Замереть в одной точке, застыв в счастье, как бабочка в янтаре.

— Я тебя совсем не узнаю! У тебя экзамены, Рита! Не поступишь, и что будешь делать?! Полы мыть пойдешь? — читала нотации мать.

— Я поступлю.

— Поступишь?! Да ты когда в последний раз билеты открывала? Не подскажешь?

— Вчера. Слушай, мам, все будет хорошо, правда.

— Не доведет тебя до добра этот Связерский! Помяни мое слово!

— Ты ничего не понимаешь.

— А ты?! Ты понимаешь, что творишь? Он уедет в свою Америку, а ты где будешь?

Рита сглотнула. Она не знала, где будет! Не знала… И будет ли вообще без него? Богдан ничего ей не обещал. Но как-то само собой разумелось, что они будут вместе. Наверное, он пообвыкнется немного, обустроится и заберет ее к себе. Никак иначе быть просто не может! Он ведь любит ее, любит! Не может не любить…

— Таскаешься с ним, как простигосподи… Позоришься, да и только.

— Я его люблю, — устало заметила Рита.

— Вот бросит он тебя — за помощью ко мне не обращайся! Я тебя предупредила.

Рита хмыкнула, натянула на ноги балетки и, не оглядываясь, вышла за дверь. У них с матерью и так были не лучшие отношения, но в то лето все окончательно разладилось.

Поступить Маргарите все же удалось. Слава богу, экзамены прошли еще до того, как ее стало тошнить. О своей беременности она узнала всего за несколько дней до драфта, но никак не могла найти слов, чтобы рассказать обо всем Богдану. Она ужасно… ужасно волновалась.

О том, что его выбрали под общим первым номером, Связерский узнал глубокой ночью. Бросил все, примчался к ней.

— Куда собралась?! Немедленно вернись!

— Мамочка, Богдана выбрали! Выбрали, понимаешь?!

— Ну, какая же та дура, Ритка! Уедет он, и думать о тебе забудет!

Рита замерла у самой двери. Медленно покачала головой:

— Не забудет, — и вышла за дверь.

Как и все более менее грандиозные события в жизни, свой драфт Связерский отметил затяжным сексуальным марафоном. О, да. Он был неутомимым изобретательным любовником… Немного грубоватым, но даже это ей нравилось.

— Что такое? Больно? — процедил сквозь зубы, ослабляя яростные несдержанные толчки. Рита покачала головой, хотя от четырех раз подряд внутри немного саднило…

— Нет… Я… просто боюсь, что мы навредим маленькому, — прошептала она, робко улыбаясь.

Богдан замер на вытянутых руках. Прозрачная капелька пота стекла по виску и затерялась в отросшей за несколько дней щетине. Он непонимающе моргнул.

— Я беременна, Богдан… — пробормотала, прижимаясь губами к его колотящемуся в груди сердцу.

Он застыл. Заледенел. Будто бы льдом покрылся. Ей казалось, еще чуть-чуть, и у него пойдет пар изо рта…

— Ты… не рад?

— Что ты сказала? Ты… что?

— Я беременна. У нас будет ребенок.

Стоявший по стойке смирно член обмяк. Богдан скатился с Ритки и замер на краю кровати, обхватив голову руками.

— Эй… Я знаю, что это неожиданно. Признаться, я тоже немного в шоке…

— В шоке?!

— Да! Я, конечно, такого не планировала, но…

— Мы ведь предохранялись.

— Но не в первый раз!

Он обернулся, полоснул по ней взглядом. И тогда… наверное, уже тогда Рита поняла, что все идет совсем не так, как она думала. Горло сковал страх. Марго подхватила простынь и, только завернувшись в неё, решилась снова заговорить:

— Послушай… мы со всем справимся, честно. Богдан? Что ты… что ты делаешь?

— Мне нужно пройтись, — прохрипел он, одеваясь.

— Ладно…

— Захлопни за собой дверь…

Это были последние слова, которые она от него услышала. Хотя довольно долго потом Рита еще надеялась, что Богдан одумается. Даже когда на связь с ней вышел его агент. Даже когда он предложил ей оплатить аборт. Даже когда посулил ей за это несколько тысяч долларов отступных… Она рыдала в подушку, но, затыкая собственные страхи, без конца повторяла — это ничего, он опомнится! Но… не случилось. Не одумался. Не пришел.

Один господь знает, чего Рите стоила та беременность. Никогда в жизни ей не было так плохо. Во всех отношениях. Физически и морально. Никогда еще она не подвергалась такому чудовищному давлению. Со стороны агента Связерского, со стороны своей матери… Она, может быть, и выжила только потому, что из-за чудовищного токсикоза большую часть времени проводила в больнице. В отличие от соседок по палате, Рита домой не рвалась. Она вообще не была уверена, что у нее остался дом. Мать уже несколько раз угрожала, что если Марго не избавится от ребенка, то к ней может не возвращаться. Правда, у Риты были деньги, которые всунул агент Связерского, и она, наверное, могла снять квартиру. Вот только… страшно ей было оставаться одной. Она бы в петлю залезла…

Мысли Риты прервал подоспевший официант. Она моргнула, с удивлением осознав, что практически сама прикончила бутылку Кавы. Вкус вина смыл с губ горький привкус болезненных воспоминаний.

— Нет-нет… Я, пожалуй, не буду.

— Да брось, детка! Расслабься. Обещаю, что не воспользуюсь твоим состоянием! — подмигнул Пит. — Мы просто повеселимся!

Рита покачала головой и медленно убрала руку с бокала. Черт с ним! Ее жизнь скучная, как исповедь монашки. Почему бы ей и правда не оторваться, как следует? Пока она размышляла, Питу кто-то позвонил. Он достал телефон, проверил номер и, хитро улыбаясь, сунул трубку обратно в карман.

— Пойдем. Самое интересное мы увидели. А теперь можно и немного потанцевать. Как ты на это смотришь?

Сквозь призму хмеля она на многое смотрела положительно. Уж лучше плясать до упаду, чем снова маяться от бессонницы и… К черту! К черту Богдана. С чего он опять так сильно ее взволновал? Знала ведь, что он за фрукт. И его настоящую цену знала. Но глупое тело все равно предавало… опять предавало, отзываясь острой болезненной тоской по нему. Тому единственному, кто заставлял Ритино тело петь. Не иначе, она сходила с ума. Даже ее ненависть смиренно опускала голову, стоило включиться в дело гормонам. А те, будто взбесившись, кружили голову. Восемнадцатилетний — он был хорош, а после тридцати стал просто неотразимым.

Рита пыталась себя убедить, что все дело исключительно в биологии. Самка в ней уже однажды выбрала самого подходящего для продолжения рода самца. И то желание, которое ее пробирало в последние дни — было всего лишь зовом природы. Подумаешь! Не велика проблема. Кивнув своим мыслям, Рита осушила бокал и двинулась на танцпол вслед за Питом.