Разорванные цепи (СИ) - Давыдова Ирина - Страница 69

— Ладно, проехали, погорячился не по делу. День сегодня нервный, вот и дергаюсь.

Но эта упертая, с деловитой настойчивостью решила продолжить, чтобы наверняка указать мне мое место в ее жизни:

— Так что тебя не устроило в том, что ты увидел в кафе? Кстати, случайно, я правильно понимаю?

Ведь ты же не следил за мной специально? Или ошибаюсь и за мной постоянная слежка?

Как ей это удается? Несколько произнесенных слов, и уже мне приходится перед ней оправдываться.

— Нет, ехал к тебе с новостями, и случайно увидел в кафе.

— Ладно, теперь буду знать, что ко всем твоим прочим недостаткам, ты еще и с придурью. Учту на будущее, а пока проходи на кухню, сейчас кормить буду, все и расскажешь.

На кухне она молча открыла ящик и, вытащив деревянную скалку, демонстративно положила ее на стол прямо передо мной.

— Видишь? Знаешь, что это?

— Да, скалка для раскатывания теста. И что?

— А то, что если еще раз ты позволишь себе со мной разговаривать в таком тоне, то точно обломаю ее о твои мощные плечи. Можешь не сомневаться, у меня рука тяжелая и я не промахнусь!

— Мне можно начинать бояться? Воинственная пигалица, ты кому грозишь? Ты в мушином весе до меня даже не допрыгнешь, мелкая.

Меня начинал смешить этот разговор, ведь я видел, что она действительно может это сделать в своем запале. Моего гнева взрослые сильные мужики боялись, а эта малявка скалкой грозит! Вот что с ней не так?

Об этом я и раздумывал, пока молча ел, потому что Полина не пожелала разговаривать, мотивируя тем, что все выяснения будут только после еды. Вот стерва, — с места не сдвинешь, если упрется!

— Поел? Тогда задавай свои вопросы!

— Что за старый перец был в кафе рядом с тобой? Что вас связывает и почему он к тебе ластился?

— Придурок ты, Олег! Это наш генеральный директор, очень уважаемый мужчина, раньше с моим папой работал, меня знает с малых лет, совсем ребенком, а теперь делами концерна управляет.

Попросил с ним сегодня встретиться, потому что неприятные новости у него для меня появились.

Я бы и сама тебе при встрече рассказала, благо ты теперь лицо, финансово заинтересованное в делах концерна, как будущий крупный акционер. А гладил по руке непроизвольно, ведь я для него, как дочь, и он тоже очень переживает ситуацию с Егоркой. А ты, дятел бестолковый, накрутил себе черти что на ровном месте! Как тебе такое в голову пришло? Что, давала повод подозревать меня в чем-то подобном?

— Да, Полька, правильно, налажал по полной, всякая гадость в голову взрывом долбанула, злостью по венам пронеслось! Проехали, давай дальше.

— Николай Александрович по моей просьбе проверил некоторые возникшие подозрения. Бумаги, которые ты видел, тоже на этот счет. К сожалению, выяснилось, что мой муж нечист на руку. До каких-то эпизодов мы докопались сами, что-то подтвердила ревизионная комиссия. Вот как раз сегодня мне принесли документы, что деньги от двух законченных договоров подряда получены, но поступили не на фирму, а осели на счетах Алексея, куда выводились по очень хитрой схеме. Не мне тебе объяснять, как при желании это можно сделать. И это только один из выявленных эпизодов. Суммы не маленькие, речь о нескольких десятках миллионов с каждого договора.

— Как такое может быть? Куда вы все смотрели, что один придурок так легко смог вас вокруг пальца обвести? Ты вообще знала, с кем рядом живешь?

— Что сейчас об этом говорить, я с себя вины не снимаю. Официально тебе сообщаю, что активы концерна не пострадали, только личная прибыль, — я ее в ближайшее время постараюсь возместить. Надеюсь, что эта информация дальше тебя не уйдет, конфиденциальность того требует, и корпоративная этика. Если прознает кто-либо, то стоимость акций и активов на бирже упадет и тогда счет убытков пойдет больше, чем на сотни миллионов. Враз обрушить можно и на меньших новостях. Пока еще все поправимо.

— Последнее могла и не говорить, не дурак, понятия о ведении бизнеса имею. Короче, собираешь все документы, что нарыли, и на стол ко мне в фирму, я сам разрулю. К твоему муженьку, помимо всего, личные дела имеются, слишком везде засветился. Но это потом, а сейчас тебе тоже новости, и это о Егорке. Нашли его, завтра вечером лечу в Швейцарию, если все пройдет гладко, то дня через два-три, твой сын будет дома.

Я совсем не ожидал того, что случилось в следующий момент, и еле удержал ее тело, когда Полина, с громким радостным криком подпрыгнув, вцепилась в меня, крепко обхватив руками и ногами, цепляясь, как проворная обезьянка за ствол родной пальмы. Не переставая визжать от переизбытка чувств, и целуя везде, куда дотянется, она прокричала, едва ли, не оглушив меня:

— Олег, хороший мой, спасибо, спасибо, спасибо! Я знала, что ты не обманешь! Это правда, что Егорка нашелся? Господи, спасибо, что ты услышал меня! Олег, я сойду с ума от счастья, неужели я скоро увижу сына. Что ты молчишь, рассказывай?!

Легко сказать, «рассказывай», когда ее тело тесно прижимается к моему, а руки поддерживают за такую соблазнительную попку. Я прижался к ней еще теснее, ощущая тепло кожи и тот запах, который постоянно хотел, как наркотик. И саму ее я тоже хотел, мгновенно вспыхнув от прикосновений, и чувствуя каждое очередное касание, как прикосновение к оголенным нервам.

— Бл*, детка, я завтра обязательно куплю большую кровать и поставлю в твоей прихожей, потому что до спальни так далеко идти!

Полина замолчала, а в глазах мелькнуло понимание того, о чем я сейчас говорю. Она вспыхнула ярким румянцем и, разжав руки, попыталась сползти с меня.

— Э нет, девочка, разве я не заслужил небольшого вознаграждения за такую новость? Ты же не оставишь меня без сладкого? Чувствуешь, на чем ты сидишь и как он рад тебя приветствовать? Ты просто сладкое наваждение, мимо которого я не могу пройти. И поэтому тащу в спальню, чтобы любить там до самого рассвета!

— Олег, ты сумасшедший, еще даже вечер не наступил!

— Ты сомневаешься в моих способностях? Придется постараться, чтобы не забыла на что годен сильный мужчина. Чтобы помнила, пока меня нет рядом, — с этими словами я уже мягко приземлил ее на кровать.

Сегодня дышу ею, — она мой воздух, который я со свистом втягиваю, пытаясь одновременно с этим целовать ее теплые и такие манящие губы, впитывая каждый ее вздох и стон. Меня манила ее бронзовая, бархатная на ощупь кожа, торчащие торчком от возбуждения яркие соски-вишенки, которые я кусал и посасывал, балдея от нереальности ее доступности для моих губ, зубов и рук, теряя остатки разума от яблочного аромата ее кожи, манящего и восхитительного. Я не мог им надышаться, чтобы заполнить полностью собственные легкие, мне было мало, хотя практически водил носом по ее волосам, жестко захватывая в пригоршни пряди длиннющих волос. Если бы мог, вживил ее себе под кожу, чтобы слиться полностью, воедино. А тело жило своей жизнью и Полина глухо вскрикивала, когда я особенно чувствительно прикусывал ее кожу, оставляя на ней розовые метки и старательно зализывая каждую из них. Мне нравились эти знаки принадлежности на ее теле. Пусть это ненадолго, буквально на несколько минут, но внутри что-то самодовольно расцветало, повторяя в унисон со мной: «Моя женщина, только моя!» Я видел, как под поцелуями сжимается ее животик, как краснеет и дрожит от каждого прикосновения, покрываясь мелкими жемчужными капельками пота. Как пальцы рук непроизвольно вцепляются в простыни, а тело извивается, подставляясь под мои, жаждущие прикосновений пальцы, стараясь хоть немного остудить бушующее в нас желание, не понимая, что своими движениями она все больше разжигает пожар в крови. Представшая передо мной картина не оставляла ни шанса на долгое сдерживание, только не сейчас, когда Полина была так искушающе прекрасна в захватившей ее целиком страсти. Мне нравилось ощущать ее под собой, прижимаясь всем телом, кожа к коже, каждая клеточка словно тянулась навстречу в предвкушении слияния и обладания.

Мои руки спустились к ее округлым бедрам, лаская поглаживающими движениями. Дыхание Полины становилось прерывистым, вторя моему, тяжелому, почти рычащему на нижних нотах.