Годовой абонемент на тот свет - Донцова Дарья - Страница 8

Я вскрыла пакет из фольги и приуныла. Ну и ну! Фигурки все перемешаны. Помнится, бабушка усаживала маленькую Дашу перебирать гречку. Во времена моего детства крупа продавалась грязной, с мышиным пометом и кусками непонятно откуда взявшегося дерева.

– Почему Саша кричит? – спросил Феликс, входя в столовую.

Я рассказала мужу про агентство.

– Тюх, нюх, – вздохнул супруг, – смысла негодовать нет. Что сделано, то сделано. Если о вас появятся положительные отзывы, название роли не играет. Мы же ходим в стоматологическую клинику «Голливуд». И аналогия с голливудской улыбкой не всем в голову приходит. Но мы только там лечим зубы, потому что врачи в клинике прекрасные, а владелец, протезист Аркадий Залманович Темкин, истинный гений. Что в коробочке? Лего? Очень мелкие детали, Дунечке нельзя их давать, еще проглотит.

– Поесть дадут? – поинтересовался Юра, садясь за стол.

– Через пять минут, – крикнула из кухни Нина. – Дуняша только что заснула! Надо подождать Машеньку с полковником.

– Не надо, – сказал Юра, – Александр Михайлович раскричался, Маруся пытается его утихомирить. Сразу у нее не получится. Чем ты занимаешься? Пазл складываешь?

– Витамины сортирую, – вздохнула я, – надо было купить не смесь, а каждый по отдельности. Да аптекарша посоветовала взять подешевле!

Юра улыбнулся:

– Не стоит приобретать лекарства по скидке.

– Товар не уцененный, – объяснила я, – просто витамины не расфасованы. Вот вам по штучке. Написано: их принимают вечером.

Феликс взял одну «собачку».

– Странно, обычно всякие добавки употребляют по утрам.

Я помахала инструкцией.

– А здесь специально указали: проглотить надо перед ужином, потом обязательно выпить стакан минералки.

– Хорошо, – согласился Маневин, положил в рот витаминку и запил водой.

– Ну как? – спросила я.

– Слишком сладкая, – поморщился муж и опустошил еще один стакан, – такое ощущение, что слопал бочку меда.

– Ты, наверное, съел что-то соленое, – предположила я.

– Удивительно, что небольшая пилюля вызвала такой эффект. Винни Пух, который опустошил все ульи в округе, не испытывал такой жажды, – заявил мой профессор и залпом осушил еще одну бутылку.

В столовую спустились Маша и полковник.

– Саша, ты заболел? – забеспокоился Маневин. – Весь красный, потный!

– Все нормально, – сказала Маша и сделала страшные глаза.

Юра посмотрел на нее.

– Понял, нам не стоит спрашивать Александра Михайловича, почему он похож на помидор, который парился в бане! Ой!

Я бросила взгляд на лицо Маруси и поняла, почему Юрец испугался. Думаю, жена ему потом наедине объяснит, что кое-что не стоит объявлять во всеуслышание.

– Запеканочка, – пропела Нина, вынося из кухни блюдо. – Господи! Что с вами?

Глава 7

– Все отлично, – сказала Манюня, – нет повода для беспокойства!

– Ой! Прямо жуткий вид, – пролепетала Пантина, – живот размером с гору!

Я решила вмешаться:

– Полковник никогда не отличался стройностью. Он крупный мужчина. Но он представитель сильного пола и не должен походить на комара!

– Зря подлизываешься, – мрачно сказал Дегтярев, – потом поговорим, обсудим кое-что тет-в-тет! Лоб в лоб. Между прочим, за последний год от постоянной нервотрепки, из-за отсутствия спокойствия что дома, что на службе я здорово похудел! Весы показали потерю четырехсот граммов.

– Кое-кто, наверное, не пописал перед тем, как взвеситься, – заявила Нина, – весы надо использовать утром после посещения туалета, не выпив ни граммулечки воды. А еще нужно выдохнуть воздух, тогда есть шанс увидеть не катастрофически жуткую цифру. Лучше взвешиваться после душа, когда вся грязь смоется. Но волосы надо высушить, мокрые очень тяжелые!

– Чтобы не разжиреть, ешьте поменьше на ночь, – заявил Юра.

Он положил себе на тарелку здоровенный кусок запеканки, щедро полил его жирной рыночной сметаной и продолжил:

– На мой взгляд, полковник выглядит прекрасно. Тощий слон не кузнечик. Лично мне слон нравится больше насекомого. А то, что Дегтярев сейчас цвета бешеного огнетушителя, так… Ой! Маруся, ты меня по ноге стукнула.

– Прости, милый, нечаянно задела, – сквозь зубы процедила жена.

– Слон дома – беда! – поддержала пустой разговор Нина. – Вот кузнечик полезен, он издает мелодию, от которой убегают мыши.

– Да ну? – поразилась Маша. – Впервые о таком слышу.

– В Интернете можно кузнечковую музыку скачать, – уточнила Пантина, – найду и покажу.

– Отлично, я африканский слон, – рявкнул Дегтярев, – с огромным, как кажется Нине, брюхом. Что еще приятного сообщите?

– Александр Михайлович, я не о вас говорила, когда упомянула про живот, – возразила Нина.

– Чудесная отмаза! – мигом разгневался толстяк. – Я всегда приказываю людям: говорите мне правду! Одну правду и только правду!

Я сразу вспомнила студента Пашу. Ох, не понравится Дегтяреву, если у нас дома такая личность появится.

Александр Михайлович продолжал:

– Я готов обсуждать любые проблемы открыто! Могу критично к себе относиться.

Я уставилась в тарелку. Ну-ну, только скажи полковнику что-то, идущее вразрез с его мнением, жив не будешь.

– Не о вас говорила, – остановила Дегтярева Нина, – а о профессоре! Ваше пузечко, как всегда, бешеным арбузом торчит, пуговичка на пупке расстегнута. А Феликс стройный, как он ухитрился за столь короткое время омячиться?

– О… что? – переспросил Юра.

– Омячиться, – повторила Нина, – стать похожим на мяч. Хотя нет, сейчас уже на воздушный шар. Ой! Феликс стремительно толстеет! Прямо распухает, как тесто!

Я посмотрела на мужа и ахнула.

– Что это?

– Ух ты! – восхитился Юра. – Живот у него больше, чем у Маруси на девятом месяце.

Я вскочила.

– Ты заболел? Тебе плохо? Температура! Скорей несите градусник! Дегтярев, тащи твой аппарат для измерения давления. Быстрее!

Домашние забегали, как тараканы, испуганные внезапно вспыхнувшим на кухне светом.

Я взяла мужа под руку, довела его до дивана и уложила.

– Как твое самочувствие?

– М-м-м, – простонал супруг.

– Инсульт! – заголосила Пантина. – Речь пропала. Бегу вызывать «Скорую».

Маша кинулась к профессору:

– Феликс, улыбнись!

Он скорчил гримасу.

В глазах Манюни метнулось беспокойство, но она включила профессионала.

– Нет ни малейшего повода для волнения!

– Да, да, да, – зачастил за спиной Маруси ее муж, – лечат все, даже то, что у тебя. И мы все-все-все купим!

– Здоровье за деньги не приобретешь, – заявил Дегтярев, подавая мне целых три тонометра.

В глазах Маши засверкали молнии, но Дегтярев их не заметил. Юра же решил приободрить Маневина.

– Глупости! Мы купим для тебя лучшую инвалидную коляску, лифт, который поднимет ее на второй этаж. Мы выучим язык глухонемых, никогда тебя не бросим!

Лицо Феликса стало бледнеть.

– Никакого инсульта нет и в помине, – зачастила я, – по глазам вижу, со здоровьем у него полный порядок. Сейчас давление померяем, и все будет отлично.

Маша навертела на руку Феликса манжету и вскоре молча показала пальцем на аппарат. Двести восемьдесят на двести восемьдесят!

Я чуть не упала. Но Маруся сохранила спокойствие.

– Надо повторить.

Через минуту показания изменились. Триста на двести восемьдесят. У меня подогнулись колени.

– Где ты взял эту фигню? – налетела на Дегтярева Маруся.

– В ванной, – ответил тот.

– Когда в последний раз пользовался прибором? – осведомилась Маша, засовывая в рот Феликсу градусник, который ей подала Нина.

– Лет пять назад, – задумчиво протянул Александр Михайлович, – потом уронил его и больше не брал. Вот еще один аппарат.

– Зачем принес неработающий тонометр? – простонала Манюня, хватая другой черный мешочек. – Нина, посмотрите в аптечке, какие у нас есть лекарства! Только быстро. Сейчас поглядим! О! Муся! Глянь.