Молодые Боги. Новый рассвет (СИ) - Извольский Сергей - Страница 43

Ребекка спала на ходу, словно проводя недавнее совещание на остатках силы. Я помог графине раздеться и отправил в ванную, постояв в ожидании неподалеку от двери – опасаясь, что в ее состоянии она вполне может вырубиться прямо под душем. Но Ребекка вскоре появилась – обмотанная полотенцем, и безвольной куклой рухнула на кровать. Я накрыл ее одеялом и хотел было уйти, но графиня с закрытыми глазами схватила меня за руку.

«Не уходи», – шепнула она едва слышно. Не раздеваясь, прилег рядом на краешек кровати – сразу после чего Ребекка заснула. Слушая ее ровное дыхание, я долгое время лежал, глядя в потолок и размышляя о последних событиях.

Кровать была широкая, даже огромная, поэтому, приняв через некоторое время душ, я еще полежал рядом, читая книгу, и вскоре сам заснул.

Пробуждение было… необычным.

Для начала, я не совсем понял где я и что со мной происходит. В Новых мирах пробуждение происходило как-то сразу и вдруг. Здесь же, в истинном мире, на фоне недельной усталости выплывал из пучины сна постепенно. И еще не полностью освободившись от его тенет, чувствуя прижавшееся ко мне тело, я приподнялся, машинально откидывая одеяло. И только бросив взгляд на голую графиню, полностью проснулся.

– Неожиданно, – произнесла Ребекка, чуть изогнувшись – принимая позу, от которой у меня дух захватило. Надо было что-то сказать, но что я не знал. Поэтому просто полностью отбросив одеяло, провел, едва касаясь пальцами, от бедра до шеи лежащей передо мною красавицы. Ребекка задержала дыхание и чуть вздрогнула. Вдруг она прянула вперед, порывисто оседлав меня. Я только попытался поймать губами ее крупные соски, как она, подарив мне короткий поцелуй, начала плавно сползать все ниже и ниже – я почувствовал ее губы на шее, плече, груди. На краткий миг напрягся – полоска коротких касаний прошлась по животу, а после едва прикрыл глаза, закинув руки за голову.

Через полчаса я, едва приходя в себя, с трудом начал осознавать себя во времени и пространстве. Ребекка, которая словно наяву показала мне значение выражения «небо в алмазах», мягко изогнулась, выпрямляясь и растянувшись рядом со мной. Несколько минут мы просто лежали, переводя дыхание.

– Здесь можно? – поинтересовался я хриплым голосом, облизывая пересохшие губы.

Ребекка попыталась ответить, но смогла не сразу. Тяжело сглотнув, она приподнялась на локте, чуть поглаживая меня по плечу, наблюдая за своим скользящим пальцем.

– Можно что?

– Называть тебя «моя девочка»?

– Нужно, – улыбнулась графиня.

– Замечательно, – погладил я ее по волосам. – Ты говорила, что у нас на весь уик-энд важные дела.

– Именно так.

– Какие дела?

– Важные.

Ребекка едва усмехнулась, почувствовав мое недоумение.

– И мне, и тебе надо отдохнуть. Можешь начинать.

– Отдыхать?

– Называть меня своей девочкой. И отдыхать тоже.

Глава 18. 33

В понедельник на общем построении было двадцать девять кадетов первого курса. От второго курса осталось двадцать семь человек.

Выступающий перед нами в аудитории Рюрик не мог скрыть внутреннего напряжения. Бывший мастер-наставник нашей команды — огромный и широкоплечий, с квадратной лысой головой на бычьей шее, выглядел растерянным – эмоции свои, как помню, он никогда не умел хорошо скрывать.

Произнося дежурную приветственную речь новый магистр Эмеральда несколько раз запнулся, а скомкано закончив набор дежурных фраз и вовсе удалился — не сказав ничего из того, что от него ждали. А ждали от него хоть каких-то объяснений по грядущей Битве вызова – как понял я из услышанных осколков шепота многочисленных бесед.

Расписание занятий оказалось серьезно перекроено — вместо гуманитарных дисциплин акцент перешел на занятия боевой и практической магией, физическую подготовку. Новых лиц стало меньше – многие мастера, читающие у нас историю, естествознание, языки, по ощущениям нас покинули – на построении ряды преподавателей значительно поредели по сравнению с прошлым понедельником.

На обед после кросс-фита и тренировок боевой магии в цитадель я вернулся одним из последних. Задержался, потому что видел – на Арене цитадели собралась группа мастеров — среди них был и Рюрик, и Ребекка. Хотел поинтересоваться у графини что происходит — чувствовавшаяся неуверенность магистра внесла явный раздрай в настроения кадетов, но не удалось. Закончив небольшое совещание, магистр и старшие мастера ушли через порталы – а я отправился в цитадель, расстроенный потерей времени.

В общей зале царила непривычная тишина. Собравшиеся на обед кадеты в основном ели молча, или переговаривались вполголоса — редкий смех и громкие возгласы звучали пронзительно четко, практически сразу обрываясь.

Я прошел к нашему столу и, уже подходя, несколько удивился -- кроме семерки моих сокомандников на длинных скамьях расположились Юлия, Приск, беловолосый Геральт, братья Алекс и Леонас, а также Клеопатра. Кроме того, за соседними столами явно прислушивались к разговору.

– И почему ты еще здесь? – в тот момент, когда я подошел, поинтересовался Приск у Филиппа.

– Потому что, – раздраженно буркнул бывший топ-менеджер, уходя от прямого взгляда Приска.

– Всем привет, – поздоровался я, присаживаясь за стол. Приск, Геральт и Клеопатра мне кивнули – тезка египетской царицы при этом обворожительно улыбнулась. Невольно скользнув взглядом по привлекательной девушке, я вдруг с удивлением воззрился на гербовый щит беловолосого Геры: вместо прежнего кланового знака Орловых на нем был вздыбившийся черный лев на сине-серебряном фоне – в точности как эмблемы на щитах Приска, Алекса и Леонаса. Это был герб дворянского рода Сиверсов – но не старой аристократии, а знати Новых Миров.

Основал новый род Сиверсов крупный литовский бизнесмен, который зарабатывал в России – и узнав о грядущих перспективах, отправил своего младшего сына покорять чужие вселенные, подарив клановый герб. Алекс и Леонас, несмотря на имена, оба были русскими – из Калининграда – родственниками Приску они не приходились. Это были сыновья партнера отца Приска. Втроем они дружили с детства, еще со спортивной секции – а теперь братья стали первыми членами клана Сиверсов.

– Филипп, – между тем вернулся к моему сокоманднику вниманием Приск. – Ты только что рассказывал всем о печальных перспективах нашей цитадели, и сам смысл твоей речи можно свести к простому: «тотальная безнадега». Я тебя спросил – «почему ты еще здесь?». Ответ «потому что» – это уровень детского сада – будь добр, объясни подробней. Мне – да и не только мне, очень интересно.

– Здесь еще обучается несколько небезразличных для меня людей, – с вызовом глянул на Приска Филипп.

– Оу, – даже не смог тот сдержать удивленной гримасы. – И ты решил стать пророком в своем отечестве? Это так не работает, – улыбнулся Приск без тени веселости, – будь добр, прекрати подобные разговоры, или я буду вынужден попросить тебя повторить все произнесенное здесь в присутствии магистра.

Филипп попытался было что-то сказать, но Приск его опередил.

– По моему скромному мнению, хуже нацистов и агрессивных гомосексуалистов могут быть только моралисты и борцы за правильность чужих помыслов. А ты как считаешь? – поинтересовался юный глава клана Сиверс.

Над столом повисло молчание. Филипп играл желваками, сжав кулаки – вилку и нож он держал словно две гранаты.

– Джесс, ты что думаешь? – неожиданно поинтересовалась Клеопатра, быстро – как галка, повернув голову в мою сторону.

«Думаю по поводу чего?» – едва не сказал я, но вовремя осекся. И так было понятно – по поводу чего, без глупых вопросов.

– Я просто кадет первого курса, мне думать пока не положено, – с каменным лицом ответил я – совершенно не желая озвучивать свои мысли здесь и сейчас.

Клеопатра еще раз улыбнулась и мягким движением потянула крупную виноградину с ветки. Она закусила ягоду и пальчиком отправила ее в рот – коснувшись влажных алых губ, задержавшись и мягко проведя подушечкой пальца по подбородку, слегка оттянув вниз губу.