Война миров - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 64

Немцы сопротивлялись как могли. Чтобы сбить темпы наступления они отчаянно кидали под катки советских танков все ближайшие подразделения, лишь бы задержать. Люфтваффе тоже не сидело без дела. В небо вспыхивали очень жаркие воздушные бои. Я за те три часа, что находился у штаба, видел три таких, и это только у нас. Изредка до меня долетала разнообразная информация. Удалось узнать, что бомберы немцев прорвались-таки к одной из переправ и разбомбили понтонный мост. Сейчас пытаются подвезти новый, но уже с подвозом боепитания, продовольствия и топлива начались проблемы. На этом участке это была единственная дорога, по которой можно снабжать одну из наступающих армий. Сапёры обещали вернуть мост встрой через пару часов, но эти пара часов передовым подразделениям тоже были нужны.

Штаб работал, уже подали два эшелона, чтобы вывозить пленных, первые колонны подходили к железнодорожной станции, так что решали насчёт количества отправляемых, а так же куда. Тут со Ставкой совет держали.

— Товарищ Брайт, — потрясли меня за плечо.

— Что уже одежду принесли? — зевая, вышел я из послеобеденной дрёмы и осмотрелся.

В беседке я сидел в одних трусах и майке, закутавшись в одеяло, пока ещё было не так и тепло. Да что тепло кое-где в лесу ещё снег лежал. Моя одежда после драки и купания перешла в такое состояние, что носить её стало фактически невозможным. Ординарец генерала обещал всё исправить и отнёс костюм вместе с помятой шляпой к прачкам. Вот я и решил что всё готово, его уже должны были привести в порядок, отремонтировать, постирать и, просушив, погладить. Мне и обед приносили сюда в котелках. Очень сытно, мне понравилось.

— Пока нет. Товарищ генерал вас просит подойти. Очень срочно.

— Раз надо, значит подойдём.

Продолжая кутаться в одеяло, я направился за адъютантом генерала, это был он, шаркая подошвой тапок, которые мне выдали вместо моих лакированных ботинок, их тоже должны привести в порядок. Тот провёл меня в здание штаба, а потом и в кабинет Малиновского. Сам генерал находился тут же, встав по стойке смирно, он разговаривал с кем-то по телефону.

— … будет выполнено, товарищ Сталин, я согласен, темпы наступления нужно сбавить и провести рокировку подразделений, — мельком посмотрев на меня, Малиновский добавил. — Товарищ Брайт, прибыл товарищ Сталин… Хорошо… С вами хочет поговорить, товарищ Сталин.

Взяв протянутую трубку, я прочистил горло, что-то внезапно запершило, и спокойно сказал:

— Брайт у аппарата.

— Товарищ Брайт, — расслышал я такой знакомый голос с едва уловимым кавказским акцентом, хотя треск на линии заметно мешал нормально слышать голос Сталина, но я знал точно, это он. — Думаю нам нужно встретиться. Мне передали все материалы по вам, всё что удалось найти. Вы очень интересный человек. Надеюсь, то недопонимание что сложилось у вас с органами госбезопасности, не будет мешать нашему сотрудничеству. Ожидаю вас сегодня в одиннадцать часов вечера.

— Хорошо, я буду

Ещё немного пообщавшись со Сталиным, его интересовало моё мнение по обстановке на фронте, как будто я её знал полностью, после чего закруглив разговор мы разъединились и я положил трубку на аппарат.

— Что ж, пора прощаться, — повернувшись, сказал я генералу, он находился тут же, в кабинете. — Отвезёте меня, откуда взяли?

— Сделаем, — кивнул тот.

Прощание вышло достаточно сердечным, но недолгим. Уже через полчаса я поднимался в небо на том же утлом воздушном судёнышке, используемом в советском армии как связной, разведчик и почтовик, да даже как лёгкий ночной бомбардировщик.

Сам полёт прошёл нормально, хотя пара «мессеров» что пролетали неподалёку, немного попортили нам с пилотом нервы, но к счастью немцы нас не заметили и ушли в сторону большой группы наших бомбардировщиков направляющихся следом за нашими наступающими войсками. Видимо была найдена достаточно крупная цель, раз вызвали такое количество бомбовозов. Ничего, «пешек» прикрывали наши «ястребки» так что отобьются. Правда, мой пилот по рации, а она у него была, сообщил в эфире об этой паре немцев. Похоже, он был на одной волне с прикрытием «пешек», так как истребители стали перегруппировываться, ожидая атаки «охотников» с бреющего. Те низами наши тылы изучали, мы поэтому чуть и не столкнулись с ними.

Наконец показалась уже знакомая площадка рядом с захваченным гаубичным дивизионом, который побатарейно стоял на позициях на том же поле. Хотя нет, похоже, освоение трофеев шло полным ходом. Сам дивизион был в полном порядке. Со всей инфраструктурой и техникой, и уже прибывали люди для этого дивизиона, чтобы включить его в состав фронта. У орудий суетились расчёты, командовали недавно назначенные командиры. Да, думаю, пару дней и дивизион сможет исполнять заявки боевых подразделений. По виду артиллеристы опытные, собранные из разных подразделений, наскребли так сказать людей. Но всё же все фронтовики, награды у многих, быстро произойдёт спайка и на фронте появиться новая артиллерийская часть. Кстати, не первая что формируется из трофеев. В штабе Малиновского я слышал, что на базе захваченных танков и бронетехники было принято решение сформировать танковый полк полного штата, а всю оставшуюся бронетехнику распределить по мотострелковым частям. Там с этим напряг. Ну и остальные трофеи готовят к передаче войскам, если что нахватает. Вон, захвачен крупный склад с продовольствием и его уже включили в график снабжения наступающих войск. Оттуда возить ближе нашим наступающим частям.

Посадка прошла вполне штатно, меня тут ждали, предупредили из штаба фронта, так что была выделена машина и меня под охраной отправили обратно. Бойцов что меня подвезли, тут не было, пришлось самому дорогу показывать. Приметив, что мы добрались до нужного места, я распрощался с бойцами и командирами, после чего через лесок направился к краю болота. Кстати, его присутствие было издалека заметно. Почва стал мягкой насыщенной влагой, везде мох, очень много мха, ну и сырость с гнусом. Май месяц, а гнуса хватает.

Слежки не было, я ничего не заметил, поэтому дистанционно подняв глайдер, на бреющем перегнав его ко мне на берег, прошёл на борт и вернул судёнышко на место временной стоянки на островке. Мне нужно дождаться наступления темноты, чтобы решить свои вопросы.

Надо сказать, ожидание сложилось с пользой. Я привёл свои мысли в порядок, да и вычислил по сигналам в эфире, где находится нужный мне передвижной пост. Я от своего обещания не отказывался, вылечу брата майора. Хороший он парень, нужно помочь с их трагедией в семьей. Для многих потеря родного человека большая утрата, а тут видимо все переживали, что самый младший из трёх братьев потерял ногу. Ему ещё повезло, что с помощью брата смог устроиться хотя бы наблюдателем, так бы списали подчистую, и всё.

Насчёт планов я не шутил, пора немного прояснить ситуацию. Так вот, устроившись в этом мире и создав свою базу, я решил, что пора вернуться в свой родной мир, но не одному. В планах была встреча со Сталиным, прояснение насчёт параллельных миров и подарок всему Советскому Союзу, портал в соседний мир. Он выйдет тоже под Москвой, но уже в другом мире и скажем так в будущем. Это будет моим прощальным подарком для родного мира, возможно и не таким приятным, как могли ожидать бывшие мои сограждане. Так и я от них, когда помогал осваивать космическую промышленность, ожидал другого. Потом, когда портал учёные Союза как-нибудь смогут удержать открытыми, я свалю и спокойно буду жить на своём островке. По характеру я затворник, отшельник, так что проблем в этом не вижу. Мне особо компании не нужны, буду конечно выбираться время от времени в народ, да посещать соседние миры, вдруг ещё один в космический мир найду, два о которых мне известны, закрыты навсегда, я туда не сунусь, так что буду жить. Ах да, все те сокровища, что я успел скопить, в моих планах передать Союзу. Мне они без надобности, а Сталину пригодятся, да и моём мире будет их на что потратить. Вот примерно такие планы. Идти под руку к Сталину я не собираюсь, свобода дороже, но вот стать союзником, деловым партнёром, это по мне. Как видите планы как планы. Выполню их и буду искать себе спутницу жизни, уже пора. Да и о детях задуматься стоит, возраст подходит, а я всё один да один, бобылем живу.