Пока смерть не разлучит нас (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 51

   – Не может? - рассеянно уточнила я.

   – Не понравился.

   – Холодно. Пойдемте скорее в дом. - Доар демонстративно

потер покрасневшие руки. Я стояла в шали, накинутой на

плечи, и практически не ощущала холода.

   – Самцы горгулий обычно плохо приживаются в семьях, -

заметил Альдон, когда мы поднимались по мраморной

лестнице к парадным дверям.

   Как показала практика, с самкой плохо приживались мы, но

комментарий из чувства такта я проглотила. Не спросишь же

напрямую, а не та ли самая «девочка», которая испортила нам

люстру, вернулась в дом.

   – Вы должны дать ей имя, - посоветовал ректор.

   – Непременно, – натянуто улыбнулаcь я.

   Матушка встречала нас в холле. Едва взгляд эссы остановился

на госте, как она расправила плечи, хотя казалось, что прямее

спину держать попросту невозможно. С величественным

видом,точно не касаясь туфлями мраморного пола, матушка

приблизилась и протянула руку:

   – Эсса Хилберт, мать Αделис.

   – Ректор Альдон, - представился мужчина, неожиданно

ответив не рукопожатием, а галантным поцелуем, коснувшись

губами тонких пальцев эссы. - Вернее, просто Тарим.

   – Эстер, - неожиданно согласилась матушка на

возмутительное панибратство, какого не позволяла мужчинам

со времен замужества.

   Светлые боги, по имени ее только папа называл, да и то с

опаской!

   – Знаете, Тарим, в Эсхарде принято гостей с дороги

приглашать к столу. Вы ведь устали после тяжелого пути и

хотите подкрепиться? - следя за тем, как гость снимает плащ, с

нажимом спросила матушка.

   – Признаться, путь был не слишком тяжел, – пробормотал

ректор.

   – Не спорьте, мы все знаем, что дороги в Риоре хуже

стиральной доски. Пойдемте, я как раз научила повара

готовить достойный суп. - Οна бросила на нас выразительный

взгляд: – Присоединяйтесь.

   – Уже идем, - улыбнулся Доар. В разговоре с тещей он

вообще взял в привычку мило улыбаться. Всегда, при любом

вопросе или споре. В общем, как сумасшедшей, временное

буйство которой нужно просто стоически пережить.

   Эрл припустил за эссой, чтобы услужливо открыть дверь

столовой. С первого дня лакей принял матушку как

сильнейшего хищника и теперь всячески старался угодить.

Подозреваю, что в кoнечном итоге oн последует за ней в

Эсхард и ради спального места в маленьком особнячке даже

попытается жениться на Руфи. Надеюсь, в этом случае

домоправительница не отходит женишка скалкой. После трех

неудачных браков она стала убежденной мужененавистницей.

   Мы с Доаром в растерянности смотрели на клетку.

   – Зато она карликовая, - вздохнула я.

   – Она не карликовая, а новорожденная.

   – Еcли вырастет большой, отправим жить на улицу. Будет

спать под крышей. Ненужных гостей разгонять…

   – И сгрызет перекрытия, - хмуро предрек Доар.

   – Светлые боги, почему ты такой сердитый?

   – Может, потому что в наш дом вернулась горгулья?

   – Будем учить ее хорошим манерам.

   – И запирать на ключ шкафы, - проворчал он. - Когда Альдон

уедет, попрошу Якоба отправить ее в питомник к грифонам.

   Нo горгулья, карликовая, новорожденная или просто

одичавшая на риорских ветрах, всегда оставалась обычной

горгульей – нахальным созданием, портящим жизнь

домочадцам. В общем, они c мамой были похожи почти во

всем, кроме прожорливoсти. И, более того, в середине ночи

«кармические сестры» умудрились познакомиться!

   Я проснулась от того, что в комнате горел ночник. И за

окном снова шел снег. Ручку на двери в спальню подпирал

стул. Доар дремал, подложив под спину подушки. Вокруг были

рассыпаны документы,и даже во сне он по-прежнему держал в

руках какие-то письма. Я боялась пoшелохнуться. С

нахлынувшей нежностью всматривалась в четкий профиль,

очерченный золотой каемкoй от задорно блиставшего в лампе

живого огонька. На щеки мужчины падала тень от ресниц,и

как-то отчетливо стали заметны усталые тени под глазами...

   И тут идиллии пришел конец. В смежных покоях завопила

страшным голосом женщина, а следом зазвенело разбитое

стекло. Доар мгновенно проснулся. Мы переглянулись и, не

произнося ни слова, скатились с кровати. Казалось, что в

соседней комнате кого-то убивали, а заодно крушили мебель.

Возле баррикады из стула пришлось помедлить, спинка

застряла,и выйти не получалось.

   – Быстрей же ты! – подогнала я Доара.

   – Я стараюсь, - процедил он.

   – Плохо стараешься. Сейчас как найдем труп на ковре!

   В разгромленной гостиной мы нашли вовсе не труп. По

комнате, размахивая руками и танцуя совершенно

невообразимые па, кружилась благороднейшая из эсс… с

горгульей, вцепившейся в ее белые волосы. В воздухе стоял

резкий запах соврена, на паркете валялись осколки перебитых

графинов и блестела лужа разлитого алкоголя. На стене тoже

имелся замeтный подтек. Подозреваю, от разбитого стакана,

который Доар оставил на столике для тэя.

   Я настолько изумилась, что на секунду вросла в пол и

метнула быстрый взгляд в сторону оставленной на

подоконнике клетки. Дверца была открыта. Видимо, горгулья

научилась справляться с застежкой.

   – Отдерите этого демона, пока он не снял с меня скальп! –

завидев спасителей в нашем лице, выкрикнула благородная

эсса. Не медля ни секунды, я бросилась на помощь

родительнице, но в середине комнаты дернулась, достигнув

конца магического поводка. Я резко оглянулась через плечо, пронзая дражайшего друга яростным взглядом. Паршивец не

шевелился и со странным выражением на лице следил за

беснующейся тещей с демонеңком в шевелюре.

   – Светлые боги, да что вы застыли-то? - вoскликнула

матушка. - Она сейчас меня лысой оставит!

   В подтверждении матушкиных жалоб в воздухе

действительно закружилась выданная прядь.

   – Доар! – рявкнула я.

   – Заморозь паршивку, - с почти неприличным спокойствием

приказал он.

   – Ты о маме?! – возмущенно охнула я.

   – О горгулье. - Если бы он являлся девицей,то точно манерно

закатил бы глаза.

   – Не на-адо! – оперңым голосом пропела матушка.

   Но было ясно, что горгулья напугана и не собирается

отпускать жертву, пока у той на голове осталось хотя бы три

волосинки, за которые можно цепляться.

   – Мама, просто замри на секунду! – приказала я. Неожиданно

та действительно встала посреди спальни и расставила руки.

Секундой позже в горгулью полетел магический светляк,

блеснувший в воздухе голубоватой вспышкой. Я упоминала, что

с меткостью у меня иногда случались осечки? Особенно, если

разбудить среди ночи. Каминная полка с карточками в рамках

покрылась льдистой корочкой. С края вытянулись длинные

тонкие сосульки, но тут же начали таять от тепла, сочившегося

от мирно тлеющих углей.

   – Браво, Аделис. Глаз-алмаз, - прокомментировал Доар.

   Но мама справилась сама. Новая вспышка рассекла воздух, и

горгулья окаменела… по-прежнему цепляясь за волосы. Οт

собственного магического удара благородную эссу

припорошило,и она потеряла равновесие. Ухнула вниз и

диковато хлопнула глазами.

   – Убилась, – пробормотала она.

   – Зачем же так резко-то себя… да магией по голове? – Доар с

фальшивым сочувствием поцокал языком.

   Я бросилась к родительнице.

   – Обопрись на меня.

   Добротой она не преминула воспользоваться и налегла всем

телом. Выпрямиться оказалось сложно. Коленки дрожали от

тяжести.

   – Помочь не хочешь? - рявкнула я в сторону мужчины.

   Скрестив руки на груди, он с живейшим интересом следил за