Фулгрим: Палатинский Феникс - Рейнольдс Джош - Страница 17

Фениксиец проигнорировал обвинение.

— Кто такой Сабазий?

— Никто, — хмыкнул сановник.

— Значит, он мертв?

— Он никогда не жил. Это народное предание, притча, которую глупцы рассказывают друг другу, когда окружающий мир пугает их. Миф о прогрессе.

— Странное выражение, — заметил примарх.

— Но точное. — Пандион неаккуратно отхлебнул из бокала, вино потекло у него по подбородку. — Визас не прогрессирует, господин Фулгрим, а регрессирует. Мы уходим от будущего к традициям старины. Вот только не можем договориться, к каким именно! — рассмеялся он.

— Скоро все изменится.

— Рассчитываю на это. Я преклоню колено перед вашим Императором, если он поможет мне удержаться на троне. — Губернатор улыбнулся: — Я уже староват, чтобы начинать новую карьеру, вам не кажется? А мои дети и внуки станут отличными номинальными лидерами. Они податливые личности, так я их воспитал. — Сановник утер губы тыльной стороной трясущейся руки. — Да и патриции больше всего желают стабильности.

— Вы уверены? Мне кажется, что они стоят за большинством ваших текущих проблем, если не за всеми.

Пандион пренебрежительно махнул рукой.

— Некоторые из них. Младшие сыновья, безденежные кланы… Проныры и прихлебатели, хватающиеся за любой шанс возвыситься. Они подчинятся вам — или погибнут. — Правитель взглянул на Фениксийца: — Вы привели с собой армию, не так ли?

— Нет.

— Что?! — поперхнулся вином губернатор.

Фулгрим усмехнулся.

— В худшем случае можно вызвать поддержку с орбиты, но я намерен добиться успеха минимальными усилиями. Способности воина определяются качеством его победы.

— «Качеством»? Вы с ума сошли?!

Не говоря ни слова, примарх очень внимательно посмотрел на Пандиона. Тот побледнел и отступил на шаг.

— Я не хотел проявить неуважение, — уже тише произнес он.

— Разумеется, хотели. Уважение нужно заслужить, а я еще ничего не сделал ради этого.

— Вы спасли мне жизнь, — возразил губернатор.

— Любой ваш охранник справился бы не хуже. — Фениксиец отмахнулся от новых протестов сановника. — Нет-нет, все верно. Мой план выглядит безумным. Но, как вы сами сказали, Визас — крошечная часть большой игры. И мои ставки в ней выше, чем вы можете вообразить. Кстати, главный итератор Пайк упоминала, что церемония приведения к Согласию состоится через месяц?

— Да, в годовщину основания континентального правительства, — кивнул Пандион.

— Значит, по истечении месяца на Визасе наступит мир.

Автократ уставился на примарха.

— Вы не шутите, — сказал он минуту спустя.

— Один месяц, наследный губернатор Пандион, — улыбнулся Фулгрим. — Я, командующий Двадцать восьмой экспедицией и сын Императора, клянусь честью, что обеспечу Согласие данной планеты ровно за один месяц.

— Что-что он сделал? — Голконда села слишком резко, и внутри нее что-то хрустнуло. Поморщившись, она откинулась на спинку дивана. — Он с ума сошел? — выкрикнула посланница, распугав птиц, что сидели в ветвях наверху.

Пайк, окруженная писцами и телохранителями-убийцами, пребывала в дворцовом саду. Фениксиец, как обычно, где-то пропадал. Похоже, примарх, в отличие от кое-кого из братьев, не считал нужным следить за каждым шагом дипломата. Голконда подозревала, что Фулгрим не столько доверяет ее способностям, сколько боится заскучать.

— Наследный губернатор поднял тот же вопрос, — весело улыбнулся канцлер Коринф. — Все эти… примархи так уверены в себе?

Беллерос сел на скамью напротив главного итератора, старательно делая вид, что не замечает охранников.

— По сравнению с некоторыми из них Фулгрим ведет себя сдержанно, — ответила Пайк и взглянула на Абдемона, стоящего возле нее с каменным лицом. Тот незаметно подмигнул, давая понять, что он в отличном настроении. Конечно, любой космодесантник найдет что-нибудь смешное в подобной ситуации. — Другие утопили бы город в крови при первом намеке на сопротивление.

— Мы обсуждали такую идею, — без улыбки сказал Абдемон.

— Вас всего шестеро, — заметил Коринф.

— Восемь, — поправила Голконда. — Считайте с лор-дом-командующим и господином Фулгримом. Так или иначе, судя по тому, что я видела, даже трех легионеров хватит, чтобы разгромить войско губернатора в открытом бою.

Канцлер не стал возражать, немного подумал и кивнул, пусть неохотно.

С момента прибытия Кирий и остальные воины старались как можно чаще попадаться местным на глаза. Сейчас космодесантники обходили казармы правительственной армии — задавали недвусмысленные вопросы, внушительно нависая над солдатами.

— В любом случае вам не о губернаторе нужно беспокоиться, — произнес Беллерос.

— О патрициях, — отозвался Абдемон.

Коринф кивнул.

— Ходят слухи о недовольстве в глубинке. Чем дальше от Новы-Василос, тем меньше люди поддерживают Властный Трон, даже на словах. Хуже того, в сопротивление входят не только аристократы.

Закрыв глаза, Пайк помассировала виски.

— Ничего, крестьяне не знают слова «революция».

— Что? — посмотрел на нее лорд-командующий.

— Извините, так… старинная шутка. Продолжайте, канцлер.

Тот нахмурился, но повиновался:

— Произошли волнения в аграрном поясе и на обогатительных фабриках в горах. Гражданские беспорядки в западных провинциях. Правительственные войска делают все возможное, но им не хватает бойцов.

— Какие именно волнения? — уточнила Голконда.

Беллерос явно забеспокоился.

— Бунты, протесты. Некоторые благородные семейства слишком вольно размахивают кнутом в своих владениях. Пандиона это не волнует, так как подать они платят вовремя, но народ уже не выдерживает.

Пайк взглянула на Абдемона. Лицо воина напоминало маску.

— В каком смысле? — спросила посланница. — Началось восстание?

Коринф промолчал, что само по себе было ответом. Голконда почувствовала приближение головной боли.

— Надо попросить еще вина, — пробормотала она.

— Нам потребуются все имеющиеся сведения об этих событиях, — сказал лорд-командующий. — Каждый отчет и доклад. Чем больше информации мы получим, тем быстрее разработаем действенный ответ. — Он опустил взгляд на канцлера: — Вы готовы предоставить нам данные?

Тот с весьма удивленным видом кивнул:

— Передам в ваше распоряжение все, что имею.

— Вот это я рад слышать, — улыбнулся Абдемон.

— Когда Пандион выступит с заявлением? — спросила Пайк. — Сколько у нас времени до того, как вся планета узнает, зачем мы здесь?

— Боюсь, немного. О церемониях приведения к Согласию он желает объявить завтра. Господин Фулгрим не возражает.

— Ну, конечно, — проворчала Голконда. — Зачем упрощать нам жизнь? — Она немного приуныла. — Итак, месяц, начиная с завтрашнего дня. Полагаю, надо браться за работу.

Когда Беллерос ушел, лорд-командующий повернулся к Пайк:

— Что думаете?

— Фулгрим допустил ошибку, — произнесла она. Абдемон нахмурился, но дипломат твердо повторила: — Ошибку. Если даже ситуация вполовину менее скверная, чем кажется, на то, чтобы все уладить, понадобится больше месяца. И намного больше воинов Императора, нежели шестеро.

— Восемь, — перебил легионер.

Голконда махнула рукой.

— Двумя больше, двумя меньше — невелика разница, даже если один из них Фулгрим. Нам не одолеть целый мир.

— Хорошо, что мы и не собираемся, — заметил лорд-командующий. — Гнев народа сейчас в основном направлен на патрициев. Это внутреннее дело Визаса.

— Завтра все изменится.

— Да, — кивнул Абдемон, — но тогда у Фениксийца уже будет надежный план действий.

Пайк внимательно посмотрела на космодесантника:

— Вы настолько доверяете ему?

— А вы?

Дипломат села удобнее.

— Я слишком стара, чтобы полностью доверять кому-то, кроме себя.

Задумавшись, она постучала пальцем по губам. Любой итератор хорошо разбирался в математике возможностей. Успех переговоров о Согласии никогда не был гарантирован, как бы ни казалось со стороны. Неизбежно возникали какие-то препятствия, а теперь Фениксиец добавил еще одно — крайний срок.