Данте - Хейли Гай - Страница 40

— Брат Данте. Брат Данте, ты меня слышишь?

Незнакомец на миг убрал руку, опасался бешеной реакции.

Данте. Ангельское имя. Данте.

Красный туман начал исчезать. Последние воспоминания Сангвиния промелькнули в разуме. Данте снова был в полном саркофагов зале с низким потолком. Слева и справа вдоль ряда работали сервиторы и гиганты-сверхлюди. Они вытаскивали обнаженных, мускулистых, кричащих воинов на свет.

Данте бросил взгляд на собственные руки и ноги. Они оказались невероятно огромными, покрытыми канатами вен. Чужие руки, не его. Осознав это, он вспомнил, кем был.

— Я… Я… Луис, — просипел он.

— Теперь ты Данте, — ответил голос.

Данте моргнул. Космодесантник в бело-красном облачении хирурга склонился над ним:

— Я брат Араезон. Ты меня помнишь?

— Я Данте… — повторил он. — Вы сангвинарный жрец Десятой роты.

— Ты теперь член этой роты и неофит нашего ордена. — Выражение ангельского лица Араезона смягчилось. — Ты больше не кандидат!

— Вставай, неофит! — прорычал голос из вокса.

Капеллан-вербовщик Малафаил протянул свою закованную в броню руку. В отличие от остальных в комнате, он был одет в полный доспех со шлемом, имевшим забрало.

Данте принял его помощь и поднялся. Он чувствовал себя сильным и большим. Выпрямившись, он смог смотреть Малафаилу прямо в глаза. Он удивленно поднял руки.

— Что со мной случилось?

— Ты провел год в зале Саркофагов, подвергаясь Перемене Крови, — объяснил Араезон. — Ты уснул, потом тебе имплантировали священное семя нашего лорда, Великого Ангела, активированное вливанием его драгоценной крови. Ты прошел последнее испытание и получил благословение благодаря знаниям Императора. Ты Кровавый Ангел.

Другие тоже выходили из саркофагов, перемазанные густой жидкостью и кровью. Пол оказался полностью залит ими. Данте увидел смутно знакомое лицо.

— Лоренц? — Он едва верил глазам.

Лоренц изменился почти до неузнаваемости.

Он был ростом с других братьев и стал взрослым. Он был не мужчина, а даже более чем мужчина, мускулистый, с таким широким и мощным лицом, что оно едва походило на человеческое. И в то же время его черты были блистательно красивы, отмеченные ясной красотой Сангвиния. Самое странное, что, несмотря на эти изменения, Данте все еще мог узнать своего друга.

— Иди, неофит, — сказал Араезон. — Иди и смотри.

— Да, милорд, — ответил Данте, потрясенный собственным раскатистым басом.

Он сглотнул. И это ощущение оказалось другим.

Араезон рассмеялся:

— Ты можешь называть меня братом, новичок, и я тебя так же, как только закончится твоя служба в роте скаутов.

Он взял Данте за руку и повел к дальней стене. Крики и вопли, сопровождавшие второе рождение, звучали в унисон, но их заглушал спокойный голос Араезона.

На стене висело большое круглое зеркало в раме. Данте увидел в нем Араезона и незнакомца. Через секунду он узнал в этом могущественном существе себя. Следы, оставленные жизнью на Ваале, исчезли. Кожа сделалась гладкой и белой как алебастр, словно солнце никогда не касалось ее. Лицо стало чужим, Луис стал напоминать Сангвиния. Араезон отпустил руку Данте, и тот замер перед отражением в безмолвном изумлении. Неизменными остались только глаза: бледно-янтарные, как у отца, но они смотрели с лица ангела.

Позднее он узнал, что не всех космодесантников создавали таким способом. Для нечленов рода Сангвиния подобные быстрые процессы созревания не применялись. Специальные органы, которые делали человека космодесантником, имплантировались постепенно, и этот период растягивался на годы. У Кровавых Ангелов все происходило иначе. Зачатки органов внедрялись одновременно, за исключением последнего.

— Я ангел?

— Почти, — ответил Малафаил. — Тебя ждут годы тренировок. Если ты это переживешь, тебе имплантируют черный панцирь, последний дар, тот, что определяет нас. В панцире находятся порты интерфейса. Без них наша боевая броня бесполезна.

Подвели Лоренца, потом еще одного нового брата. Оба молчали, страшась заговорить.

Бешеный грохот раздался из одного саркофага. Зазвучал сигнал тревоги, Малафаил проворчал что-то и быстро пошел к источнику звука. Данте увидел тела на полу, три из них были прикрыты окровавленными простынями.

Малафаил остановился возле саркофага. Тот начал открываться, а затем крышка отлетела от удара в сторону и заскользила по полу. Брат вырвался наружу, вырвав провода из своего тела. Когтистыми руками он отшвырнул сервитора, поспешившего к нему. С нечеловеческой силой он оторвал голову киборга и погрузил длинные клыки в морщинистую серую плоть горла.

Малафаил вскинул свой болтган и выстрелил. Раздался гулкий взрыв, заставивший вновь рожденных Кровавых Ангелов вздрогнуть. Обезумевший неофит упал на пол без головы.

— Процесс не всегда оканчивается успешно, — грустно сказал Араезон. — Ты впервые увидел прекрасный, но дикий мир. Иди. Тебе нужно поесть. Целый год тебя поддерживали сложные зелья, но организм требует мяса и вина.

Мертвого неофита прикрыли. Кровный раб, кажущийся теперь крошечным, вывел его из зала.

Данте не мог оторвать взгляд от шеи, под кожей которой в такт сердцу билась вена. Его преследовала мучительная какофония звуков перерождения, раздававшихся в крепости-монастыре до глубокой ночи.

Глава 13: Пять милостей

457. М40

Аркс Ангеликум

Ваал

Система Ваал

Данте очнулся от ужасающих снов, освещаемый жестким искусственным сиянием. Он моргнул, освобождаясь от видений исковерканных масок, и застонал. Взгляд остановился на переплетении трубопроводов. Круглые люмены, расположенные квадратом и прикрепленные к длинной негнущейся трубе, гудели. Маленькие окна казармы были красными и тусклыми.

Во рту пересохло, на языке ощущался металлический привкус. Он убрал руку со лба, моргнул и стер с лица засохшую кровь. Пребывая во власти кошмаров, он искусал свою руку. Скопление парных следов от зубов портило его новую великолепную кожу.

— Спокойная ночка, — простонал Лоренц.

Он скатился с кровати и босыми ступнями прошлепал по холодному полу.

Данте сел. Его вчерашнее пробуждение и последующее щедрое угощение казались сном.

Фанфары грянули среди голых стен спального корпуса.

— Неофиты, подъем! — загремел знакомый голос. — Одевайтесь. Обучение начинается сегодня. Ожидайте завтрак у стола.

— Капитан Вероно, — заметил Ристан.

— Теперь он наш лорд, — ответил Данте. — Думаю, он будет нас тренировать.

— Что ты об этом знаешь? — спросил неофит, которого, судя по всему, тошнило.

Он и еще пара других прошагали мимо к торчащим из стены раковинам, и их шумно вырвало.

— Я чертовски хочу пить, — сообщил Лоренц.

— Там есть вода, — отозвался Ристан, протирая глаза и указывая на большой стеклянный шар, торчащий из другой стены.

— У меня не просто жажда, это больше похоже на голод и жажду одновременно… — Взгляд Лоренца расфокусировался.

— Могло быть и хуже — как у них, — подбодрил Дюваль и указал на больных неофитов.

Резкий запах рвоты портил воздух.

— То ли мы хорошо пахнем, то ли это так сильно воняет, — отозвался Данте, зажав нос.

По распространившемуся запаху он мог определить, что ели неофиты. Его, несмотря на опасения, не тошнило. Он встал и пошел за водой. Собственное тело казалось ему странным, его пропорции изменились. Он ощущал себя более грациозным, чем прежде, но плохо управлял собой и задевал конечностями за все, что попадалось на пути. Окружающему он вредил сильнее, чем себе. Он задел ногой раскладушку, так что ее рама согнулась.

Появился синяк и тут же исчез. Данте с минуту тупо смотрел на это место, пока Лазиил не хлопнул его по спине.