Злой король (ЛП) - Блэк Холли - Страница 56

Всё, о чем я могу думать, это то, что он отравил Кардана, он мучил меня, он подтолкнул Орлаг, чтобы та напала на землю. Я дрожу от гнева, но пытаюсь сдержать эту ярость, чтобы я могла пережить то, что должно быть сделано.

— Ты принесла мне корону? — спрашивает он.

— Она рядом, — лгу я. — Но прежде чем передать её, я хочу увидеть противоядие.

Он достаёт из своего кармана флакон, похожий на тот, который он мне дал, который я достаю из кармана сейчас тоже.

— Они бы казнили меня, если бы нашли с этим ядом, — говорю я, встряхивая его. — Это то, чего ты хотел, не так ли?

— Кто-то всё ещё может тебя казнить, — говорит он.

— Вот что мы собираемся сделать, — говорю я, вынимая пробку из бутылки. — Я собираюсь принять яд, а потом ты дашь мне противоядие. Если это сработает на мне, тогда я достану корону и обменяю её на бутылку. Если нет, то, я думаю, я умру, но корона будет потеряна навсегда. Жив ли Кардан или умрёт, эта корона спрятана достаточно хорошо, чтобы её можно было потерять на десятилетия.

— Гримсен может сделать мне другую, — говорит Балекин.

— Если это правда, то для чего мы здесь?

По гримасе Балекина, я понимаю, что маленький кузнец не с Орлаг в конце концов. Возможно, он исчез после того, как приложил все усилия, чтобы заставить нас сожрать друг друга. Может быть, нет короны, кроме этой.

— Ты украла у меня эту корону, — говорит он.

— Достаточно верно, — признаюсь я. — И я отдам её тебе, но не даром.

— Я не могу лгать, смертная. Если я скажу, что дам тебе противоядие, я сделаю это. Моего слова достаточно.

Я даю ему своё лучшее угрюмое выражение лица.

— Всем известно, что нужно остерегаться сделок с народцем. Вы обманываете с каждым своим вздохом. Если у тебя действительно есть противоядие, что тебе с того, что я отравлю себя? Я думаю, тебе даже будет приятно.

Он бросает на меня пристальный взгляд. Я полагаю, он злится, что я не очарована. Должно быть, ему пришлось уходить, когда я вывела Кардана из тронного зала. Было ли у него противоядие с самого начала? Он думал, что сможет убедить Кардана короновать его таким образом? Был ли он достаточно высокомерен, чтобы поверить, что Совет не встал бы на его пути?

— Очень хорошо, — говорит он. — Одна доза для тебя, а остальное для Кардана.

Я открываю бутылку, которую он дал мне, и отбрасываю крышку, выпивая все содержимое с явным вздрагиванием. Я снова злюсь, думая о том, как мне плохо, когда я принимаю крошечные дозы яда. Всё за ничего.

— Чувствуешь ли ты, как Призрачная ягода действует на твою кровь? Это будет работать намного быстрее для тебя, чем для одного из нас. И ты приняла такую ​​большую дозу. — Он смотрит на меня с таким жестоким выражением лица, что я могу сказать, что он хотел бы оставить меня умирать. Если бы он мог оправдать уход прямо сейчас, он бы сделал это. На мгновение, я думаю, что он мог бы.

Затем он подходит ко мне и открывает бутылку в своих руках.

— Пожалуйста, не думай, что я вложу это в твою руку, — говорит он. — Открой свой рот, как маленькая птичка, и я дам нужную дозу. Тогда ты дашь мне корону.

Я послушно открываю рот и позволяю ему капнуть мне на язык густые, горькие, похожие на мёд, капли. Я уклоняюсь от него, возвращая расстояние между нами, удостоверяясь, что я ближе к входу во дворец.

— Доволен? — спрашивает он.

Я выплюнула противоядие в стеклянную бутылку, ту, которую он дал мне, ту, что когда-то содержала Призрачную ягоду, но несколько мгновений назад она была наполнена только водой.

— Что ты делаешь? — спрашивает он.

Я снова её закрываю и бросаю по воздуху Бомбе, которая ловко ловит её. Затем она уходит, оставив его, и он смотрит на меня.

— Что ты сделала? — требует он.

— Я обманула тебя, — говорю я ему. — Немного неверно. Я вылила твой яд и промыла флакон. Ты всё время забываешь, что я выросла здесь, и поэтому со мной опасно торговаться — и, как ты видишь, я могу лгать. И, как ты напомнил мне так давно, у меня мало времени.

Он достаёт из ножен меч. Это тонкий длинный клинок. Я не думаю, что он использовал его для сражения с Карданом в своей комнате в башне, но это может быть так.

— Мы на публике, — напомню я. — И я все ещё Сенешаль Верховного Короля.

Он оглядывается, видя других придворных поблизости.

— Оставьте нас, — кричит он. Мне не приходило в голову, что каждый может это сделать, но он привык быть принцем. Он привык к подчинению.

И действительно, придворные, похоже, тают в тени, расчищая пространство для такого рода дуэлей, которых у нас точно не должно быть. Я сунула руку в карман, касаясь рукояти ножа. Бой с ним не совсем похож на бой с мечом. Как неоднократно объяснял Мадок: меч — это оружие войны, кинжал — оружие убийства. Я предпочла бы иметь нож, чем быть безоружной, но больше всего мне хотелось бы иметь Закат.

— Ты предлагаешь дуэль? — спрашиваю я. — Я уверена, что ты не хотел бы оскорблять своё имя дуэлью со мной, столь превосходный в вооружении.

— Ты ожидаешь, что я поверю в твою честь? — спрашивает он, что, к сожалению, справедливо. — Ты трусиха. Как и человек, который тебя воспитал.

Он делает шаг ко мне, готовый порезать меня, есть ли у меня оружие или нет.

— Мадок? — я достаю свой нож. Он не маленький, но он все равно меньше половины длины лезвия, которое он направляет на меня.

— По плану Мадока мы должны были нанести удар во время коронации. Это был его план, что когда Даин уйдёт с дороги, Элдред будет ясно видеть, что лучше надеть корону на мою голову. Это был весь его план, но он остался Верховным Генералом, а меня отправили в Башню Забвения. И он поднял хоть один палец, чтобы помочь мне? Нет. Он склонил голову к моему брату, которого он презирает. И ты так же, как он, готова просить, унижаться и унижаться ради любого, если это даёт тебе силу.

Я сомневаюсь, что посадить Балекина на трон всегда было частью истинного плана Мадока, во что бы он ни позволил Балекину поверить, но это не делает его слова более жгучими. Я провела всю жизнь, чувствуя себя слабой, в надежде найти приемлемое место в Эльфхейме, а затем, когда я совершила самый большой и грандиозный переворот, который только можно себе представить, мне пришлось скрывать свои способности больше, чем когда-либо.

— Нет, — говорю я. — Это не правда.

Он выглядит удивлённым. Даже в Башне Забвения, когда он был заключённым, я все же позволила Вульсиберу ударить меня. В Подводном мире я делала вид, что не имею никакого достоинства вообще. Почему он должен думать, что я вижу себя иначе, чем он видит меня?

— Ты — тот, кто склонил голову перед Орлаг, а не перед своим собственным братом, — говорю я. — Ты трус и предатель. Убийца своего рода. Но хуже всего этого то, что ты дурак.

Он обнажает зубы, когда наступает вперёд, и я отхожу назад, помня свой самый неприятный талант: умение злить народец.

— Давай, — говорит он. — Беги как трусиха, каковой ты и являешься.

Я делаю шаг назад.

«Убей принца Балекина». Я думаю о словах Дулкамары, но не слышу её голоса. Я слышу свой, грубый от морской воды, испуганный, холодный и одинокий.

Слова Мадока, которые он говорил давным-давно, возвращаются ко мне. «А что такое дуэль, как не игра-стратегия в быстром темпе?».

Смысл борьбы не в том, чтобы хорошо сражаться, а в том, чтобы победить.

Я в невыгодном положении против меча, плохой недостаток. И я все ещё слаба из-за проведённого времени в Подводном мире. Балекин может откинуться назад и не торопиться, пока я не могу пройти мимо клинка. Он будет медленно разрезать меня на куски. Моя лучшая ставка — быстрое сокращение дистанции. Мне нужно проникнуть в его личное пространство, и я не могу позволить себе роскошь принять его меры, прежде чем я это сделаю. Я собираюсь поторопить его.

У меня есть один шанс сделать это правильно.

Моё сердце гремит в ушах.

Он бросается ко мне, и я правой рукой бью своим ножом по основанию его меча, затем хватаю его предплечье левой, изгибаясь, чтобы обезоружить его. Он тянет меня за руку. Я провожу ножом по его шее.