Похищенная, или Красовица для Чудовища (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 59

Проезжая мимо особняка Мари Лафо с наглухо закрытыми ставнями, девушка почувствовала, как мороз пробежал по коже, и утопавшая в зелени улица как будто поблекла. Мир вокруг стал чёрно-белым.

Серафи тоже притихла. Вжав голову в плечи, служанка исподволь поглядывала на старый дом, пока они не скрылись за поворотом, после чего, подавшись вперёд, взволнованно выдохнула:

— А помните, как той ночью…

— Не будем об этом! — резко перебила её Мишель и до самого Лафлёра хранила молчание, мечтая об одном: скорее оказаться у себя в комнате и выдернуть наконец из злосчастной куклы иголку.

Однако остаться одной Мишель удалось нескоро. И отцу, и матери хотелось провести время с дочерью. Сидя на диване в гостиной, девушка с силой сжимала пальцами чашку с остывшим чаем, чтобы не было видно, как они подрагивают. Приходилось отвечать на бесконечные вопросы о днях, проведённых в Доргрине, улыбаться и выдавать обман за действительность. К счастью, родители ничего не заподозрили, пребывали в уверенности, что всё это время их средняя дочь гостила у родственников. Только посетовали, что Мишель им почти не писала.

Элиз пристроилась рядом и ни в какую не желала отходить от сестры и уж тем более не собиралась в ближайшее время отпускать её наверх. Одна Флоранс не принимала участия в семейном разговоре. Отвернувшись к каминной полке, она меланхолично переставляла изящные статуэтки танцовщиц и, кажется, даже не слушала Мишель, погружённая в какие-то свои мысли.

— Ты всё ещё обижена на нас, милая? — любуясь своей красавицей-дочерью, пришла к неверным выводам Аделис. — За то, что так внезапно отправили тебя к Эмерону и Луизе? Потому не писала?

— Вовсе нет. — Мишель вымученно улыбнулась. — Мне понравилось… у тёти с дядей, — очередная ложь, которая далась ей с трудом, но которая была во благо.

Всем. В особенности Кейрану.

— О том, что Гален Донеган разорвал помолвку, они, полагаю, тебе рассказали. Обрадовали, — мрачно усмехнулась Флоранс.

— Рассказали, — кивнула Мишель, не вдаваясь в подробности, от кого именно узнала о том, что свадьба расстроилась. — Мне очень жаль, Флоранс.

В ответ на тихие слова сестры девушка громко фыркнула:

— Гален счёл, что я его недостойна. Из-за того, что приёмная!

— Флоранс! — побледнела Аделис. — Пожалуйста, больше никогда так не говори. Ты наше дитя, наша дочь.

— А мальчишку этого мы больше на порог не пустим, — хмуро добавил хозяин дома.

— Это он тебя недостоин, а не ты его, — подхватила Мишель, вкрадчиво закончив: — Ты моя сестра, и ничто этого не изменит.

Черты лица Флоранс смягчились, и она грустно улыбнулась.

— Мне бы хотелось отдохнуть перед ужином. — Мишель зевнула, прикрывая рот ладонью, затянутой в светлое кружево митенки.

Поднялась, и Лиззи тут же последовала её примеру.

— Элиз, оставь сестру в покое хоть ненадолго, — к радости средней дочери, сказал Вальбер.

— Но я соскучилась, — заявила восьмилетняя непоседа и насуплено скрестила на груди руки. — Мишель почти ничего не рассказала о своём путешествии.

Мишель вдруг живо представилось выражение лица Лиззи, сидящей в этой самой гостиной и слушающей истории о мрачном поместье на болотах, отмеченном проклятием оборотней. Такой рассказ куда больше пришёлся бы девочке по душе, но последствия признания могли быть непредсказуемыми.

— Ещё успеем наговориться, Лиззи. — Мишель потрепала младшую сестру по щеке и позвала рабыню.

Тенью отделившись от стены, Серафи последовала за госпожой на второй этаж, чтобы помочь той раздеться.

— Закрой ставни, Серафи, и уходи, — когда платье ярко-жёлтым пятном отпечаталось на прогретом солнцем полу, велела девушка.

Служанка поспешила исполнить её распоряжение. Зелёные ставни сомкнулись, позволив полумраку полупрозрачной вуалью окутать спальню, и рабыня бесшумно выскользнула за дверь. Мишель досчитала до трёх, чувствуя, как сердце в груди ускоряет свой ритм, и сорвалась с постели, птицей пролетела через всю комнату, чтобы дрожащими от волнения руками приподнять край лоскутного ковра.

Не прошло и минуты, как она держала в руках ненавистную куклу. На уродливой фигурке до сих пор виднелись тёмные разводы от засохшей куриной крови, а восковую грудь пронзала заговорённая иголка.

— Пожалуйста, пусть всё закончится, — взмолилась девушка и, зажмурившись, выдернула иглу из вольта.

Подумывала разломать куклу надвое, а ещё лучше растоптать её и выбросить в окно, но в последний момент опомнилась, осторожно вернула вольт в жестяную коробку. Вдруг это как-то отразится на Донегане. По-хорошему, следовало отправиться к Мари Лафо и узнать, развеялись ли чары и что ей теперь делать с этим уродством. Но от одной только мысли, что придётся снова переступать порог того жуткого дома и смотреть в остекленевшие, как будто неживые глаза его хозяйки, у Мишель волосы на голове вставали дыбом.

— Пустые, — вспомнив пронзительный взгляд Королевы вуду, пробормотала Беланже.

Словно колдунья была такой же, как и слепленная ею из воска фигурка. Неживой.

Расправив ковёр, девушка вернулась в кровать и, ослабив шнуровку корсета, закрыла глаза с твёрдым намереньем до ужина подремать. Какое-то время она ворочалась с боку на бок, пока наконец не начала погружаться в сон. Из которого её вырвали громкие голоса.

Говорил отец, почти срывался на крик, а отвечал ему… Мишель слетела с постели, выскочила из комнаты и, пробежав по коридору, замерла на краю лестницы.

— Вы нежеланный гость в этом доме, мистер Донеган, — голос Вальбера Беланже звенел от плохо сдерживаемого гнева.

— Мне нужно увидеться с Мишель, — упрямо повторил Гален, не обращая внимания на замерших неподалёку рабов, готовых в любой момент вышвырнуть его за порог, стоит только хозяину дать отмашку.

За спиной Вальбера, прижимая руки к лицу, стояла бледная Аделис.

— И тебе хватает наглости являться сюда как ни в чём не бывало, после того, как унизил мою дочь? — теряя остатки самообладания, прорычал мужчина. — Да ещё и просить о встрече с её сестрой! Помогите этому джентльмену выйти, раз он сам не в состоянии это сделать, — не сводя с молодого человека тяжёлого взгляда, приказал рабам Вальбер.

Но те не успели сделать и шага, как сверху раздалось громкое восклицание:

— Отец! — Позабыв о том, что стоит босая в одной сорочке, панталонах и корсете, Мишель спустилась на несколько ступеней, с силой сжимая перила. А когда родители обернулись, уже тише, но всё так же твёрдо проговорила: — Нам с мистером Донеганом надо кое-что обсудить.

ГЛАВА 2

— Всевышний! — ахнула Аделис, осознав, в каком виде её дочь предстала перед слугами и гостем.

— Мишель, немедленно иди оденься! — багровея, приказал ей отец.

— Только после того, как ты перестанешь держать мистера Донегана на пороге, проводишь его в гостиную и предложишь ему чаю, — упрямо вскинув голову, возразила девушка.

Мельком глянув на Галена, заметила у него на губах улыбку. Правда, стоило ему поймать хмурый взгляд бунтарки, как желание улыбаться сразу пропало. Жаль, подумалось Мишель, что вместе с ним не исчезло и другое — желание пожирать её глазами. Девушка ещё сильнее сжала перила пальцами, чтобы под этим алчным взглядом не сорваться с места и не убежать.

Совладав с малодушным порывом, осталась стоять на ступенях лестницы.

— Мишель! — уже готовый взорваться от гнева, прогремел Вальбер.

— Отец, это не пустой каприз. Я понимаю, Гален вас обидел. Обидел нас всех, но нам с ним и правда нужно поговорить. Рано или поздно мы в любом случае увидимся. Однако мне бы хотелось, чтобы этот разговор состоялся здесь, в стенах Лафлёра.

«Мне так будет спокойнее», — едва не добавила девушка, но в последний момент прикусила язык.

Беланже молчал, окончательно сбитый с толку странным поведением и не менее странными рассуждениями дочери. Аделис опомнилась первой. Велев слугам расступиться, пригласила гостя в гостиную.