Ключи ушедшего бога - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 49

— Ищем? То лишь богам ведомо, — многозначительно обронил Шериф и велел Кирту: — Отпусти этого несчастного, мой друг. Он проклят уже тем, что живет поживой с мертвых. Метка гнева Дагонта на душе виднеется, и недовольство Вадера, повелителя воздуха, на нем. Не марай руки, сам он смерть свою встретит.

— Эй-эй, жрец, ты чего такое сказал? — заволновался пленник, окончательно отпущенный, вернее, брошенный на травку у посыпанной желтым песочком тропинки. — Какие метки?

— Тебе виднее, чей последний покой ты нарушил, навлекая на себя гнев двух богов, — прохладно ответил Шериф.

— Да я… да разве ж богам до того дело когда было?.. Неправда то, нет! — забормотал окончательно раздавленный член шайки грабителей могил, прекратив всякие попытки сопротивления.

— Богам есть дело до всего, кара каждому отступнику отмерена и в должный час свершится, — с достоинством ответствовал наш спутник.

Кладбищенский же вор совсем спал с лица и зачастил:

— Лирт жрец, как мне метки те снять? Подношения сделать, молитву особую прочесть?

— Раскаяться, — спокойно и просто поведал служитель Первоотца. — Но тебе этого не дано, потому как не чувствуешь вины за содеянное. Лишь низменный страх расплаты движет тобой.

Оставив раздавленного морально типа отдыхать на травке (тот раскачивался, будто в трансе, вперед-назад), а тройку его подельников — за кустами, мы покинули кладбище.

— Ты их там хорошо связал? — тишком уточнила я у Керта.

— Отлично, я еще и метку расхитителей могил на стволе дерева рядом вырезал, чтобы народ ведал, за что их вязали, — столь же тихо ответил находчивый щитовик.

И верно, мораль моралью, проникновенные проповеди проповедями, а все же нет надежнее средства, чем душеспасительная головомойка. Намнут осквернителям бока или даже сломают чего — в следующий раз хорошенько подумают, прежде чем на дело выйти. Мне как-то совершенно наплевать. Главное, чтобы к нам не лезли.

Глава 19

ЗАХАЛЬ, СВИРТИШ. ШЕСТОЙ КЛЮЧ

Стычка с бандитами стоила синяка и подпалин Кирту и прорехи на рубашке Керту, испорченное настроение не в счет. Мы снова загрузились в коляску с апатично подремывающим кучером и покатили к кладбищу Свиртиш. Когда уезжали, слышали за спиной нарастающий шум — разгневанные людские крики. Ага, нашли посетители Захаля композицию с указателями «кто и за что». По крайней мере, там можно было не опасаться нападений «конкурентов».

— Я чего-то не понимаю? — задумчиво спросила я у жреца. — Неужели обирать покойников — дело столь доходное, что до драки за… «делянки» доходит?

— Амулеты стихий, — коротко проронил Шериф. — С ними принято традиционно хоронить магов, кладут даже в ларец с прахом. Порой такие творения весьма дороги. Настолько, что преступники не гнушаются грабежом захоронений.

— Это мерзко! — нахмурил тонкие брови Фиилор и тут же смешался, вспомнив, чем собрались заниматься мы сами.

— Мы чужого не берем, — тихо и веско напомнил воспитаннику жрец, вправляя мозги.

Принц лишь кивнул, однако повешенный нос не поднял. Может, бремя гробокопательства с него и сняли, а вот ужас перед смертью, так редко свойственный молодым, никто смахнуть с души Фиилора оказался не в силах. В детстве ли паренька напугали или такой пуганый уродился — сейчас разбираться поздно. Все равно стороной Свиртиш не обойдешь. Придется Филе страхам в лицо глядеть и работать, в крайнем случае работать, зажмурив глазки. Развернуться и смазать пятки салом мы не дадим. Да и сам не побежит, друзей не бросит.

Свиртиш, историческое древнее кладбище, между прочим, на собственно кладбище походило больше Захаля. Увидела я и склепы со статуями, правда, не теми, какие у нас обычно ставили: ангелы скорбящие крылатые или другие фигуры скорби. Тут больше бытовые скульптуры присутствовали, отражающие основной вид занятий покойных при жизни. Кажется, для оформления семейных склепов статуи очередного родственника добавлялись к уже стоявшим в специальной нише по мере умирания. Получалось интересно. Ювелир соседствовал с банкиром, ученым, магом или счетоводом. Иной раз я затруднялась с определением рода занятий. Каменные гробницы — просто музей под открытым небом — стояли в зарослях травы, кустарника и вековых деревьев. Мрачноватая, должно быть, в ночные часы обстановка, днем казалась воплощением аллегории покоя.

Филя, впрочем, не оценил. Как начал мелко подрагивать, стоило вылезти из коляски и шагнуть за опять половинные, до пояса, воротца, так и продолжал дрожать осиновым листом. Если и пытался что-то сказать, без толку. У радильярца зуб на зуб не попадал и крупные мурашки бежали по коже, будто он не в теплый летний денек погулять вышел, а среди зимы махом в прорубь нырнул. Однако зонтик-рогульку с нелепыми цветными ленточками парень сжимал крепко и шел вперед. Я наше хилое высочество снова чуток зауважала. Когда не боишься и идешь — здорово, но когда отчаянно трусишь и все равно шагаешь — вот это действительно имеет значение.

На здешнем кладбище посетителей не было вовсе. Нет, может, где-то и бродил среди склепов чей-то далекий потомок или просто любопытствующий, но не шумел и на глаза нам не попадался. Новой засады шайки гробокопателей под предводительством некоего Кивара на кладбище тоже не обнаружилось.

Мы медленно двинулись по мощенной красным камнем дорожке, давая возможность живому компасу перестать содрогаться и настроиться на работу.

Зонтик в одной руке и мешочек с артефактами в другой, оба щитовика по бокам для страховки — так шел Фиилор по дорожкам, ежась от каждого шороха и птичьего крика.

Тянуло его в самую древнюю часть Свиртиша, туда, где почти не было одиночных гробниц и скульптур, зато склепы вставали стройными рядами. Мечта археолога. Мало-помалу исчезали в оформлении зданий последнего покоя и скульптуры. Наверное, в совсем старые времена моды на них не было.

Наконец, покрутившись на пятачке маленькой площади перед тремя склепами, Филя уверенно ткнул рогулькой в самый заросший колючим кустарником. Будто и не склеп то был вовсе, а тот самый замок с хрустальным гробом, где заколдованная красавица ждала принца в летаргическом сне.

— Там, — решительно пискнул принц.

Щитовики смерили колючие кусты мрачными взглядами. Иглы на иных ветках были сантиметров по семь-десять в длину. Желающему сохранить конечности в целости эту прелесть разводить руками без плотных кожаных перчаток категорически не рекомендовалось.

Переспрашивать, не сомневается ли Филя в своем выборе, никто не стал. Закон подлости временных и пространственных границ не имеет! Красивый беломраморный домик, заросший мягким мхом, или серо-зеленый, укутанный изумрудным вьюнком, нам подойти никак не могли. Если уж куда нужно лезть, так в самую… эх, неуютную дыру.

А вот любопытно, Ушедший специально так цепочку добычи ключей построил, чтобы за нее ни один фанатик богов Фальмира не взялся даже под страхом отлучения от милости всего пантеона, а если бы взялся, то на середине пути бросил? Такие места, куда мы забредаем, и работа, за которую беремся, любого жреца до состояния харакири доведут. Нам с Шерифом очень повезло: характер нордический, стрессоустойчив, и не то чтобы с совестью, но с внешними признаками морали договориться способен. Душевными терзаниями и сейчас не страдает. Я покосилась на жреца. Тот задумчиво изучал заросли, загораживающие дверь.

— Жалко добрый меч тупить, но не голыми руками ж… — Кирт хекнул и, вытащив клинок из ножен на поясе, приступил к сенокосу, точнее, к кустолому.

Керт присоединился к товарищу. Вдвоем они быстренько порубили щетинившиеся иглами кусты и, обмотав руки плащами, оттащили дровишки в сторонку, свалив между двумя склепами на травку. Может, кто из обитателей решит на шашлычки выбраться, а тут готовый склад топлива.

На двери серого с черными прожилками склепа ручки не имелось. Наличествовала лишь сплошная плита, прикрывающая вход, с дырочкой на уровне груди, просверленной с неизвестными целями: то ли для оригинального ключа, то ли в качестве глазка. И тоже неизвестно для кого: для посетителей или для здешних обитателей, каковые, если верить слухам, гуляют ночами, не обращая внимания на свой мертвый статус.