Ключи ушедшего бога - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 22

Увы, мы имеем то, что имеем. Надо с этим работать. Если у местных нет никаких идей по поиску, даже Фиилор-взломщик беспомощно хлопает ресницами, придется напрячь опыт предков. Как у нас издревле искали потерянное? Ничего, кроме рогульки, в голову не приходило. Ну попробовать недолго, надо только раздобыть пять пар высоких, желательно рыбацких, сапог. В ботинках я под стены не пойду, и не уговаривайте!

Еще чуток побарабанила пальцами и выдвинула единственную пришедшую на ум версию насчет рогульки и спецобуви. На что получила резонный ответ:

— Примут за лиходеев и со стены застрелят.

— А мы рогульку чем-нибудь замаскируем и сделаем вид, что пьяные! — внесла я корректировку в условия поиска.

Вот теперь мое предложение приняли за рабочую версию, хоть и крепко претило жрецу втягивать в подобное шоу принца и впрягаться самому. Но лучшей идеи никто не предложил. Фиилор, храбро зажмурившись, объявил, что он на все согласен. Жрец неодобрительно похмурился, посетовал на тяжкий жребий и позор седин, помолчал. Кажется, даже помолился мысленно, ожидая нечаянного божественного откровения. Увы, не дождался. Филя парой жалобных протяжных вздохов его дожал. «Шериф» сдался, и мы крепко задумались над реализацией моего гениального предложения. Спустя час примерный план действий был выработан. Мы отъехали от города и остановились в рощице неподалеку. Загадить ее еще не успели, потому как на ночь город не запирался и примыкающих к стенам деревень-курятников не имел. Все это добро с успехом содержалось и размещалось в городской черте. Брр!

В загашнике у «шерифа» нашелся небольшой шатер (а я-то гадала, что это за нелепая скатка на крыше кареты, похожая на надувную лодку, сварганенную из ковра). Устанавливался он быстро, щитовики знали, как обращаться с рулонишем. Наверное, в перечень обязательных навыков телохранителей это умение входило.

В шатре мы с принцем и разместились. Жрец нацепил на себя светскую одежду, став еще больше походить на шерифа Ноттингемского и заставив меня прятать руки за спину. Очень захотелось пощупать располагающий вид сзади. Телохранитель Керт ограничился сменой выражения лица. Превратил вполне приятную физиономию в тупую морду «моя твоя охранять, ничего не понимать». Кирт остался приглядывать за нами. Пусть по рощицам у города никто не шарится, но мало ли…

«Шериф» и щитовик отбыли в Кретаграт с важной миссией, включающей в себя встречу с местным начальством с целью подкупа и посещение обувщика. Доработка идеи принадлежала жрецу и основывалась на одном из забавных обычаев Вольных Пустошей. Тут считалось, — вполне, кстати, справедливо, — что пока парень не переделает всех глупостей, мужчиной ему не быть. Потому пусть делает, только под приглядом взрослых, а те ему еще и чудить помогут, чтобы накушался чуди до отвала.

Именно такой обряд мы якобы и должны провести тут, а дабы нас не подстрелили по случаю ненароком, нужны были переговоры и некоторая умеренная (дашь мало — обидишь, дашь много — разбудишь жадность) сумма для покрытия возможных расходов.

Поскольку молодежь тут выделывалась по-всякому, наши поиски под прикрытием точно не должны показаться чем-то выдающимся. Выпендривается малец, и взрослые его опекуны выделываются, так пусть, тем паче за все уплачено.

Вольные Пустоши — вообще земли странные. Тут не то чтобы богам в лицо плюют или плевали, но в них здесь изначально особо не верили, еще когда сильна власть Ольрэна была, а после, как он сгинул, местные небожители заполнить с ходу пустоту не смогли. Слишком пропитаны земли были духом Ольрэна, поэтому даже лучшие из жрецов оказались не способны сотворить нечто значительное, а уж у богов и вовсе снизойти до Пустошей то ли не получалось, то ли желания не возникло. Может, на них чужой дух как аромат скотомогильника действовал. Вот и остались земли пустыми. Ушедший ушел, Пустоши не заполнились. Поначалу местные, может, и переживали, а потом привыкли. Верить во что угодно никто им не запрещал, а что чудес нема — так на Земле без немедленных и ежечасных чудес масса религий процветает. Нам эта пустота Вольных Пустошей даже выгодна, внимания не привлечем.

Фиилор, наконец-то переодевшийся в мужское, умиротворенно вздыхал и нетерпеливо метался у кареты, то и дело поглаживая рогульку. Молодой гладкоствольный вяз на опушке расстался с небольшой высохшей веткой без возражений. (Покажите мне дерево, умеющее возмущаться, и я скажу, что либо вы много выпили или нюхнули не того, либо забрели к толкиеновским энтам.) Теперь принц привыкал к инструменту, принюхивался к нему и едва не пробовал на зуб.

Кирт чистил оставшуюся пару лошадок. Я вязами, дубами и осинами не интересовалась, зато, обнаружив рядом малинник, с наслаждением принялась опустошать заросли. Проклятая юбка, конечно, здорово мешала, но кое-как справилась. Поглазев на мою блаженную физиономию, измазанную в красном соке, принц осторожно заткнул рогульку за пояс и тоже стал лакомиться ягодами. Руки немного поцарапал, зато быстро наловчился избегать колючек на ветках. После нескольких съеденных горстей он удивленно отметил:

— Вкусно, я такие ягоды во дворце ел, они куда кислее были. Их всегда со сладкими сливками подавали.

— Малина — ягода хитрая, ее надо есть с куста, если сладкой хочешь. Полежит сорванная, кислить начнет даже самая сладкая, а уж если на леднике побывает, то такая кислая станет, скулы сведет! — наставительно пояснила я принцу, приобщающемуся к правильному ягодному вкушению.

Закончив с лошадками, Кирт тоже пошел к нам в кусты. Задумчиво забрасывая в рот ягоды, чавкнул:

— Странно, город рядом, а ягод море.

— Нет веганов? — вяло пожала я плечами, дублируя привычный для себя жест местным шевелением пальцев. — Или тут местный лакомка нескромных размеров обитает, с которым связываться не хотят. В Пустошах крупные звери водятся?

— Не знаю, нападет — проверим, — рассудил Кирт почти беспечно, а когда я указала на вопиющую безответственность телохранителя, ткнул в лошадей, спокойно жевавших траву. Дескать, если коники врага не чуют, значит, и нам опасаться нечего.

Успокоил настолько, что я пошла в обход кустов к ягодкам покрупнее, а Фиилор вовсе побрел куда-то почти в недра рощи, туда, где редколесье начинало походить на лесок. Окрик Кирта высочество оставил без ответа, а когда щитовик догнал парня, беглец что-то шепнул на ухо преследователю. Телохранитель мгновенно отстал, даже вернулся ко мне и пояснил четко, наверное, боялся, что я тоже пойду выяснять причину прогулки:

— Это… как ты сказала, зеленая остановка парню нужна.

— М-да, в решении таких интимных вопросов свидетели не требуются, — хмыкнула я, возвращаясь к ягодному истреблению. Я вообще до свежих ягод жадная, без фруктов всегда легко обходилась, но ягоды — моя слабость, полакомиться вдоволь можно лишь летом, а уж если свежесорванных хочешь — и подавно. Поэтому как вижу — удержу не знаю, особенно со сладкими!

Пока наслаждалась малиной, раздался панический крик, треск, и юный принц, отлучившийся по важным делам, вернулся назад со скоростью бумеранга к австралийскому аборигену.

— Та-та-та-а-ам! ОН! — выдохнул Фиилор, по-плебейски тыча рогаткой пальцев на запад.

В здешних краях невежливым считалось указывать направление к цели широко расставленными указательным и средним пальцами одновременно, эдакая горизонтальная «виктория» получалась. Забавно, что допустимый вариант выглядел так же, как на Земле, — стандартно простертая ладонь.

— Кто «он»-то? — заинтересовалась я, не прекращая объедать куст. Лошади спокойны, я тоже. Чего и всем желаю.

— Ме-ме-дведь, — промямлил принц.

— И что делает эта помесь овцы и хищного зверя в «та-там»? — продолжила я допрос.

— Лежит в овражке в грязи, спит или дохлый, воняет, — почти не заикаясь, выдал бледный от пережитого ужаса юноша.

— Да, чувствуется, — потянула я носом. Почему-то ранее не ощутимая вонь разливалась в воздухе могучей струей.

Миг, и от Фиилора стало возможно не только прикуривать, но и заправлять огнеметы. Он сменил цвет не на мило-розовый и даже не на красный. Парень стал багряным, как сентябрьский георгин.