Наши крылья растут вместе (СИ) - "Ana Cherie" - Страница 63

- Со мной все хорошо. Я ближе, чем ты думаешь. Мама, я в Лондоне.

Молчание на том конце заставило встревожиться, но внезапный всхлип в трубку и Оливия поняла, что мама плачет.

- Я увижу тебя? Вас выпустят из самолета? Хотя какая разница, ты же знаешь, я пройду куда угодно.

- Мама, не на...- но связь оборвалась, и Оливия выключила телефон. Она не сомневалась, что мать воплотит свои слова в реальность. Даже если ее дочь будет заперта в этом самолете, Джина Паркер найдет способ отпереть дверь.

Еще сорок минут понадобилось для того, чтобы отогнать самолет к терминалу. Все это время Оливия не находила себе места, ходя по салону и делая вид, что ищет забытые пассажирами вещи. Она ждала Даниэля, чтобы узнать дальнейшие действия. Но не стала врываться к нему в кабину, боясь отвлекать его от руления по земле. Разговоры среди бортпроводников тоже ничем не помогли ей. Оливия так и осталась в неведенье.

К самолету вновь подали трап и Келси открыла двери. В салон тут же попал влажный воздух дождя и тумана настолько знакомый, что сердце сжалось. Только сейчас девушка осознала, что боится сойти на землю. Эта земля принимала ее, как гостью, а не как родного человека. Уйдя работать в арабскую авиакомпанию, даже в мыслях не было, что она здесь станет чужой.

Никто не решался выйти из самолета, ожидая пилотов. А они как издевались, специально медлили.

- Будем ночевать на борту самолета, - пошутил кто-то, - или через час вылетим в Брюссель, если откроют аэропорт.

- Ничего подобного, - произнес долгожданный голос и Оливия обернулась, встречаясь с черными глазами Даниэля. От его слов затаилась маленькая надежда. Она смотрела на него ожидая продолжение, - мы улетим завтра в 14 дня в Брюссель. Сегодня нас разместят в гостинице. Всех.

Последнее он произнес, сделав на этом слове акцент. Всех.

Оливия нахмурила брови. Но не ее, она не собиралась ночевать в родном городе в гостинице. Хватит и того, что ее встретили с оружием.

Всех устроило это предложение. Уставшие бортпроводники стали спускаться по трапу на землю, таща за собой чемоданы. Оливия улыбнулась, вспомнив, что решила чемодан не брать, одновременно понимая, что брать его всегда надо. Могут случится самые невероятные ситуации.

Даниэль облокотился на открытую дверь, сложа руки на груди и пропуская экипаж вперед. Как только очередь дошла до Оливии, которая оказалась последней, он перегородил ей путь рукой. Она не успела шагнуть на трап, лишь вдыхая сырой воздух и смотря вдаль, пытаясь не смотреть на него, чтобы не нервировать себя.

- Ты уже позвонила всем, кого любишь?

Он выругался про себя, не понимая зачем такое спросил. Какое ему дело до нее? Пусть катится ко всем чертям. За два дня он слишком устал от нее, но тут же одновременно понимая, что за четыре часа ему ее не хватало. Безумие какое-то. Он тут же убрал руку, пропуская ее. Но девушка стояла.

- Да, я позвонила единственному человеку, которого я люблю, - она перевела взгляд голубых глаз на него, - моей маме.

- Маме? - Не понял он, но видя ее потерянный взгляд, он тут же осознал- Оливия переживала. В его мыслях промелькнул какой-то парень, от которого у нее останавливается сердце и вновь выругался про себя, - как же твой парень? Он бросил тебя?

- Нет, - начала вскипать девушка, - нет никакого парня.

Она нахмурилась, а он облегченно выдохнул, ловя себя на странной реакции.

- Какое тебе дело до меня? - Оливия уже повысила тон, готовая ступить на трап и вновь голос Даниэля ее остановил:

- Мне нет до тебя никакого дела, ты права. Это было чистое любопытство.

- Отлично, - наконец она ступила шаг и оказалась на улице. Тут же ветер обдал ее своей прохладой.

Марк вышел из кабины, закрыв за собой дверь. Услышав последние слова капитана и стюардессы, он взглянул на Даниэля:

-Мне кажется, вы не ладите друг с другом.

-Тебе не кажется. - Грубо произнес капитан и вышел на трап за Оливией.

Девушка спускалась по ступенькам медленно, как будто боялась быть ближе к родной земле. Он быстро догнал ее, и она обернулась пристально, смотря в его глаза. Сейчас они отражали все огни, которые горели поблизости. И на секунду ей показалось, что его глаза роднее.

Даниэль подошел ближе, встав на одну ступеньку с ней и перевел взгляд вдаль, видя, как члены его экипажа заходят внутрь аэропорта. Оливия не бежала вперед всех, как он представлял себе ни раз эту картину. Она молча стояла рядом, и он понял ее состояние:

- Мне было девятнадцать, когда я уехал из родной Испании. Только спустя пять лет я вернулся туда в качестве второго пилота рейсом Дубай-Мадрид. - Даниэль не смотрел на нее, вспоминая прошлое. Об этих воспоминаниях и его ощущениях он никому не рассказывал, но сейчас, видя, как что-то пугает девушку, он вспомнил себя, - я ждал этого, чтобы сойти с самолета и почувствовать себя дома. Но когда я ступил на землю, то понял: это уже не мой дом. Земля по-прежнему была землей. Было все так же жарко и сухо. Тот же воздух. Но что-то изменилось. Я не мог понять, что.

Оливия внимательно слушала, смотря на него и Даниэль обернулся:

- Потом я понял- это я стал другим, а мой дом находится между небом и землей.

Марк прошел мимо, разрывая контакт их глаз. Всего секунда и их взгляды вновь встретились. Даниэль протянул ей руку:

- Ты уже ничего не сможешь с этим поделать. Пошли, Оливия.

Находясь под впечатлением от его признания, она молча вложила свою теплую ладонь, чувствуя, как его пальцы сжали ее. Сколько раз она за последнее время ощущала их, понимая, что так ей спокойней. Даниэль спустился на землю первым, и девушка за ним ступила первый шаг на холодный мокрый асфальт.

- А как же родные люди, которые остались на той земле? Ты не скучаешь по ним?

- Скучаю. Но теперь у меня своя жизнь, - Даниэль разжал ладонь, освобождая руку Оливии и она почувствовала холод родной страны.

Идя к зданию аэропорта, девушка поймала себя на мысли, что у нее возникло куча вопросов к Даниэлю. Но спрашивать ничего не стала. Захочет, расскажет сам. Не ее дело лесть в его личную жизнь. Ступив на землю, которая казалась уже другой, она начала переживать за предстоящую встречу с матерью.

Марк ждал их у стойки паспортного контроля, и они втроем направились к выходу из здания аэропорта. Массовое скопление людей душило, разноязычные голоса превращались в крики. Даниэль взглядом искал членов своего экипажа, постепенно понимая, что они сбежали от шума к автобусу.

- Оливия! - Сквозь этот шум прокричал женский голос, - Оливия, доченька!

- Мама! - Девушка побежала навстречу женщине, которая только что назвала ее дочерью. Крепко обняв ее, Оливия прошептала, - мамочка.

Женщина слегка отстранилась, пытаясь налюбоваться на нее. Касаясь волос дочери, она провела по ее щеке:

- Как ты изменилась, Оливия. Ты стала взрослой, я с трудом узнала тебя в твоей форме.

Улыбка девушки стала шире, она с такой любовью смотрела в голубые глаза матери, забыв, что оставила позади себя Даниэля и Марка. Но взгляд Джины Паркер сам направился на них, пристально всматриваясь в их удивленные лица.

Даниэль улыбнулся, видя долгожданную встречу двух близких людей. Мать Оливии совсем не такая, как он себе представлял. Противоположность своей дочери: не высокого роста полноватая блондинка с кучерявыми волосами, которые кольцами спадали на ее миловидное лицо, ее улыбка была открытой, образуя ямочки на щеках и мелкие морщинки в уголках голубых глаз. Кроме цвета глаз он не нашел ни одного сходства с высокой стройной брюнеткой. Значит вот в кого небесный цвет получила английская девушка. И он очень понадеялся, что характер Оливия получила не от матери.

- Мама, познакомься с пилотами моего экипажа, - она взяла мать за руку и повела ее к мужчинам, - второй пилот Марк Стоун. Марк, это моя мама Джина Паркер.

Джина улыбаясь кивнула ему, но тут же перевела взгляд на высокого темноволосого капитана, величественно стоящего рядом со вторым пилотом. Его фуражка и четыре желтых шеврона на рукавах черного пиджака формы болью отозвались в ее душе. Он был горд и красив. Прилетев в Хитроу, он своей грацией затмил всех пилотов.