Волшаны. Пробуждение Земли (СИ) - Вудворт Франциска - Страница 27

- Элизабет Килей! - голос отца буквально пригвоздил меня к месту. - Потрудитесь объяснить, леди, ак назвать ваше поведение?

“Спасите”, - пискнуло что-то внутри, пока я очень медленно поворачивалась к отцу.

Он стоял внизу, одну руку положив на голову Тьера. Судя по вздыбленной шерсти фьюрри, что серебрилась лунным светом, мой папа сейчас был очень зол. Прямо таки в ярости. Это же можно было заметить по каменному выражению его лица.

- Доброй… - я сглотнула. -  ...ночи.

Тьер тихо зарычал, но осекся, когда ладонь отца провела по его загривку вверх-вниз.

- Я думала ты выросла.

Эти слова прозвучали как пощечина. Даже щеки запылали. Лучше бы папа кричал, грозил всевозможными карами. А этот тихий голос, в котором звучало неприкрытое разочарование…

И самое мерзкое, что мне даже нечем крыть.

- Я не хотела видеться с Леонаром. - прошептала тихо-тихо.

- Не хотела так сильно, что решила нас опозорить?

Ну давай же, накричи на меня! Только не говори таким тихим голосом.

- Я не хотела!

Всего двумя фразами отец заставил меня сейчас трястись от стыда. И то, что казалось храбрым поступком, предстало совсем в другом свете.

- Иди к себе. - так же тихо проговорил он. - Не шуми, твоя мама легла сразу, как ушли гости. Надо сказать, они были очень вежливы и приветливы. А еще сильно сожалели о том, что ты приболела и не смогла спуститься. Мама так расстроилась, что у нее началась мигрень. Пришлось наложить исцеляющее заклинание. Она будет спать до утра. Надеюсь, ты сумеешь нам объяснить свой поступок.

После чего он отвернулся и ушел в сторону кабинета, оставив меня на лестнице.

В комнату я поднималась очень долго. Ноги казались каменными, неповоротливыми.

Стыдно и одновременно я понимала, что оставшись на вечере могла бы не удержаться и наорать на Леонара. При одной только мысли о его смазливом лице и снисходительном взгляде, в висках начинали стучать молоточки.

Даже с Адрианом переписываться не хотелось. В груди жгло от слов отца. А плакать не получалось. Так что я просто стянула одежду, накинула ночную рубашку и забралась под одеяло.

Я обязательно объясню им завтра все. Может, они не так поняли меня вчера, когда рассказала про Леонара? Может, надо было сообщить все мелочи?  

Да! Утром так и сделаю. Уверена, что родители меня поймут! Скорее всего все равно накажут, но хотя бы поймут!

Я плотнее закуталась в одеяло. Из приоткрытого окна тянуло свежестью и запахом осени.

“И что такое Улленару?” - промелькнула сонная мысль.

Я думала, что не сумею заснуть, но решение сообщить родителям все подробности ссоры с Леонаром успокоило. Не верилось, что они останутся на его стороне. Потому сон пришел незаметно.

Но спокойным он не оказался.

Мне снилась война. Кровь текла по мостовым Клейрона, струйками стекала из-под закрытых дверей домов. Где-то далеко слышались крики, я различала некоторые заклинания. А рядом кто-то крепко держал меня за руку и шептал:

- Войну развязали обе стороны, Лиззи. И она до сих пор идет, только не на виду. Пока одни считают виновными других, равенства не будет. А значит, война может начаться снова. Снова кровь и жертвы. Снова разрушения. Только потому, что часть магов считает себя умнее и порядочнее, чем другие.

Я все пыталась посмотреть на того, кто находился рядом, но почему-то не могла. А голос - усталый голос не менее усталого мужчины - продолжал литься в уши.

- Смотри, Лиззи, что ждет нас всех. Смотри. Это не прошлое.

Я и сама видела, что это не прошлое. Потому что узнавала Клейрон моего времени.

А потом увидела Адриана. Он стоял на коленях, прямо на окровавленной мостовой. А его волшан... он лежал, распластав крылья.

- А был ли неправ Зарекк? - услышала я перед тем, как заорать.

***

Я подскочила на постели, понимая, что продолжаю кричать и тянуться в пустоту. Где еще недавно был мой Клейрон. И Адриан. И его погибший волшан. Перед глазами стояло лицо друга: пугающе-пустой взгляд человека, который потерял смысл жизни.

- Проснулась, дрянь!

Мама ворвалась в комнату, как бешеный вихрь. Я не успела и глазом моргнуть, как она подлетела к кровати - растрепанная, в домашнем клетчатом платье - и отвесила мне пощечину. Да такую, что в глазах засверкали звездочки.

- Люсиль, прекрати!

Мамину руку, занесенную для повторного удара, перехватил отец. Он то как раз выглядел безупречно: то ли собирался выезжать из дома, то ли только что вернулся.

Неважно. Щека у меня горела, в глазах скапливались предательские слеза, а в голове стучало лишь одно: “Проспала, проспала”.

Вместо того, чтобы проснуться на рассвете и выскользнуть из дома, я вылезла из сна только лишь ближе к десяти утра. Почему не сработал будильник?

Ответ напросился сам собой: потому что я приехала домой только вчера и за всеми хлопотами банально забыла его подпитать зарядом от домашнего кристалла. Такие стояли во всех более-менее богатых домах. Кристаллы заряжали сильные маги каждой стихии. Служили они около месяца, а после надо было отвозить на перезарядку.

- Мерзавка! Как ты могла так поступить!

- Успокойся, - папа обнял мать, не подпуская её ко мне, но сам сверлил меня тяжёлым взглядом. – Одевайся. Жду тебя в кабинете через пятнадцать минут.

И настойчиво повёл не желающую уходить маму из комнаты.

- Пойдём, тебе тоже одеться следует.

- Хорошо, - сдалась она, - иначе, боюсь, я её просто прибью за тот позор, что заставила меня пережить. Знал бы кто, чего мне вчера стоило держать лицо перед гостями!

Хлопнула дверь, отрезая меня от её причитаний, а я так и осталась сидеть на постели, прижимая ладонь к пылающей щеке. Было до слёз обидно, что они со мною так.

Я долго умывалась холодной водой, остужая лицо, а потом быстро натягивала платье и приглаживала волосы, не желая опаздывать. А то меня ещё и в непунктуальности обвинят. Поэтому, когда подходила к кабинету, так и не продумала, как лучше донести родителям правду про Гровера, чтобы это не звучало по-детски и несерьёзно.

Коротко постучав, я толкнула тяжёлую дубовую дверь и вошла. Родители уже были там. Мама сидела в кресле и пила воду, а папа стоял позади неё и поглаживал плечи. Фьюрри папы облюбовал себе спинку его кресла за столом, а мамин растянулся на зелёном сукне стола и нервно бил хвостом. Мне сразу стало неуютно под перекрёстными взглядами четырёх пар глаз, но я расправила плечи и прошла вперёд, встав перед родителями. Папа всегда говорил, что нужно уметь отвечать за свои поступки.

- Элизабет, потрудись объяснить вчерашнее возмутительное поведение, - начал папа. – Я думал, что после разговора мы поняли друг друга и не ожидал такой выходки.

- Я не желала быть любезной с Гроверами. Их сын мерзавец и останься я дома, не сдержалась бы, и сказала всё, что о нём думаю. Вам было бы стыдно за меня.

- Да что ты такое говоришь! Так ты нам ещё и одолжение сделала??? – вспыхнула мама, и папа сжал на её плече пальцы, успокаивая, и не давай встать.

- Пусть она лучше скажет, что за проходимец ошивался в нашем саду! Почему её вечно тянет к каким-то отбросам?! – вопрошала она папу, запрокинув голову.

Признаваться, что я нашла моего друга детства Адриана, не собиралась. С них станется вмешаться в наши отношения и надавить на него через родителей, запретив встречаться.

- Никакой это не  проходимец! – возмутилась я. – Да, он учится в Аркано. Мы познакомились случайно. Он заступился за нас, когда мы ходили в город, и очень помог. А потом пригласил меня сходить на ярмарку и я согласилась. Это было намного лучше, чем видеть самовлюблённую рожу Гровера.

- Ты убежала из дома непонятно с кем! – вышла из себя мама.

- Насчёт города, - произнёс отец. – Ты наказана. Сегодня я был в школе и тебе запрещено самостоятельно покидать её. Больше никаких самостоятельных прогулок по городу.

- Но папа!

- Я всё сказал. Ты притягиваешь к себе подозрительных личностей и забываешь, что это не Клейрон. Я не хочу, чтобы ты попала в неприятности, раз сама не способна проявлять благоразумие и осторожность.