Перерождение. Часть 2 (СИ) - "Олника" - Страница 22

-   Не бойся, я живая.   –   Она склонила голову набок, в свою очередь рассматривая меня.   –   Почему же ты захотела в подружки не ровню себе? Прости, я неправильно выразилась, спохватилась она. Хотела сказать, не одного возраста?

Тут уже я недоуменно посмотрела на нее.

-   Старушку, что ли?

-   Ой, опять я не так сказала!   –   Она наморщила свой аккуратный носик.   –   немного непривычно выражаться так, как вы.

-   А… я поняла, ты имела в виду мой внешний возраст?   –   разговор становился все любопытнее   –   но мне хочется иметь подругу, а не ребенка. Я ведь человек, со своими стереотипами. Вон даже Митьку не могу воспринимать однозначно, вроде и друг, а все равно малыш.

-   Ясно   –   пропела девочка мелодичным голоском   –   а это почему? – она обвела кистью руки свое лицо, волосы, платье.

Я смутилась и покраснела, хотя еще совсем недавно была твердо уверена, что это чувство давным-давно покинуло меня, лет так двадцать назад.

-    Вероятно, я когда-то хотела такой быть   –   я грустно улыбнулась, вспомнив, что никогда не была красивой, а так хотелось! Если уж мне не досталось, пусть подруга будет красавицей.

-   А завидовать не будешь?

Я звонко расхохоталась. Завидовать своей мечте? И вообще, о чем это она? Я ведь тоже сейчас красавица. Маленькая, конечно пока, ну так вырасту.

-   Молодец!   –   Улыбнулась девочка.   –   А как мое имя?

-   Не поняла? Ты не знаешь своего имени?

-   У меня его еще нет. Ты меня вообразила, ты и имя дашь. Иначе так и останусь девочкой   –   лукаво взглянула она.

Имя… имя… В голове промелькнул калейдоскоп девчачьих имен, но они шли неразрывно с уже знакомыми образами, что вызывало некоторое отторжение. Елена, Алина, Катерина, Светлана…. Не то, все не то… Я мысленно перебирала дальше   –   Надежда, Алена, Юлия….. Юна!!!!!!!

-   О! Мне тоже нравится! Ю-ю-на   –   протянула девочка   –   единственная в мире. Мне нравится! – Она тряхнула головой, взметнув золотистыми локонами.

-   Ю-ю-на…  –   подражая ей протянула я. Действительно, единственная.

-   Маша, как ты себя сейчас чувствуешь?

Я прислушалась к себе – сейчас великолепно! Но я пришла…   –   она остановила меня движением руки.

-   Я знаю. Теперь все будет хорошо. Я поправила все, что нужно. Не спрашивай, ты уже все знаешь.   –   Юна плюхнулась на живот лицом ко мне   –   давай лучше просто поговорим. Я давно забыла, как это   –   разговаривать. Да и девочкой никогда не была. Это так необычно!   –   Она покусывала травинку, в наслаждении прикрыв глаза пушистыми ресницами, отбрасывающими длинные тени на гладкую кожу щек.

Вот это я ей нарисовала внешность!! Дух захватывает!

Девушка тихонько засмеялась, переворачиваясь на спину и глядя в небо.

-   Юна, а мы теперь всегда сможем видеться? Только здесь, или еще где-нибудь?

-   Это зависит от тебя   –   она пристально посмотрела мне в глаза   –   мне кажется, твоей силы хватит видеть меня, когда захочешь. Только все же не злоупотребляй.

Я почувствовала, что еще мгновение, и она исчезнет. И испугалась, что могу вновь не увидеть ее.

-   Подожди минутку!   –   От волнения я вскочила на ноги.   –   Юна, а тебе не будет сложно видеться со мной часто? И как я с тобой смогу связаться?

-   Не будет. Я здесь и везде. Мне это никак не может помешать. И связываться со мной не нужно. Я теперь всегда с тобой, когда захочешь увидеть, я буду рядом.

Исчезла. Так же мгновенно, как и появилась.

Я стояла и плакала от нахлынувших чувств, даже не пытаясь разобраться в них. Напряжение, подспудно копившееся во мне в течение многих месяцев, отпускало, растворялось в потоке слез. Верно говорят, что со слезами уходит душевная боль. Но вместе с этим приходит опустошение и апатия. И именно это я сейчас ощущала внутри себя.

Привел меня в чувство окрик деда за спиной, потерял ненаглядную. Я быстро вытерла лицо краем майки и, нацепив безмятежную улыбку, развернулась и направилась в его сторону.

Вот за что просто обожаю свою детскую мордашку   –   никаких признаков слезоразлива, хоть заревись! Ни тебе красного носа, ни опухших глаз!

Встретила с веселой рожицей его напряженный взгляд, метнувшийся вокруг меня, и подмигнула.

-   Все, деда! Все замечательно!

Он вопросительно посмотрел на меня, ожидая продолжения.

-   Нет-нет, не сейчас. Потом… и вообще, я хочу на ручки, я устала   –   железобетонный аргумент   –   дед тут же подхватил меня на руки и зашагал к стоянке.

* * *

Наш семейный совет с участием Ивана Данилыча мы провели только на следующий день. Никто и не настаивал, удовольствовавшись моим заявлением, что все хорошо. А на завтра я все рассказала. Все, кроме встречи с Юной. Не знаю, по какой причине утаила я эту сторону нашего общения. До сих пор, не считая моего переселения в новорожденного, я не делала ни из чего тайны от родных. А тут вот что-то остановило.

Юна была права, я все о себе считала с ее информационного поля. Вернее, она вложила мне это в мое сознание. Мои неконтролируемые постоянные выходы в астрал стали возможными после первого попадания туда в бессознательном состоянии. И нужно было просто оборвать возникшую связь, что и было сделано Юной. Теперь я знаю, что и сама смогла бы это сделать без особых усилий. Мою неосознанную защиту она также подкорректировала, оставив на меня ее контроль, кроме случаев, угрожающих жизни, и, самое главное, переключила ее с моих внутренних потоков на внешние, которые были неисчерпаемы. Я перестала засыпать от потери сил, или падать без сознания. Все это я коротко изложила, объяснив, что необходимости в блокировке сил нет и не было. Причина оказалась лишь в возникновении одной ненужной связи и нарушении другой. Видимо, поэтому я подсознательно так отчаянно сопротивлялась любому стороннему вмешательству, чувствуя неверный путь.

Единственный, кто понял меня, сидел побледневший, наклонившись вперед и сжимая руками сиденье стула.

Почувствовав, что нужно срочно его как-то отвлечь, я спрыгнула со своего места и подбежала к Данилычу. Потеребила за штанину и, когда он перевел на меня остановившийся взгляд, попросила взять на руки. Он поднял меня, бережно, как хрупкую статуэтку, прижал к груди и, покачиваясь, забормотал.

-   Сами… сами чуть не угробили… Маша, Машенька… как же я виноват! Прости, солнышко, дурня старого. Ведь чувствовал что-то. И как я поддался… ведь убедили, доказали. Счастье наше, что ты здесь оказалась, а не в центре. Как чувствовал, что нельзя тебе туда.

Я потихоньку гладила его по руке, оттягивая напряжение, потом поймала взгляд потемневших глаз и все. Все как прежде. Данилыч ошеломленно покрутил головой, и, воскликнув:   –  Как ты это делаешь, малышка?   –   вскочил из-за стола и высоко подкинул меня над головой.

Мама дорогая! Хм… интересно, которую из трех мам я сейчас хотела позвать?

И что хорошего дети в этом находят? Летишь вверх, хорошо не вверх тормашками, потом обратно, не зная, успеют ли тебя поймать. Потом снова вверх и так далее. Хватают потом подмышки своими огромными лапищами, и больно, и неприятно. Вот бы вас так покидать! И это при том, что пару минут назад прикоснуться боялся, чтобы не сломать ненароком. Нелогично.

-   Данилыч, не надо!   –   ой, не вовремя я это сказала. Чуть не промахнулся от неожиданности, так вот и загремела бы с высоты.

Дед с Маргаритой мало что поняли, но радостно поддержали нас в том, что теперь все будет хорошо, и предложили устроить пикничок прямо на берегу. Чрезмерное возбуждение, возникшее на «совете», схлынуло и мы расслабленно сидели вокруг костра до самых сумерек, смеясь, что не хватает только гитары. Дед вспомнил, что играл в молодости, но за неимением инструмента, приходится управляться с мангалом.

Этот вечер лично я буду помнить всегда.  Слишком многому в моей жизни он подвел жирную памятную черту. Здесь и конец моим надеждам на то, что никто не узнает о моих способностях, и обретение новых знаний и возможностей. И потеря иллюзий о добрых дядях-волшебниках, и стабилизация собственных потоков сил. И, наконец, самое важное событие   –   обретение подруги, моей несбывшейся мечты прошлой жизни.