Друзья по несчастью (СИ) - Чук Павел - Страница 48

Группа под командованием Дикураса, в очередной раз залегла, замаскировавшись в естественном рельефе местности. — Командир, — тихо спросил кто-то из бойцов, — сколько нам ещё?

— За следующую ночь дойдём, если сейчас не обнаружат, — шикнул лейтенант.

Отдалённые звуки канонады сменялись раскатистым треском то начинающегося, то на некоторое время утихающего боя. Звук в пустыне, распространялся на значительное расстояние, и определить, как далеко взвод находится от места боя, никто не решался…

Небесное светило постепенно описало свой круг по небосводу, спрятавшись вдалеке за горизонтом.

— Подъём! Последний рывок! Сегодня надо дойти! — подбадривал своих подопечных лейтенант, которые неуверенно, разминая затёкшие конечности, выбирались из укрытия.

— Нам туда! — лейтенант указал рукой в сторону, где согласно карте располагалась точка эвакуации. — Вперёд! Доктор, не отставайте!

Группа пригнувшись, предчувствуя скорое окончание мучений, продолжала двигаться к невысокой возвышенности, отличавшейся от песчаного ландшафта каменистой поверхностью, что было видно и при скудном ночном освещении.

— Осмотреться!

— Чисто!

— Чисто! — раздалось с разных концов бугорка, выложенного крупными камнями.

— Занять круговую оборону!

— Командир, рассвет скоро, надо быстрее.

— Две шашки сразу! Доктор, держите свой груз и не выпускайте из рук, чтобы ни произошло. Зажигай!

***

— Как командир? — спросил у Вистоша Ситопан.

— Лучше, но в капсулу надо его. Тут я больше ничего не смогу сделать. Пуля пробила жилет, раздробило кость. Еле остановил кровь. Собирать кости в таких условиях — нереально, — выдохнул медик.

— Он придёт в себя?

— Да. Скоро закончится действие обезболивающего. Не думаю, что останется в забытьи, если только не потеряет сознание от боли…

Холодок, так приятно обволакивающий разум, медленно, но верно отступал, оголяя выжигающее пламенем сознание. Хотелось кричать, но сил не было. Открыл глаза — темно. На пределе слуха до меня доходили голоса: — Очнулся. Может, ему ещё обезболивающее?

— Нельзя. Не выдержит. Итак, двойную дозу вколол, когда операцию делал…

— Что случилось? — только и смог выдавить из себя.

— Вас ранили, командир, — ответил Ситопан.

— Что с батальоном? Где мы?

— Мы закопались глубже и ждём утра. Боеприпасов почти не осталось. Тачанку разбили, один пулемёт остался, но патронов к нему на пять минут боя.

— Сколько времени?

— Ночь, командир.

— Сигнал! Есть сигнал — шашки! Даже отсюда видно! — вбежал запыхавшийся, весь грязный Вагиров.

— Хорошо, дошли они значит, — сознание хотело провалиться опять в забытьё, но собравшись, отдал приказ: — Лейтенант, собери офицеров.

Через десяток минут оставшиеся в живых офицеры расположились в полуразрушенном блиндаже.

— Командир, все собрались, — доложил Ситопан.

Осмотрел в полумраке собравшихся. Четверти офицерского состава нет.

— Тяжесть нашего положения расписывать не буду, сами знаете, что нас взяли в кольцо, — говорил, сквозь стиснутые от боли зубы, — круговую оборону долго не удержим. Нам просто не хватит патронов. Как только наступит утро, даже зарывшись в грунт, нас сравняют с поверхностью, — говорил медленно, подбирая фразы, делая продолжительные паузы, смотря, при тусклом освещении от свечи, как реагируют офицеры на слова, которые жалили похлеще пуль и осколков.

— До точки эвакуации более двух суток пути, — продолжал я, — не дойдём. Но есть шанс хоть кому-то вырваться их этой западни. Моё предложение, сегодня ночью прорываться. Вистош, сколько раненых смогут идти?

— Тяжёлых семеро. Из них…

— Понесём с собой, — отрезал я, понимая, что хотел сказать медик.

— На сборы — час. По местам! Доведите до личного состава мой приказ. Вистош, останься.

Озадаченные новой командой, офицеры удалились, а медик остался. При тусклом свете, сквозь боль я присмотрелся к нему: усталое, измождённое лицо, но самое страшное — потухший взгляд.

— Лейтенант, у тебя остались боевые транквилизаторы?

— По вашему приказу всё раздал. Осталось всего пять ампул. В качестве экстренного запаса.

— Раздашь тем, кто пойдёт в первых рядах на прорыв. Им они понадобятся. И вколи мне. Сам не смогу, ампула в левом кармане.

— Но капитан, при взаимодействии с обезболивающим…

— Не надо обезболивающего. Вколи, чтобы силы появились! — рявкнул на медика.

Мой план был прост. Поняв, что отдельный взвод дошёл до точки эвакуации, нам ничего не оставалось, как ринуться в бой, надеясь, что противник отвлёкся на неизвестные сигналы и сомкнувшееся кольцо ослабло. Оставался только один вопрос. Куда прорываться?!

***

Доктор Энри Самуват стоял в середине импровизированного круга ограниченного бойцами, крепко вцепившись в рюкзак, наполненный образцами редчайшего минерала — зират. Темнота ночи разверзлась, и пространство вокруг осветил ослепительно яркий свет, повалил дым, который не стелился по поверхности, а уходил высоко вверх, поднимаясь всё выше и выше.

«Неужели это всё?! Дошёл. Сейчас заберут, и я снова смогу заняться…», но додумать он не успел. Неведомая сила подхватила его…, даже нет, не подхватила, а в мгновение ока, перенесла с пыльной поверхности планеты в просторный светлый зал. Воздух запах озоном, а когда зрение привыкло к тёплому искусственному освещению, увидел людей. Нет, это были не люди, хоть и гуманоиды…

«Да, это же кенгиры! Наши союзники!» — обрадовался Самуват.

— Сходите с платформы. Скорее. Время мало осталось.

Придя в себя от радости, Самуват сошёл с платформы и устало поставил свою ношу на пол, уселся, прям на рюкзак и чуть не заплакал от осознания, что выжил.

— Что вы, друг мой, всё хорошо, — подошёл кто-то из экипажа корабля и протянул ёмкость с напитком.

Жадно глотая приятную на вкус жидкость, доктор смотрел на мерцающую платформу, из которой по одному, по двое, появлялись бойцы, с которыми он прошёл долгий путь к заветной цели.

Рядом свалился на пол Дикурас.

— Дошли, доктор! Дошли! — широко улыбаясь, говорил лейтенант.

— Внимание! Прибывшему личному составу занять места и пристегнуться. Повторяю…, - разнеслось объявление по громкой связи.

— Мы что, всё?! Улетаем?! А как же там наши?! — встрепенулся лейтенант и, поднявшись с пола, пошёл по направлению к кому-то из экипажа.

— Офицер, присядьте, здесь есть место и пристегнитесь. Нам надо улетать. Время нахождения в пространстве планеты ограничено.

— Но там наши! Там батальон остался! Мы слышали канонаду, они ещё сражаются — они живы!

— У нас приказ забрать тех, кто в точке эвакуации, находясь над ней не дольше пяти минут.

Лейтенант осмотрелся и понял, что не все его бойцы внутри корабля. Платформа планетарного лифта перестала мерцать, погрузившись в холодную черноту отключённого оборудования.

— Где капитан корабля?

— Я — капитан. И у меня приказ!

— Какой приказ! А ну, поворачивай назад! Внизу трое из моего взвода остались!

***

Корабль носитель кенгиров крейсер «Генион». Пространство сектора М12.

— Развяжите его, — отдал команду капитан крейсера Усаш и, обращаясь к стоявшему по струнке капитану малого корабля, продолжил, — что произошло?!

— Он кинулся драться, пришлось его скрутить!

— Причина? Мы же союзники. Лейтенант, отвечайте, я к вам сейчас обращаюсь, — строго произнёс кенгир.

— Там люди остались! Он, — лейтенант кивнул на потирающего заплывший гематомой левый глаз капитана, — отказался вернуться, и высадить меня.

— Но, капитан Усаш, у меня приказ, не дольше пяти минут на геостационарной орбите! — выпалил с подбитым глазом.

— Лейтенант, это война и она требует жертв, — строго произнёс Усаш, — как знаю, троих не успели спасти, но на то воля…

— Каких троих! Там батальон под командованием капитана Кенгирского — более ста человек остался внизу! Они ещё живы и сражались!

— Как батальон?! — Усаш уставился на подчинённого.