Друзья по несчастью (СИ) - Чук Павел - Страница 42

При первом касании поверхности планер подпрыгнул. Второе касание, и он скользит, постепенно снижая скорость. Слышится ругань, и нарастающий гул из передней части салона. Топот ног, толкотня.

— Отставить! Сесть и пристегнуться! — командую на пределе своих голосовых связок.

Упавший рядом боец говорит: «Пилот приказал всем в хвостовую часть бежать!»

— Всем в хвост, но не толкаться! Не нарушать центровку! — не успеваю закончить, как удар опрокидывает меня вперёд, потом резко вбок и назад — ремни безопасности, которые не успел расстегнуть, удержали, что и спасло от получения травм.

В салоне темно. Планер остановился, накренившись носовой частью вниз.

— Группе охраны периметра покинуть салон — осмотреться! Остальным, доложить о повреждениях!

Створки люка медленно ползут вниз. Зев рампы[1] постепенно увеличивается, открывая салон аппарата.

— Капитан, — слышу голос комроты, — пилот погиб.

— Группа прикрытия, доклад! — кричу со всех сил. До сих пор стоит звон в ушах от предшествующего остановке грохота, а темнота оказалась не только внутри салона, но и на поверхности планеты, куда мы приземлились.

— Чисто! Периметр под контролем! — услышал доклад кого-то из бойцов.

— Внимание! Батальон! Высадка! Ничего не забывать! Всё наше берём с собой! — отдаю команду, а сам, иду по чуть наклонившемуся полу в сторону пилотской кабины.

Дверь пилотской рубки приоткрыта, а в кабине в неестественной позе, изогнувшись в кресле, замер силуэт. Протиснулся в рубку, зажёг спичку и осмотрел тело. Глаза пилота открыты, руки крепко держат штурвал, а из пробитого лобового стекла торчит обломок чего-то, отдающего холодом металла, прям на уровне его груди, проткнутой насквозь.

— Капитан, похоронить бы, — сказал, стоявший рядом лейтенант.

— Времени нет. Забери документы и опознавательные знаки Альянса. Нам отсюда уходить надо. Нас точно засекли, если не технически, то визуально…

«Оглядываясь назад, я долго думал, поступил ли правильно, или надо было похоронить героя, но обстоятельства складывались не в нашу пользу. Терять время и подвергать опасности батальон, ставить под угрозу выполнение приказа… в тот момент мне показалось, что выбрал правильное решение, хотя, возможность отдать последние почести отставному полковнику, всё-таки была».

Под тяжёлый взгляд лейтенанта я вернулся в салон, который уже освободили от оборудования. Спрыгнул с рампы чуть не достающей до поверхности и снял с себя скафандр. Затолкал его в специальный контейнер с кислотой для уничтожения.

— Командуй построение в походный порядок, лейтенант, приготовиться к маршу, — обратился я к стоявшему рядом офицеру.

— В первой роте пятеро раненых и двое во второй, — тихо произнёс лейтенант Вагиров.

— Что с учёными?

— Учёные целы.

— Степень тяжести раненых, идти смогут?

— Один не сможет, открытый перелом ноги.

— Носилки и с собой. Раненых в тыл колонны. Вколите обезболивающее и… медик знает, что ещё вколоть.

Раздражение нарастало, но ничего с собой поделать не мог. Мы ещё не вступили в бой, но уже первые потери, а нам, неизвестно, сколько топать по темноте и самое главное — куда, в какую сторону?!

Достал компас, карту. Осмотрелся. При тусклом освещении от зажжённой свечи, рассмотреть детали, а тем более увидеть ориентиры, чтобы понять, где мы находимся, у меня не получалось.

— Командира группы разведки ко мне!

— Здесь, господин капитан, — послышалось из-за спины.

— Отправь по паре бойцов в четыре направления, нужны ориентиры, где мы находимся, — отдал приказ, когда подошёл Вагиров.

— Командир, пилот перед тем, как… — лейтенант запнулся, но придя в себя, продолжил, — он сказал, что садимся левее двести.

Отменив приказ, я вновь раскрыл карту.

«Значит, левее двести…, так-так. Двести — это обозначение ориентира. Ну, да — точно! Мы в соседнем квадрате, и даже помечено одиноко стоящее здание, как ориентир! М-да, не повезло именно в него врезаться, но в темноте это неудивительно».

— Батальон, оправиться, привести себя в порядок, проверить, снарядить оружие, срок — двадцать минут. Лейтенант Вагиров, выставить охранение! — довольный, что удалось определить местоположение и наметить маршрут движения, отдал приказ.

Пешим маршем, в полной боевой экипировке батальон уже второй час двигался по направлению к цели. До рассвета оставались какие-то часы. Нести на себе снаряжение и боеприпасы, а ещё раненые… Так что, скорость продвижения к цели оказалась существенно ниже расчётной.

— Капитан, дозор докладывает, что визуально обнаружен бункер.

— Расстояние?

— Два километра севернее, — и боец указал рукой в сторону обнаруженного бункера, — охранения не видно, мин не обнаружено.

— Ротных ко мне!

***

— Первой роте, с фланга обойти укреп район и зайти в тыл, — отдавал приказы офицерам. План операции давно разработан, изучен в деталях, но изменившиеся обстоятельства вносят свои коррективы.

— Вторая рота и третья рота, скрытно максимально близко подойти к бункеру и атаковать. Цель — захват бункера. Время до начала атаки полчаса. Вопросы?

— Учёные с кем идут? — задал вопрос Вагиров.

— Учёные с ранеными пока будут в тылу. Выдели отделение для охранения.

Первая рота по дуге ушла короткими перебежками, скрываясь в складках местности.

У нас тяжёлого вооружения с собой нет. Только гранатомёты, дальность действия которых ограничена. Вышли на рубеж атаки. Подразделение гранатомётчиков развернуло батарею.

Забрезжил рассвет.

«Пора начинать».

— Залп! — отдал команду через вестовых, а сам присоединился ко второй роте.

Снаряды летели, разрывая ещё тёмное небо красивыми всполохами огня. Двадцать минут и огневая подготовка закончена.

— В атаку! — поднимаю залёгшее подразделение.

До бункера каких-то тысяча метров, но в только начинавшемся рассвете, под тусклыми лучами солнца, с трудом пробивающимися через толщу облаков, передвигаться тяжело. Ещё ровная, каменистая поверхность не даёт возможности окопаться или залечь. Только вперёд!

Из бункера открыли стрельбу, но я ожидал большего от противника. Плотность огня была незначительная и разделявшее нас расстояние преодолели, не пригибаясь к земле. Такое ощущение, что не все огневые точки вели стрельбу. Пулемётные гнёзда сразу подавили снайперским огнём и потом закидали гранатами. Перед передовым отрядом, в котором я оказался, предстал вход в бункер.

— Взрывотехников! Вскрыть двери!

Массивные двери бункера поддались не сразу, но заряд взрывчатого вещества сделал своё дело, образовав брешь, в которую проникли бойцы. Не прошло и часа, как бункер оказался нами захвачен.

— Командир, потери двенадцать бойцов и трое раненых, — доложил командир третьей роты. — Захватили двоих пленных.

— Что-то легко получилось. Учёные начали осмотр?

— Учёные осматривают, но и визуально видно, что бункер пуст.

— Приведи пленных, поговорим.

Передо мной предстали два молоденьких солдата противника. По ним видно, что они боятся, но самообладания не теряют. Держатся стойко, но неуверенно. Стоят, потупив взгляд, в изодранной форме с кровоподтёками на лицах.

— Вы нас понимаете? — начал допрос.

Как учили, язык был примерно одинаков, незначительно отличался в произношении, и в общении с представителями Планетарного Союза переводчик не требовался, но всё равно, задал уточняющий вопрос.

— Понимаем.

— Где остальные? Куда вывезли груз и оборудование? Отвечайте!

— Зачем? Всё равно не пощадите? — сквозь зубы, процедил один из пленных.

Один из солдат, который их привёл, выхватил из своей кобуры пистолет и выстрелил ему в голову. Тот, причудливо взмахнул руками и рухнул на пол. Я ничего не успел предпринять, или как-то остановить своего подчинённого.

— Простите, капитан, он, — и боец кивком указал на убитого, — брата моего здесь в упор расстрелял, когда уже крикнул, что сдаётся.

Я молча кивнул и посмотрел на второго, который затрясся, смотря на распластавшееся на полу тело своего сослуживца.