Друзья по несчастью (СИ) - Чук Павел - Страница 21

— Господин, лейтенант. А как же вы? — посмотрел на Мамедова, взглядом указывая на отсутствующую руку.

— Руку заменят на бионический протез, сейчас его изготавливают. Так что, возможно, и я вернусь в строй…

— Курсант Кенгирский! — в палату вошёл военврач, и я непроизвольно вскочил с места, — собирайтесь, — он протянул инфоноситель, — шаттл отходит с пятой палубы. Вы совершенно здоровы, признаны годным к дальнейшему несению службы, можете возвращаться в подразделение, — буднично сообщил медик, и, вместе с лейтенантом, вышел из палаты, оставив меня одного.

Глава 6

Планета Нито

— Выпуск! Равняйсь, смирно! — стоя в строю, мысленно оглядывался назад. Прошло полгода с памятного нападения на Академию. Горечь потери знакомых постепенно улеглась, смирившись с неизбежностью. Меня, и ещё десятка два курсантов и офицеров, наградили. Перед строем вручили пурпурную звезду Альянса третьей степени, но без помпезности и шика. Трагедию никто не захотел выставлять напоказ.

Вести с «фронтов» не радовали, программу обучения сократили до предела, оставив только основы военных дисциплин, что меня несколько огорчало. Благодаря моим «благодетелям», которые привели в эту Галактику, я обладал знаниями в расширенном варианте. Когда данный факт вскрылся, меня, невзирая на молчаливое сопротивление, перевели сразу на выпускной курс. И сейчас я в строю выпускников, которым буквально завтра утром предстоит направиться в действующую часть.

— Выпуск! Поздравляю вас с окончанием учебного заведения и присвоением звания лейтенант!

В ответ раздалось восклицательное междометие, употребляемое в качестве торжествующего восклицания.

— Выпуск! Вольно! Разойдись!…

— Везёт тебе, Павел, — подошёл Горис, — не прошло и года, как лейтенанта получил, в часть направляешься, а нам, ещё минимум полгода, тут сидеть.

— Зря радуешься, — ответил, подошедший Сергей, — он на войну идёт, а сам знаешь, что сейчас там творится.

Друзья, с которыми за последнее время сблизился, стояли молча. Их можно понять. В свои неполные двадцать лет они, считай, и жизни не видели. Юношеский максимализм, геройство. Хотя, надо отдать должное, если бы они не сориентировались, не заблокировались в помещении поста, не включили аппаратуру глушения, постановки помех частот скафандров противника, не подали сигнал бедствия, то и всем остальным тяжко пришлось. Не дождались бы помощи и все погибли. И сейчас они стоят рядом, Горис смотрит с нескрываемой завистью, глядя на погоны, на которых красуются лейтенантские знаки, а Сергей с сочувствием, понимая, что, возможно, больше не увидимся.

Долгих проводов не люблю. Посидели с друзьями, новыми сокурсниками в столовой, поговорили. Обсудили, кому в какую часть пришло назначение, и разошлись. Спать не хотелось. Уселся на лавочке возле входа в расположение, смотря, как туда-сюда снуют курсанты. Сегодня знаменательный день — первый выпуск курса во время войны, и хоть неофициально, но отбой отменили. Кому-то необходимо собрать вещи, кому-то попрощаться, а я так и сидел, смотря на проходивших мимо людей.

— Тебя куда назначили? — вздрогнул от знакомого голоса. Обернулся, и увидел Лину, которая стояла, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь присесть рядом.

— Привет, Лина, — ответил, улыбнувшись. Женскую половину первого курса перебазировали на планету задолго до нападения. А с выходом из госпиталя, я, считай, и не виделся ни с ней, ни с остальными первокурсницами, остатки которых раскидали в разные подразделения, а меня сразу в выпускной курс, — бойцом в третий батальон первой армии космодесанта, — ответил, уступая место молодой девушке.

— Бойцом? Ты же лейтенант?!

— В третьем батальоне все офицеры, по крайней мере, так было раньше — до войны.

— Боишься?

— Чего?

— Смерти, — тихо произнесла Лина.

— Не знаю, — подумав, честно признался. Мысли о смерти, даже во время первого боя, меня не посещали, не до размышлений было.

— Мы больше не увидимся?

— Скорее всего, нет, — что скрывать, встретиться с большой долей вероятности нам больше не светит. Меня направляют в действующую часть, а ей необходимо закончить обучение. Пока она закончит Академию, меня, если останусь жив, закинет в такие дали, что думать об этом не хотелось. Так что, шанс оказаться в одной боевой части маловероятен, не говоря о секторе пространства.

— Проводишь меня до кубрика, а то мне пора возвращаться.

— Провожу, — сказал, поднимаясь с места, и вместе с Линой пошёл в сторону жилых помещений…

Дежурный пропустил нас, ничего не спросив, только отдал честь и покосился на парадную форму, на которой красовалась боевая награда.

Стоя у двери в кубрик, я собрался уходить, как Лина взялась за лацкан мундира и затянула меня внутрь. В помещении никого, только приглушённое освещение от искусственного спутника планеты проникает через не зашторенные окна, создавая полумрак.

Объятия…, обжигающий губы поцелуй…, сердце заколотилось, перекачивая кровь. Страсть в геометрической прогрессии овладевала обоими… Тихие стоны гуляли эхом, запертые в полупустом помещении, не вырываясь наружу…

Проснулся рано утром, когда Лина ещё спала, смешно уткнувшись в подушку своим носиком. Через два часа посадка в шаттл и отбытие на крейсер, с последующим перелётом в часть приписки. Будить не стал, в последний раз глянув на её умиротворённое лицо, оделся и вышел из расположения.

***

Сектор Н7-12 опорная база «Касин» первой армии космодесанта Альянса

— Закончить тренировку! Сдать оружие! — скомандовал майор, после очередного прохождения боевой пятёрки полосы препятствий, — сегодня лучше, но всё равно недостаточно чётко взаимодействуете. Лейтенант Кенгирский, почему не использовали газ во время штурма?

— Во время контрштурма корабля использовать нервнопаралитический газ неприемлемо, так как возможны потери среди экипажа и пассажиров! — отрапортовал я, вытерев пот со лба.

Вторую неделю, с момента прибытия в расположение, меня и остальных прибывших с пополнением, гоняют каждый день на тренажёрах, полосе препятствий, оттачивая взаимодействие и слаживая группу. Выявляя слабые и сильные стороны, а также тасуя состав малой штурмовой группы. В этот раз майор доверил мне командовать освобождением условно захваченного корабля. Во время учебного боя, использовал практические знания, а не только теорию, что сказалось на скорости выполнения задания, но майор, всё равно оказался не доволен.

— Согласно инструкции, переборки во время абордажа должны быть опущены и заблокированы. Тем самым, распространение боевого отравляющего вещества[1] не окажет влияние на экипаж и пассажиров.

— Господин, майор. Но БОВ, также не окажет требуемого воздействия и на противника, находящегося в скафандре. Только усложнит выживание, в случае разгерметизации отсеков.

— Понятно. Оценка действий командира Павла Кенгирского — неудовлетворительно… Группа! Равняйсь, смирно! Штурмовой группе присваивается позывной «Шум». Позывной «первый», присваивается и командиром назначается лейтенант Томас Радиссон. Командуйте лейтенант, через пятнадцать минут доложите о присвоенных позывных. Вольно!

— Поздравляю! — тут же раздалось со всех сторон. Я тоже подошёл к темнокожему гиганту под два метра ростом и поздравил его с назначением. Делить, что-либо в то время, когда идёт война смешно. Тем более, мы, все пятеро за эти недели тренировок притёрлись друг к другу, знали слабые, и сильные сторона каждого, понимая с полуслова. Томас, широко улыбаясь, принимал поздравления.

Распределив позывные, новоиспечённый командир, отправился в штаб для фиксации изменений в группе. Мне достался позывной «шум-четыре»…

«Всё. Укомплектование и слаживание прошли. Теперь остаётся ждать приказа», — думал я, засыпая после трудного дня.

***

— Шум-четыре, занять оборону и прикрывать основную группу, — раздалось в шлемофоне. Я молча подал знак, что «принял» и расположился, скрывшись в складках местности.