Друзья по несчастью (СИ) - Чук Павел - Страница 11

«Ну и фиг с ними», — чертыхнувшись про себя, отбросил щитки и натянул шлем и перчатки с открытыми пальцами.

«В детстве, класса до девятого я, как обычный мальчишка, посещал спортивные секции: от пулевой стрельбы, футбола, бокса, до вольной борьбы. Но ни в одной дисциплине не достиг успехов, а когда навалились тяготы промежуточных экзаменов, так с лёгким сердцем, забросил занятие спортом, но всё же какие-то навыки и мышечная память сохранилась», — утешал себя, входя в центр круга.

«Противник моложе, лет на пять, но рост, вес, примерно одинаковый», — отметил, стоя напротив экипированного соперника.

В центр импровизированного круга вышел тот самый рыжий.

— Буду вашим судьёй. Объясняю правила: бой тренировочный, пять минут. Удары в затылок, позвоночник, а также калечить и добивать запрещено. Без защиты будешь биться? — спросил меня рыжий. Я молча кивнул. Не признаваться же, что не знаю, как их надеть.

— Синий готов? Красный готов? — и, дождавшись утвердительных кивков, рыжий скомандовал, — Бой!

Противник налетел, нанося амплитудные удары. Я, разрывая дистанцию, изредка отвечал джебом, встречая соперника, уходя от прямой атаки, смещался в сторону по кругу, отдав центр противнику. Неожиданный удар в область печени чуть не вырубил меня, благо, что успел блокировать силу удара локтём правой руки.

«Долго бегать мне не дадут, надо что-то делать. Ещё один пропущенный удар, и могу не устоять на ногах».

Замечаю, что перед ударом противник чуть дёргает плечом. Жду подходящий момент, и когда соперник выдаёт подмеченный сигнал, делаю шаг вбок навстречу противнику, и нырком ухожу под рукой соперника. Обхватываю того за талию, сжимаю руки в замок и суплесом[3] бросаю через себя.

Зал, до этого времени вяло комментирующий действия, разворачивающиеся в центре импровизированного круга, взорвался воплями удивления, смеха и непонятными комментариями.

— Шесть баллов синему! Стойка! — скомандовал судья, и мне пришлось отпустить захват. Шесть баллов много это, или мало я не понимал, а на лице, во взгляде противника прочитал неподдельное удивление, которое моментально сменилось решимостью, его взгляд приобрёл сосредоточенность, а движения стали быстрыми, резкими. Я не успевал что-либо предпринимать, только и оставалось, что «бегать» вокруг противника, но и это не принесло положительного результата. Первый раз на полу оказался, пропустив удар в висок. Перед глазами забегали звёздочки, во рту появился солёный привкус крови — губу прикусил во время падения. Капы ни у меня, ни у соперника не было. С трудом поднялся. Посмотрел на рыжего, который стоял рядом и что-то говорил. Ничего не слыша, как будто провалился в глубину водной пучины, я, продолжая кивать головой, поднял руки на уровень лица, и приготовился к бою.

Момент нанесения второго пропущенного удара, я просто не видел. Прямой в челюсть достиг цели. Очнувшись на полу спортзала от резкого запаха аммиака, открыл глаза, и некоторое время не соображал, где нахожусь, и почему надо мной склонилось столько народа. Сквозь туман нокаута доносились какие-то выкрики, команды, но я ничего не понимал, вновь провалившись в забытьё.

***

— Что скажешь, Горис? — заговорил сидевший в кубрике парень, лет восемнадцати, обращаясь к вошедшему командиру отделения.

Рыжий паренёк, примерно того же возраста, устало присел на стул и, оглядев собравшихся в кубрике сокурсников, заговорил, отвечая на застывшие на лицах немые вопросы:

— Нормально. Жить будет. В медблок отнесли этого новенького, как его зовут-то?

— Павел, вроде, — ответил кто-то из находившихся в кубрике.

— Ну, да, точно — Павел! — улыбнулся рыжий, — а хорошо он приложил Романа в первый раз! Видели лицо нашего чемпиона после броска? Я думал, что всё, кранты Павлу — разорвёт его Ромчик. Но выстоял! Сотрясение мозга и вывих плеча, сказали в медблоке. Так что, думаю, прошёл испытание наш новенький. Завтра, с утра его выпишут — вынут из капсулы.

— Ты чего не заставил его надеть защиту? И, нафига, после первого нокдауна не прекратил бой?!

— Не кричи, Дишан. Ты б видел глаза Павла, когда он, еле стоя на ногах, рвался в бой, как будто это его последняя схватка, и не на жизнь, а насмерть. Думаешь, останови я бой, поступил бы правильно? — оправдываясь, ответил Горис, — а щитки не заставил надеть — так и я без них в спаррингах бьюсь, сами знаете…

— Курсант Горис, к дежурному офицеру! — раздалась команда на этаже.

— Ладно, други, пошёл лейтенанту докладывать о происшествии, небось, из медблока сообщили…

Дежурный офицер Сергей Логинов праздно сидел в своём кабинете, делая вид, что составляет отчёт о проделанной за месяц работе, а сам предавался мечтам и воспоминаниям. Совсем недавно, не прошло и года, как ему, новоиспечённому офицеру — выпускнику Академии, присвоили звание — лейтенант. На выпуск прибыла вся семья: отец и мать, которые возлагали надежды на продолжение семейной традиции — армейской службе. Отец Сергея — Вениамин Логинов, в бывшем пилот боевого внеатмосферного корабля, души не чаял в единственном сыне, и надеялся, что тот продолжит традицию, и также станет пилотом, но сын не оправдал надежду отца. По медицинским показателям, Сергею запретили поступать в лётное училище. Раздосадованный таким известием, он направил документы в Академию космодесантников, где готовили офицеров для ведения планетарных операций. Четыре года обучения прошли, как один день, и тогда он, стоя в строю выпускников курса, и не предполагал, что окажется в числе тех, кого командование определит остаться в расположении Академии, назначив командирами взводов курсантов. А как он мечтал, сидя в карауле, или на тактических занятиях, что командует операцией по высадке десанта на какую-нибудь враждебную планету, как его, выполнившего приказ и сохранившего в целости личный состав, награждают боевым орденом. Два раза он подавал рапорт о направлении в часть, но до сих пор, получал только один ответ — «отказано». С одной стороны, Сергей понимал, что войны уже лет сорок нет, и в боевой части полной степени боевой готовности[4], ему, как только что надевшему погоны лейтенанту, делать нечего, но мечты о славе, наградах не покидали молодого лейтенанта.

Из «витания в облаках», вывело сообщение дежурного по Академии, о поступлении в медблок только что прибывшего новобранца с травмами средней тяжести с требованием разобраться в происшествии и доложить, согласно предусмотренной форме.

Поднимать инструкцию на такой случай лейтенанту не понадобилось, он ещё с курсантских лет знал, что могло произойти, и через дневального вызвал к себе командиров отделений подразделения, к которому был приписан новобранец, а сам, ожидая прибытия курсантов, связался с медблоком, где получил исчерпывающую информацию по характеру повреждений.

— Разрешите, господин лейтенант?

— Входите!

В кабинет вошли три курсанта, впереди стоял Горис, командир отделения, в котором числился пострадавший.

— Что произошло на курсе и почему новобранец — Павел Кенгирский, которого не успели представить начальнику курса, уже находится в медблоке?!

— Разрешите доложить?! — вызвался Горис и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил, — сегодня после ужина, согласно распорядку дня, в свободное время, проведены тренировочные бои между курсантами роты, с целью формирования команды, представлять курс на соревнованиях Академии. Одним из участников боя был курсант Кенгирский. Схватки проведены в спортзале, с применением защитных средств, в присутствии зрителей из числа курсантов курса. На состязании применялось видеофиксация и судейство, согласно регламенту предстоящих соревнований! Травма, полученная курсантом, является единичной и относится к случайному стечению обстоятельств! — закончил доклад Горис, и протянул дежурному офицеру инфоноситель с записью боя.

Лейтенант молча произвёл манипуляции с инфопанелью и запустил запись.

— Он, — лейтенант кивнул в сторону инфопанели, — что, так хорош, его сразу с Романом поставили в пару? — не отрываясь от просмотра, спросил лейтенант, продолжая смотреть запись схватки. Увиденная первая пара минут боя, его, мягко сказать, поразила. Павел сумел провести полноценный приём, бросив признанного чемпиона курса, броском на оценку: «шесть баллов — W-medium[5]», что удавалось не каждому сопернику во время схватки.