Дьявол по соседству (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 9

- Там... там кто-то на крыльце, - произнес он полушепотом.

- Луис... ты меня специально пугаешь, да? Прекрати немедленно.

- Приезжай быстрее. Пожалуйста, приезжай быстрее.

 Быстрее...

9

Закончив разговор, Луис сунул телефон обратно в карман.

Отставив в сторону стакан, он задался вопросом, что будет использовать в качестве оружия, если ему таковое потребуется. Он не был ни охотником, ни стрелком-любителем, поэтому никакого оружия не имел. Если не принимать в расчет удочку с катушкой. На кухне, конечно же, имелись ножи. Он подошел к стенному шкафу у входной двери и вытащил из сумки для гольфа клюшку. Снова скрипнула ступенька на крыльце. Он отодвинул в сторону занавеску, закрывающую овальное окно в двери.

Просто почтальон.

Старина Лем Карниган.

Луис вздохнул. Да что, черт возьми, с ним не так? Зачем ему раздувать все это до какого-то безумного заговора?

Лем увидел его краем глаза и рассеяно помахал.

Луис открыл дверь.

Лему было под семьдесят, но он не уходил на пенсию, и уговаривать его было бессмысленно. Они наверняка заставят его уйти. Жена у Лема умерла два года назад, все дети разъехались. Видимо, у него не было ничего, кроме работы. При мысли об этом становилось очень грустно.

Он стоял на нижней ступеньке, сортируя письма и рекламные листовки. Висящая на плече почтальонская сумка выглядела невероятно громоздкой и тяжелой. Казалось, что она не по силам такому тощему старику, как он.

- Однажды, Луис, - произнес он, не поднимая глаз, - я уйду. Поеду во Флориду вместе с остальными старыми пердунами. На прошлой неделе повстречал Ронни Риггса, только что из Майами-Бич. Знаешь, что он сказал? Сказал, что там есть пляжи, где девчонки не носят лифчики. Как тебе такое? Поэтому, я сказал, Бобби, мне очень это нравится. - Посмеиваясь себе под нос, Лем поднял глаза, и его смешок оборвался. Он увидел растрепанный вид Луиса, пятна запекшейся крови на рубашке. - Господи Иисусе, Луис! Что, черт возьми, стряслось? Ты подрался?

Луис покачал головой.

- С каким-то мальчишкой произошел несчастный случай... мне пришлось помогать. Там было натуральное месиво.

Лем просто стоял на нижней ступеньке и смотрел на него.

Луису показалось, что по лицу у него прошла какая-то тень. Лем содрогнулся, рот у него растянулся в оскале. Казалось, будто из него только что ушло что-то, что-то важное. И произошло это очень быстро.

Потом он сделал одну очень странную вещь: понюхал воздух.

 Понюхал, будто учуял кровь, которая была на Луисе. Словно дикий зверь.

- Ты в порядке, Лем?

- Так ты помог тому мальчишке, верно? - спросил Лем. - Что ж, это было мило с твоей стороны.

Луис сглотнул. На руках у него выступила гусиная кожа. Посмотри на его глаза. Посмотри на его клятые глаза. То, что Луис увидел, заставило его пожалеть, что он взял с собой клюшку для гольфа. Потому что глаза у Лема были пустыми, черными и блестящими, как у гремучей змеи перед атакой. Как глаза у того парнишки... в них не было ничего.

- Ты в порядке, Лем? - снова спросил он.

Лем прищурился, его губы растянулись в стороны, обнажив зубы.

- Нет... нет, я не в порядке, Луис Ширз. Я вовсе не в порядке. Я все думаю... думаю про прошлое рождество... ты так и не дал мне чаевые, как делал раньше. Да, да, знаю, это моя работа доставлять твою гребаную почту, но чаевые говорят мне, что ты ценишь то, что я делаю. Что я рву свою жопу шесть дней в неделю, в любую погоду, принося тебе твою гребаную почту.

Луис приготовился заскочить обратно в дом.

- Что ж, Лем, мне очень жаль. В прошлое рождество у нас были не лучшие времена. У Мишель болела мама, и все такое. Дурдом творился.

Лем провел языком по зубам.

- Конечно, Луис, конечно. У парней, вроде тебя, всегда на все есть ответ, верно? Что ж, не волнуйся мистер Луис Ширз, я знаю свое дело. И я делаю свою работу. И никто не должен говорить, как мне ее делать, особенно, ты. Вот твоя клятая почта. - Он смял в кулаке письма, журналы и листовки и бросил их в Луиса. - Вот тебе, сукин сын.

И затем он двинулся прочь, время от времени бросая через плечо полные ненависти взгляды. Он шел по тротуару, разговаривая сам с собой. Пугающим было то, что шел он, покачиваясь и подпрыгивая, как обезьяна.

А самое страшное - он запускал руку в свою сумку и подбрасывал письма в воздух.

Подбрасывал их пачками.

Затем он остановился у ряда розовых кустов на участке соседей Луиса, Мерчантов, расстегнул ширинку и помочился. На самом видном месте.

Луис просто стоял и смотрел.

Что-то было в воде, или в воздухе. Он не знал, что именно, но все начинали сходить с ума. Что, черт возьми, происходит? Он видел, как это случилось с Лемом. Будто все, что в нем было прежде, ушло, и осталось лишь нечто первобытное, нецивилизованное и яростное.

Он задумался, не в крови ли на его рубашке дело.

Лем был в порядке, пока не увидел кровь. Разве не говорили, что вид и запах крови может вызывать у животных агрессивную реакцию? У собак, например? Может, с людьми бывает точно так же? Нет, это нелепо. У Лема появилась внезапная необъяснимая агрессия, только это было нечто большее. Он стал похож на того мальчишку, или на копов. Каким-то образом такие вещи как этика и самоконтроль вдруг исчезли, уступив место первобытной ярости.

Луис захлопнул дверь.

Затем запер ее.

Выглянул в окно.

На лужайке перед домом Мерчантов Лем оставил рассыпанную почту. Через два дома, на участке у Лавмэнов, он остановился и принялся рыться в сумке, будто животное, ищущее пищу в земле. Затем поднес руку к лицу и встряхнул. Отбросил сумку в сторону и побрел по дорожке, будто у него случился солнечный удар.

Луис знал, что это началось.

Нечто пугающее и неведомое постепенно захватывало город...

10

Примерно в трех кварталах от того места, где Луис Ширз знакомился с новой почтовой системой Гринлона, на пересечении Тесслер-авеню и Эш-стрит, прямо у подножия зеленого холма с побеленными домами и пышными клумбами с "черноглазыми" рудбекиями и бледно-розовыми ликорисами, стоял магазин под названием "У Кэла". Назывался он так в честь Бобби Кэлхуна, который владел им с конца Второй Мировой до самой своей смерти полгода назад. "У Кэла" можно было купить разве что упаковку пива, галлон молока или пачку сигарет, в остальном цены там были очень сильно завышены.

Когда Энджи Прин выдвигалась в магазин "У Кэла", запихивая в коляску маленького Дэнни, не то, чтобы она нуждалась в пиве, молоке, сигаретах, или даже в бумажных тарелках или бутылке кетчупа. У нее были другие мотивы. И их нельзя было назвать альтруистическими.

Она шла туда, чтобы "закрутить гайки", как она любила говорить.

И так получилось, что вышеуказанные "гайки" разболтались у Брэнди Уэлч.

 Я закручу их этой маленькой ведьме так, что будет корчиться от боли.

- Мы идем в магазин, Дэнни, - объявила она. - Нам кое-что нужно.

- Нам всегда кое-что нужно, мама, разве нет? - спросил маленький Дэнни, и Энджи на мгновение показалось, что в его словах прозвучал едкий сарказм. Хотя это было глупо. Ему было всего два года.

Паранойя, вот, что это.

К тому же, у нее начались месячные, и из-за обильного кровотечения она была капризной, вспыльчивой, готовой выцарапать глаза по любому пустячному поводу. Она знала, что некоторые женщины не сходят с ума, как она, когда у них менструации. Счастливчики.

Она посмотрела на Дэнни, поразившись, как всегда, тому, как сильно он походит на отца, и как мало на нее. У него была гладкая, безупречная, "средиземноморская" кожа и угрюмые, шоколадно-коричневые сицилийские глаза его отца. Он был красавцем. Как и его отец. Просто загляденье. И оставалось лишь надеяться, что во всем остальном он не будет походить на Джимми.

- Я хочу шоколадку, - сказал Дэнни.

- Хорошо. Купим тебе "Маундс", "Три мушкетера" или еще что-нибудь.