Захвачненные (ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 1

 Джасинда и Джек Уайлдер

 Захвачненные

Серия: Вне серии (но герои книги связанны с книгой "Раненые". Действия романа разворачиваются после событий в книге "Раненые")

Переводчик: Niki

Редактор:Niki

Вычитка:Ms.Lucifer

Переведено специально для группы https://vk.com/book_in_fashion

Любое копирование без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Пролог

Письмо

Томас, любовь моя. Я пишу тебе это письмо в нашей постели, пока ты спишь рядом. Мне многое нужно сказать тебе, но я знаю, что время на исходе. Ты отправляешься завтра. Снова. Я не могу сказать, что меня это не волнует. Волнует. Конечно, волнует. Это всегда причиняет боль. Я притворяюсь смелой ради тебя, но я ненавижу это. Я не хочу смотреть, как ты зашнуровываешь свои ботинки, как ты упаковываешь свой чемодан, как ты поправляешь свой галстук перед зеркалом. Я ненавижу, что ты чертовски сексуально смотришься в форме. Больше всего я ненавижу целовать тебя на прощание. Ненавижу смотреть, как ты разворачиваешься, выпрямляешь свою широкую спину и исчезаешь, двигаясь вдоль по трапу. Ненавижу, что твои глаза остаются сухими, в то время как мои мокры от слез.

Я ненавижу все это.

Я знаю, что сама выбрала такую судьбу, когда вышла замуж за морского пехотинца. С самого начала я знала, что ты отправишься в бой. Я знала это и все равно вышла за тебя. Как я могла не сделать этого? Я влюбилась в тебя с момента нашей первой встречи, с первого взгляда, и продолжаю любить тебя все эти годы.

Ты помнишь? Я навещала своего брата в Твентинайн-Палмз, и увидела, как ты бежишь вместе со своим подразделением. Ты посмотрел прямо на меня, и в этот самый момент я поняла, что мы будем вместе навсегда. Ты вышел из строя, подошел ко мне. И поцеловал… Прямо там старший сержант кричал на тебя перед всем составом этой проклятой базы. Ты даже не спросил моего имени. Ты просто поцеловал меня и вернулся в строй. Из-за этой выходки тебе светили большие неприятности.

Я никогда не предполагала, что встречу тебя вновь, но ты нашел меня. Ты знал моего брата, который в то время был со мной, спустя пару дней ты расспросил его обо мне. Брат ответил, что разрешает нам быть вместе, если я к этому готова, но, если ты разобьешь мне сердце, он разобьет тебе лицо.

Ты появился на пороге моего гостиничного номера, одетый в штатское, и отвел меня в Оливковый сад, там мы пили красное вино. Той ночью мы впервые занялись любовью у меня в номере. Ты помнишь ту ночь? Я уверена – помнишь.

Я до сих пор помню каждый момент, точно так же, как я помню все другие моменты нашей совместной жизни. Восемь лет. Знаешь, что? Завтра ты отправляешься, и завтра наша восьмилетняя годовщина, годовщина с момента, когда мы первый раз встретились. Когда ты поцеловал меня. Боже, Том. Знаешь, почему я помню все это? Каждое мгновение? Потому что в течение восьми лет ты всегда находился в боевой готовности. Три поездки в Ирак, и сейчас ты в третий раз отправляешься в Афганистан.

Я скучаю по тебе, Том. Каждый день я скучаю по тебе. Даже когда ты дома, рядом со мной, я скучаю по тебе. Потому что знаю, что в любую секунду ты можешь снова внезапно уехать. Но сейчас? Опять командировка? В этот раз мне тяжелее всего. Настолько тяжело, что я не могу с этим смириться. Не в силах это вынести. Не могу, Том. Я не могу смотреть, как ты вновь уезжаешь, зная, что ты можешь погибнуть, можешь не вернуться назад.

Ты не говоришь мне о том, что произошло с твоим другом Хантером из вашего подразделения, когда он без вести пропал. Я понимаю, что это было болезненно для всех. Слава Богу, Хантер вернулся, но я видела, что с тобой происходило. Ты звонил мне с базы. Ты сходил с ума от беспокойства, думая, что он мертв. Твой другой друг Дерек тоже был ранен. Я помню все это. Но я просто... Я не думаю, что смогла бы справиться, если бы это случилось с тобой. Особенно сейчас. Я прокручиваю это в голове миллионы раз. Не единожды я пыталась рассказать тебе, но я не могу. После такого нам стало бы тяжелее выносить разлуку друг с другом. Поэтому мне трудно сказать тебе это в лицо. Я знаю – ты рассердишься на меня за то, что не рассказала тебе о такой важной вещи. Мне очень жаль, но это единственный путь, который кажется мне правильным…

Я беременна, Том. Я ношу под сердцем твоего малыша.

Сначала я не была в этом уверена. Я думала, что это просто стресс из-за того, что твой отпуск подходит к концу, поэтому и возникла задержка. Но затем я купила тесты. Три из них подтвердили результат. Я беременна. Боже, я беременна! У меня будет ребенок!

Пожалуйста, вернись домой, Том, ко мне. Вернись домой живым. Не смотря ни на что, ты должен вернуться. Ты нужен мне. Ты нужен нашему малышу. Я так сильно тебя люблю, Том. Так сильно, что не могу передать это словами. С тобой всё будет хорошо. Ты вернешься ко мне. К нам.

Навечно твоя, Рейган.

P. S. Я надеюсь, что это будет мальчик. Я хочу, чтобы он был похож на тебя.

Глава 1 

Дерек

Восточный Афганистан, 2007 год. 

«Хамви» пропитан вонью, а в воздухе витает напряжение. В моей голове вертится песня «Где зеленая трава растет...». Какой-то тупица около двух часов крутил альбом Тима МакКау, пока я не пригрозил засунуть кулак ему в глотку, если он не перестанет. И он сразу же послушался, но дело уже сделано — эта проклятая песня вертится в моей голове в течение трёх долбаных дней.

Поэтому сейчас, когда мы с грохотом мчимся вниз по середине грунтовой дороги, я все еще не могу выкинуть эту песню из головы. Напеваю ее, как проклятый, а парни подкалывают меня. 

Я даже не люблю песни в стиле кантри! Барретт сидит позади меня, а Льюис ведет машину, МакКоннелл – на переднем сиденье. В колонне из четырёх машин наш «хамви» едет третьим. 

Мы движемся по самому плоскому и сухому ландшафту, какой я когда-либо видел, но всё меняется, когда мы начинаем подниматься в гору. Местность становится всё извилистей и круче, и нам предстоит ехать мимо этих дерьмовых заросших холмов, что объясняет нашу напряженность. 

Это своего рода «кишечниковспенивание» – ожидание, которое, по моему опыту, всегда предшествует чему-то поганому и очень опасному. Вам нечего больше делать, как только пялиться в окно, рассматривая Афганистан, но перед вами лишь цепь коричневых холмов, пыль и бесконечно синяя чаша неба. И, как всегда, прямо посреди этой отупляющей скуки вас выдергивают обратно в реальность… 

Я вдруг почувствовал, как грузовик наклоняется, услышал жалобный стон двигателя, когда мы проезжали по наклонной плоскости. 

— Смотрите в оба, засранцы, — рявкнул Льюис. — Это – место, где может быть засада! 

Меня охватила тревога за нашу безопасность, сердце бешено забилось. Мой живот превратился в ревущую пропасть с бешено несущейся рекой адреналина на дне. Барретт приник к окну, сгорбившись для лучшего обзора за хребтом, поднимающимся вокруг нас по обе стороны, как зубчатый край ржавого ножа. Я занял наблюдательную позицию, мой палец – на спусковом крючке. 

Здесь, в предгорьях, мы окружены голыми скалами, которые поглощают солнечный свет и отражают его обратно, тем самым создавая невыносимую жару. Там, выше, будет растительность, а все что здесь — просто скалы и голые камни, покрытые слоем грязи. Горные хребты поднимаются и будто складываются друг в друга, скученные и будто изрезанные ножом, создавая несметное количество укромных уголков, трещин, гротов, пещер и мест, где человек с РПГ может спокойно лечь и быть невидимым с нашей точки обзора. Это именно то, чего мне было сказано ожидать. То, чего ожидал лейтенант, когда получил приказ отправить нас обследовать несколько сел по другую сторону этих холмов. Он что-то скулил по поводу последовательности нашей миссии, но грёбаное начальство знало, что нас отправляют на территорию, полную засад! Они отправили бы нас в любом случае, и отвергли наши просьбы о дополнительном резерве, авиационной поддержке или хоть какой-нибудь тяжёлой броне. «Просто проверьте сообщения о вражеской активности в этом районе и возвращайтесь обратно», – сказали они.