Любовь мстителя (ЛП) - Хавиленд Нэнси - Страница 58

— Вот так, милая. Бери, что тебе нужно. Бери все. — Ее дыхание оборвалось вскриком, и мышцы влагалища обхватили его, утаскивая за собой волной оргазма.

Оргазм практически парализовал Еву. В следующее мгновение Габриэль застонал, и его тело содрогнулось от разрядки. Повернулся и осторожно опустил девушку на тумбочку, все еще держа в своих объятиях.

— Я сделал тебе больно, малышка? — Он нежно поцеловал ее в ключицу, обжигая кожу.

Ева поцеловала его в ответ.

— Совсем нет. Со мной все хорошо.

Хорошо было преуменьшением. Она оказалась практически пьяна от удовольствия.

— Теперь мы можем разделить душ?

Точно. Душ. Ева осторожно опустила дрожащие ноги на холодную плитку, пока Габриэль включал воду, и незаметно любовалась его телом. Девушка уставилась на открывшийся ей совершенный вид.

— Вау, — прошептала она, разглядывая очень красивую татуировку на спине. Распятый на старинном кресте ангел. Его расправленные крылья касались плеч мужчины, а кончики перьев спускались по ребрам к талии.

Габриэль оглянулся.

— Что? — спросил он.

— Твоя спина.

— Что с ней?

— Татуировка, Габриэль. Она прекрасна. Поверить не могу, что не видела ее в ту ночь.

— Мы были заняты другими вещами.

Верно.

Мужчина развернулся к ней лицом, прежде чем она успела поднять взгляд, и застал Еву, разглядывающей длинные мускулистые ноги и отменную задницу. На его лице расплылась медленная мужественная улыбка, и он подтянул девушку под струю воды.

— Нравится то, что видишь?

Какой же он высокомерный.

— Может быть, — подразнила она. Но Габриэль не купился. Просто усмехнулся. Когда вода полилась по их телам, Ева снова развернула его, чтобы посмотреть на спину, наслаждаясь игрой мускулов под кончиками ее пальцев, обводивших контуры крыльев ангела. — Это что-нибудь для тебя значит? Она такая красивая.

— Просто ангел, охраняющий мою спину. Винсент зовет ее Софией.

— Кто такая София?

— Его сестра. Маленькая пташка попалась в ловушку проституции вместе с бог знает сколькими другими девочками, которых удерживали с помощью наркотической зависимости. Винсент опознал ее тело во время очередного ночного посещения морга почти год назад. Ей было всего шестнадцать.

Грудь Евы наполнилась ужасом и сочувствием от боли и сдерживаемого гнева в голосе Габриэля.

— О Господи. Это ужасно.

— Она была потерянным сокровищем. Именно она дала мне это. — Габриэль приподнял черный кулон, висевший на шее. — У Винсента тоже такой есть. Этот жест был ее способом сказать, что бы мы ни совершили, она и Бог простят нас. — Он намотал на палец мокрую прядь волос Евы. — Ви навсегда изменился с того трагического года. Хотя, кто бы смог остаться прежним? В его глазах именно он упустил ее. Он заботился о ней с восьми лет, как только мог. Обвинять себя за... вообще за все это, полный отстой, ведь он не мог находиться с ней ежесекундно все дни напролет. — По его телу прошла волна напряжения. — Винсент был со мной, когда ее поймали, поэтому, думаю, мне стоит заткнуться, потому что чертовски тяжело не чувствовать ответственность.

Это в какой-то мере объясняло его решимость держать ее в безопасности, не смотря на сопротивление Евы его методам. Чем больше она узнавала Габриэля, тем больше понимала, что им движет. Почему он делает то, что делает.

Девушка потянулась к нему и обняла, прижимаясь щекой к спине под струями воды.

— Мне так жаль всех вас, Габриэль. Бедный Винсент. — Она отстранилась и прикоснулась к печальному личику ангела. — Мне нравится София, и я рада, что она присматривает за твоей спиной.

Ева взяла мочалку и намочила ее.

— А я собираюсь твою спину помыть. — Улыбнувшись на его тихий смешок, девушка провела намыленной мочалкой по коже, представляя, каково будет делиться такими интимными моментами каждый день. Каждую ночь доползать до кровати удовлетворенными и счастливыми.

Думал ли Габриэль о том же?

Ох, прекрати, Ева.

Она немедленно оборвала эти мысли. Совершенно не хотела так далеко загадывать. Насколько надо быть мазохистской, чтобы обнадеживать себя возможностью возвращения ее чувств? Чувств, которым не было названия, но которые определенно присутствовали.

Не имело никакого значения, что его брат хотел убить ее. Не важно, что мужчина хранил огромные, способные изменить жизнь, тайны. Не важно, что Габриэль делал в прошлом. Ничего из этого не меняло ее чувств. Если быть абсолютно честной, то она почувствовала к нему что-то, как только увидела, и это что-то, несмотря на все «против», росло.

И до чертиков пугало.

Глава 19

Стефано оглядел засранный коттедж и скривился в отвращении. В свете позднего утра, а точнее того, что пропускали тяжелые тучи, виднелись выцветшие стены и криво висевшие дешевые картины. Покрытый драным линолеумом пол скрипел и прогибался под каждым шагом. И последнее, что бы хотелось сделать Стефано, это примостить свою задницу на вшивый диван посреди комнаты.

Выбирая из двух зол меньшее, он уселся на один из колченогих стульев возле полуразрушенного стола. По крайней мере, ничто не могло забраться в винил и отложить там яйца. Лучше не думать об этом.

Он взглянул на Фурио, чья рука была в гипсе.

— Теперь на тебя работает только эффект неожиданности. — Стефано помолчал, задавшись вопросом, знает ли Габриэль, что он прилетел в маленький частный аэропорт и сейчас находится меньше чем в пятидесяти милях от Евы и его команды, которая вскоре умрет. Мысленно добавив в список близнецов Беркман, — кто-то же должен ответить за травму Фурио — продолжил: — Отправляйся в ее дом...

— Сомневаюсь, что она все еще там, — покачав головой, отозвался Фурио. — Вероятно, лучше попытать удачу в отеле. Ты так не думаешь?

Верно. Если бы Стефано спал с Евой, он бы определенно тоже не хотел, чтобы девушка находилась не под боком. Его брат не исключение.

— Хорошо. Тогда в отель. Дождись, когда они разделятся, и забери ее. Привези прямо ко мне. Если кто-то встанет на пути — убей его. Но только не Габриэля. Его оставь. — Брат должен жить со всем этим, иначе какой смысл? — Выруби его, если придется, но не убивай. Позвони мне, как только она будет у тебя. И удостоверься, чтобы девушка была цела. Нетронутой, — предостерег он, поймав взгляд Фурио исподлобья.

Подчиненный кивнул и вышел. Вытащив телефон, Стефано нажал на кнопку.

— Тебе не понравится, босс, — послышался голос в трубке. Поставленный им возле «Кроун Джевел» человек предпочитал не разбрасываться бессмысленными прелюдиями в разговоре.

— Что такое?

— Один из парней только что сообщил, что в полночь в нашу сторону вылетел Максим Киров.

Ему действительно это не понравилось. Чем больше русских они уберут, тем лучше. И тем меньше останется желающих отомстить. Стефано отодвинул мысли о начинавшейся войне со смертельно опасной мафиозной группировкой на задворки сознания. Он разберется с этим позже.

— Винсент не объявился? — спросил он. Его эго все еще не могло смириться с тем, как эта сволочь ему отплатила.

Стоило послушать интуицию несколько лет назад, которая подсказывала, что близкие отношения Винсента и его брата были не из тех, что так просто исчезнут после побега Габриэля. Стефано подозревал, что у Жнеца уйдут годы, чтобы сработаться. Но ублюдок делал все, о чем его просили, и это доказывало его преданность.

Ага. Такие слова, как преданность и честь, очевидно, больше не существовали в их мире.

От смущенного покашливания в ответ рука на телефоне сжалась.

— Э… нет. Больше Жнеца никто не видел.

— Я хочу, чтобы его нашли. Скажи всем искать тщательнее.

— Будет сделано.

Закончив звонок, Стефано снова сунул телефон в карман. Поднял взгляд на вальяжно зашедшего в комнату Алесио. В свои двадцать лет ребенок достаточно смахивал на Габриэля, чтобы каждый раз вызывать дрожь своим сходством. Но Алесио был лучше. По крайней мере, это он знал без тени сомнений.