Последний из Драконьих Владык - Бочаров Анатолий Юрьевич - Страница 40

– Это что, видение? Призрак? – Марта потрясенно глядела на Патрика. Они так и застыли друг напротив друга, держа на весу сабли имперской работы. От их противника не осталось никакого следа.

– Хотел бы я знать… – Патрик был обескуражен не меньше девушки.

«Храбрые дети. Находчивые. Болезненно смелые, потерянные, одинокие».

– Вы это слышали? – нахмурилась Марта.

– Тысяча чертей, слышал ли я? Конечно. Рад, что ты тоже. А то я подумал, что действительно скоро рехнусь. Сударь! – повысил он голос. – Как вас там! Кончайте играть в прятки! Покажитесь и объясните, какого беса вам надо!

Никакого ответа, конечно, не последовало. На странную луну набежали тучи, вновь спрятав ее. «Ну и ладно, все равно она только раздражает». Патрик вздохнул и сделал так, чтобы серебряный шарик засветил поярче.

– Тот, кто это затеял, играет на наших нервах, – сказал он. – Проверяет, на что мы способны. Затейливый, видно, подонок. Главное, ничего не бойся. Если бы нас хотели убить, давно бы прикончили.

– А этот всадник? Разве он не пытался снести вам голову?

– Пытался, да как-то несерьезно. Мне кажется, это больше напоминает проверку. Не знаю только, зачем ее устроили. Я сначала подумал, может дядюшка опять объявился, да вот вряд ли. Кледвин не настолько силен. Даже Верховный чародей Башни едва ли способен на такие фокусы.

Тени обступили их внезапно. Приблизились, выросли словно из-под земли. Темные фигуры, высокие, тонкие, болезненно изломанные, сомкнулись кругом, вытянув перед собой длинные руки. На концах искривленных пальцев – стальные кости. Лиц не видать – ускользают от взгляда, стоит попытаться всмотреться. Взвыл, набирая силу, пронизывающий до костей ветер.

Патрик и Марта встали спина к спине, поднимая сабли. Он слышал тяжелое дыхание девушки. Марта боялась – и все-таки не теряла присутствия духа. «Может, я правильно сделал, что взял ее с собой. Один я бы точно свихнулся». Ее присутствие помогало. Напоминало о храбрости.

Патрик попытался воспользоваться своими познаниями в магии. Отец учил его разрушать простейшие иллюзии. Достаточно расплести силовые нити, которыми скреплен энергетический поток, формирующий заклятье – и чары получится снять. На этот раз не получилось. Более того – у него вовсе не получилось обнаружить никаких нитей. «Либо морок слишком силен, либо это не морок».

Одна фигура выступила вперед – и превратилась в Иоганна Тернера. Покойный слуга был совсем как живой. Загорелый, бородатый, дюжий, крепкий. И не скажешь, что несколько дней назад его голову разворотило изнутри.

– Мессер Телфрин, – произнес он живо, – наконец и вы вместе с нами!

– Не могу сказать, что сильно этому рад, – сказал Патрик, не опуская клинка. – Где мы находимся, Иоганн? Объясните, прошу.

– В преисподней, конечно! Мы тут ужасно вас заждались. Бесконечные ночи считали, на камне зарубки делали. Думали, вы не скоро придете, а вы вот, появились. Спасибо огроменное, мессер. Порадовали.

Остальные призраки разом обрели лица. Бартоломью Дрейк, Крис Мердок, Лирд Хеноф, Костен Парк, Грег Моусон, Сильвио Генцони, Рен Доварс, Лайан Хаксли. Верные товарищи, соратники, друзья. Кто пошел ко дну вместе с «Креветкой»; кто погиб при штурме Кардейна, словив пулю или пав от клинка; кто встретил смерть совсем недавно, приняв участие в этом безумном путешествии. Все стояли – живые, здоровые, молодые. Ни ран, ни шрамов. Глаза не стекленеют от отчаяния и пьянства последних лет. Но Боба Кренхилла среди них не было. И то хорошо.

Патрик почувствовал, как за его спиной напряглась Марта.

– Я не верю в тот свет, – сказал он. – И тем более не верю, что вы настоящие.

– А зря, – сказал Иоганн. – Настоящее некуда, своей мертвой кровью клянусь.

– Если это преисподняя, – спросил Патрик, – что мы делаем в ней?

– Как что? Сдохли вы, мессер Патрик. Сдохли и попали, куда полагается, – мертвец осклабился. – Говорю же, насилу дождались. Больно хотелось с вас спросить что положено. Перемолвиться словом да в глаза бесстыжие заглянуть. А потом выколоть их ножом, оба вместе, и сердце ваше гнилое сожрать, из груди выдирая. Иной судьбы вам, собаке поганой, не светит. Будете, без глаз и без сердца, вместе с нами в одном хороводе плясать, пока мир не закончится и солнце не рухнет, землю сжигая.

Прозвучало это совсем не радушно.

– Мы умерли по вашей вине, – сказал Лайан. – Вы погубили нас. Вербовали в тавернах, угощали вином за свой счет. Швырялись золотом и серебром, похваляясь победами. Рассказывали сказки о своих подвигах, о лихой пиратской удаче. Обещали богатство и славу, почет и титулы, если только примкнем к вам. А потом завели нас смерти в пасть, костлявой на ужин. Прямо в огонь, да под орудийный грохот. Зря вы так сделали, капитан. Вы обманщик и лжец.

Это была чистая правда. Патрик хорошо помнил Лайана. Совсем мальчишка, едва молоко на губах обсохло. Он и впрямь завербовал его в команду в наргондской таверне, расписывая, каких высот тот сможет добиться, плавая на «Креветке». Хаксли верно прослужил Патрику два года – а потом погиб, как и многие прочие, присутствующие здесь, в ловушке, в которую капитан Телфрин их по своей глупости завлек.

– Я не стану извиняться, – сказал Патрик. – Такова жизнь. Иногда она добра и заботлива, иногда подла и жестока. Я рисковал вместе с вами. Воевал вместе с вами. Проливал свою кровь, перевязывал ваши раны, платил вам за доблесть звонкой монетой. Я мог тысячу раз вместе с вами погибнуть и не виноват, что остался в живых.

– Так что ж вы не погибли тогда? – почти с неподдельной обидой спросил Лайан. – Вместе с нами?

– Ну простите, что не доставил вам такой радости. Вы не дождетесь от меня оправданий.

– Барышня Доннер, – вновь заговорил Иоганн, – а вы зачем с ним околачиваетесь? Тоже ведь потом здесь окажетесь, если сейчас не отступите. Смерти вашей мы не хотим. А с этим душегубцем ничего, окромя лютой смерти, вовек не сыщите. Уходите, – мертвецы расступились, – мы вас пропустим. Идите прямо к кровавой луне, и выйдите к людям, к костру. Жить будете да детишек нянчить. Луис на вас давно засматривается. Совет да любовь, как говорится.

Марта не шелохнулась.

– Благодарю покорно, – процедила она. – Что-то не хочется. Я не брошу графа.

– Почему так? – не унимался Иоганн. – Граф Телфрин конченый человек. Я запомнил, как вы за ним хвостом ходили. Хвастливые его россказни слушали, бесконечными расспросами томили. Влюблены небось? По глазам вижу. Некого тут любить, барышня. Он мертвец, как мы, хоть и дышит покуда, и все, до чего он дотронется, в прах обращает. Бегите. Пожалейте себя. Вам еще много лет отмерено.

Марта одним рывком развернулась к Иоганну, встав с Патриком плечом к плечу. Вскинула пистолет, который успела все-таки перезарядить перед этим, пока Патрик возился с темным всадником. С щелчком взвела курок. Выстрелила. Выстрел прогремел, как удар колокола. От лица Иоганна почти ничего не уцелело. Оно превратилось в дикую мешанину костей и плоти. Он рухнул.

Остальные призраки не шелохнулись.

– Кто еще мне будет морали кричать?! – закричала Марта.

Патрик глянул на свою саблю, плавно двинувшуюся в его руке, призывая в бой. «Да что, в самом деле, с ними лясы точить? Это все ненастоящее. Сделано специально, чтобы запугать нас, сбить с толку, а меня вдобавок еще и заставить терзаться. Довольно терзаний. Я, конечно, многое сделал не так. За многое несу вину. Но черта с два я просто сдамся и подожму хвост».

На губах Лайана Хаксли расцвела улыбка:

– Вам пора умирать, капитан. По-настоящему давно пора.

– Только после вас всех, сударь.

Он кинулся прямо на Лайана, взмахнув саблей. В руках у мертвеца будто сам собой оказался широкий тесак, и он выставил его в блоке. Патрик с силой отбросил вражий клинок, погрузив дагу Лайану в грудь. Дернул саблей вправо, наотмашь, ударив Бартоломью Дрейка в шею. Во все стороны полетела кровь. Верный повар, в свое время приготовивший графу Телфрину столько отличных блюд, упал на каменные плиты, во второй раз убитый.