Пятнадцатый этаж (СИ) - "Жанна Д" - Страница 3

— Да ладно.

Всю оставшуюся дорогу молчали. Только встречались глазами периодически, когда очень хотелось рассмотреть и понять, кто же на самом деле тот человек, который рядом. Не чужой же человек, кровный родственник, однако. И его глаза были такими тёплыми, что почему-то согревали Маринину душу. Не хотелось их отпускать. В его взгляде таяли все детские обиды. А их за все годы врозь ой сколько накопилось.

Машину припарковал у самого подъезда. Открыл дверь и подал Марине руку. Так же молча вошли в лифт и поднялись на пятнадцатый этаж. Тётя Валя открыла двери. А из квартиры раздавалось:

— Витя! Витенька! Ну где тебя черти носят, не дозовёшься никогда! Ви-и-итя!

========== Часть 4 ==========

Утром на работу Марина чуть не опоздала. В ординаторскую влетела перед самой планёркой.

— Марин, ну я же просил! Ну неужели так трудно пойти человеку навстречу? —

Коля внимательно посмотрел на её лицо и сбавил тон. Косметика, даже очень умело наложенная, не скрывала опухших глаз. — У тебя всё в порядке?

— Всё! У меня всё в порядке. Что? Меня уволили, объявили выговор? Что случилось? Я не могу сегодня познакомиться с новым завом?

— Он просил тебя зайти, как придёшь. Кстати, нормальный мужик вроде. Из самого́ центра прибыл. Что у нас забыл, не говорит.

— Прям из самого́ центра?

— Из самого́. Кандидат наук. Грамотный, обход вчера делал, я про твоих больных сам докладывал. Мариш, он не ругался, зайти просил.

— Поняла. Мне сейчас для полного счастья только разгона от начальства и не хватало. Кабинет обжил?

— Да.

— Зовут его как?

— Антон Сергеевич Поляков. Молодой, чуть старше нас.

Марине казалось, что её облили холодной водой.

— Поляков? Ты не шутишь?

— Вы знакомы?

— Встречались. Ладно, я пошла.

Постучала в дверь с новой табличкой. И вошла.

— Здравствуй, вызывал?

— Марина! Рад видеть.

— Зачем ты приехал?

— Работать. И…

— Что «и»? Другого места для работы не нашлось? — она почти кричала.

— Марина, я был не прав тогда, я испугался. Как ты не понимаешь? Я просто испугался, я был не готов к такому обороту. Да, я подлец, скотина, как угодно, но я понял всё. Я хочу быть рядом с вами. Я его отец.

— Кого? Антон, ты зря приехал. Его давно нет. Он умер, не дожив до года. Ты испугался и был не готов, а я была готова? Ты думаешь, мне было не страшно? Только в отличие от тебя я его любила. Антон, сейчас будет планёрка, потом у меня операции. Две.

— Я видел расписание. Где он похоронен?

— Здесь, то есть на кладбище.

— Я имею право тоже туда сходить?

— Конечно, он ведь и твой сын тоже. А сейчас пойдём на планёрку, умоляю. И мы с тобой давно никто друг другу. Господи, что происходит? Такое впечатление, что все и всё против меня. Пойдём, Антон. Я покажу тебе его могилу, когда будешь готов.

— Сегодня?

— Нет, сегодня я не могу, у меня планы после работы.

— Плохо выглядишь. Ты здорова?

— Кажется, нет. Сбываются самые худшие иллюзии.

— Я могу пойти с тобой на операции.

— Зачем?

— Раньше нам нравилось ассистировать друг другу.

— Это было слишком давно. Мы опаздываем, а я не люблю опаздывать.

— Я знаю. Хорошо, как скажешь. Но это моё отделение и оперировать ты будешь со мной.

Она лишь развела руками.

***

После операций Марина вышла на улицу подышать и позвонить тёте Вале. Всё-таки хорошо, что Антон пошёл на операции вместе с ней. Она, кажется, срывается, она не может работать, она растерялась. Да, просто растерялась и не знала что делать, когда открылись непредвиденные обстоятельства, не смогла собраться, думать о деле и быстро принимать решения. В результате решения принимал он.

Как теперь работать?

Ей страшно.

Просто элементарно страшно. А страх — самый худший советчик.

И ещё Антон…

Почему она рада его появлению?

В то, что можно пить чай из склеенной чашки, она не верила.

Да нет, конечно, она не пойдёт на сближение с ним и не простит. Такие вещи не прощают. Никогда.

Накатила усталость.

Марина прислонилась к дереву и замерла. А может быть, уснула.

Ещё Коля. Как объяснить ему, что и его тоже она не хочет не видеть, не слышать, не ощущать?

Хочется остаться одной, совсем, как на необитаемом острове. Так, чтобы кричать, выть в голос, биться головой о баобаб и никого… и никто чтобы не слышал и не мешал.

И никому не пришло в голову руку помощи протянуть.

Ведь, не дай Бог, возьмёшься за эту руку, а она отпустит, когда только-только успокоишься и поверишь.

— Замёрзнешь. Пошли, будем чай пить и разбирать полёты. — Голос Антона прозвучал слишком близко, а она не могла открыть глаза.

— Я налажала.

— Марина, я спрашиваю тебя как твой заведующий — что происходит? После сегодняшней операции я вынужден разобраться и отстранить тебя на время.

— Слушаюсь, Антон Сергеевич. Как скажете. Да, вы имеете право и отстранить, и лишить, и бросить, и отвернуться. Всё в ваших руках. Какого чёрта ты припёрся сюда? Что, в стране было мало отделений, которые мечтали бы о хирурге твоего класса? Но ты выбрал именно это! Тебе мало его смерти, ты моей хочешь?

— Марина!

— Марина Викторовна, и на «вы», пожалуйста. — Она подняла вверх руку с указательным пальцем. — Ещё, ты подсидел Колю. Он хотел это место и эту должность. Он долго шёл к ней. У него семья и двое детей. Он не играет людьми в отличие от тебя.

— Ты только что забыла, что мы на «ВЫ» и по имени-отчеству! Интересно получается у тебя всё, ты помнишь о его жене и детях, когда спишь с ним?

— Знаешь, кто ты?

— А ты знаешь? — Невероятным усилием воли Антон взял себя в руки. — Марина Викторовна, я жду ВАС у меня в кабинете через пятнадцать минут. Соберитесь, мобилизуйте мозги, оставьте никому не нужные эмоции. Я приехал работать, и я буду работать. И вы будете работать. И включать голову, и не теряться у операционного стола. Ясно?

— Да.

Он развернулся и ушёл в отделение.

А она стояла и смотрела ему вслед.

Вспомнился тот день, и скандал и то, как он кричал, что не может выносить всё, что происходит, и ушёл. А она точно так же смотрела ему вслед.

Тогда ей было не всё равно, а сейчас?

И сейчас не всё равно. Только тогда он уходил навсегда, а теперь она должна собраться и придумать себе оправдание. Потому что через пятнадцать минут ей необходимо ответить за свои поступки и ошибки.

Интересно, почему она должна, а он нет?

Может быть, сказать ему правду? Что всё дело в усталости. И он поймёт!

Нет, не поймёт. Он её заведующий. Начальники подчинённых не понимают.

========== Часть 5 ==========

В отделении шефа не было. «Оперирует, что-то экстренное и большое». Так сказал Коля. А потом внимательно посмотрел на Марину и спросил:

— Марин, кто он тебе?

— Муж, бывший.

— Смеёшься?

— Отнюдь.

— И что теперь?

— Ничего, будем сосуществовать в новых условиях.

— А как же я?

Марине стало смешно. В первый раз за весь этот напряжённый день её отпустило — от вопроса, заданного с такой обиженной, почти что детской интонацией. Причём мягко так отпустило.

— А что ты? Ты ж со мной только как лекарь, как скорая медицинская помощь. Так что всё норм. Вылечилась, в услугах больше не нуждаюсь.

Коля растерялся.

— Так ты с ним теперь сойдёшься?

— Не знаю. Коль, а ты расстроился никак? Другом семьи будешь…

— Не, ну Марина!..

Договорить она ему не дала. Заполнила истории, посмотрела ещё раз своих больных, заглянула в реанимацию к послеоперационным и с чистой совестью ушла домой — до завтра можно было расслабиться.

Нет, в её то положении расслабляться не приходится, но дорога до дома, несмотря на моросящий дождь, показалась глотком свободы.

Как ни странно, Марина была рада появлению Антона. Как будто ждала его. Нет, не ждала. Но пока встречались и потом ещё целый год жили вместе, она была счастлива. Тогда у них были планы, мечты, ожидания…