Чудовища в янтаре. Дыхание мороза - Бушков Александр Александрович - Страница 8

Узкий белый браслет на ее тонком запястье мелодично засвиристел, пару раз мигнула синяя лампочка.

Сварог глянул вопросительно — на устройство связи это никак не походило.

— Это напоминание, — пояснила Вердиана. — Через квадранс — ужин. Здесь нет какого-то строгого режима, но врачи говорят: для пользы организма пищу следует принимать регулярно, в одно и то же время.

— Ну да, мои лейб-медики мне давно уже плешь проели совершенно такими же наставлениями, — проворчал Сварог. — Со всевозможными высокоучеными терминами, половина из которых — пережиток древних веков, устаревший напрочь… Ну что же, пошли? Будешь все это забирать? — он кивнул на ее пожитки.

— Мне сказали — нет необходимости. Все равно здесь никого нет, кроме меня… и теперь вот вас. — Она гибко встала, накинула белый кружевной халатик, застегнув его лишь на половину пуговиц. — И словно бы решилась: — Лорд Сварог… Вы не отужинаете со мной? Коли уж вы сейчас не король, а имперский начальник, и строгий этикет, в общем, не действует. Вам же скучно будет сидеть одному в домике, к видео вы привыкли больше чем я…

— С удовольствием, — сказал Сварог.

Что ж, все складывалось само собой. И в самом деле, было бы скучно и глупо пялиться на экран — а какие еще развлечения оставались в этом тихом уголке?

— Ты так и ходишь босиком? — спросил он, когда они неторопливо направились к пузырям лифтов.

— Конечно, — безмятежно ответила Вердиана. — Здесь просто не обо что поранить ногу. — Она чуть смущенно улыбнулась. — Последний раз я бегала босиком в отцовском замке… захудалые дворяне частенько так и поступают…

— Послушай, — сказал Сварог. — Ничего, что я буду тебя звать сокращенным именем?

— Конечно, это привилегия королей и друзей.

Судя по очередному откровенному взгляду, ей хотелось, чтобы Сварог совмещал то и другое в одном лице.

— Можно, я буду звать тебя Диана?

— Это довольно необычно… Обычно меня зовут Верди.

Что поделать, не мог же он объяснять: для него «Верди» была в первую очередь мужская фамилия, знаменитая в том мире, о котором здесь ничегошеньки не знали.

— Тебе не нравится? — спросил Сварог.

— Ну что вы! Чуточку необычно, вот и все. А вообще — красиво. Нам вот сюда, я выбрала седьмой домик, как-никак счастливое число.

Домик и внутри был, как игрушечка — небольшая гостиная, она же столовая, со старинной мебелью и камином — единственной привязкой к современности оказался большой экран, но обрамленный узорчатой рамой с золочеными углами, как старинная картина. Справа виднелась крохотная кухонька без двери, где с трудом мог повернуться один-единственный человек. Ничего удивительного: готовить в старомодном смысле этого слова там не приходилось, достаточно доставать кушанья из замаскированного под старинную кирпичную печь кухонного автомата.

— Располагайтесь, как вам будет удобно, — Вердиана показала на низкий диван. — Я сейчас…

И ушла в единственную дверь в глубине гостиной — спальня, надо полагать. Вопреки обыкновению женщин уделять переодеванию больше времени, чем отнимает запряжка конно-артиллерийского полка, она появилась быстро, в вишневом платье наподобие халатика, опять таки не грешившем пуританской длиной, тщательно причесанная. Встретила его взгляд — истины ради, отнюдь не равнодушный — не опуская глаз. Девочка шла к своей цели, как атакующий торпедный катер.

— Какую-нибудь музыку? — спросила она, остановившись у стены, у серебристой пластинки с клавишами.

— Что-нибудь спокойное, мелодичное, — сказал Сварог. — На твой вкус, в общем.

Она поиграла пальцами по клавишам и кнопкам, оглянувшись на Сварога прямо-таки с детской горделивостью: ага, показывала, что и эту технику освоила. Ну что же, неплохо: камера плыла невысоко над зелеными перелесками, перемежавшимися цветущими лугами, узкими серебристыми реками, спокойная негромкая музыка напоминала клавесин.

— Ничего, если я выберу блюда по своему вкусу? — спросила она.

— Конечно, Диана, — сказал Сварог. — В конце концов, ты здесь хозяйка, а я в гостях…

Когда она ушла на кухню, проверил «портсигар». Камень не светился, сигналов о сообщениях не поступало. Ну что ж, задачу он своим людям задал нелегкую, дай бог справиться к завтрашнему дню. Если что-то и есть, оно запрятано глубоко…

Вернулась Вердиана, ловко управляя плывшими перед ней в воздухе двумя большими антигравитационными подносами, к каким Сварог давно привык у себя в маноре и на имперских пирах. Ага, она и это освоила, судя по блестящим глазам, вновь старается произвести впечатление. Искусство, в общем, нехитрое, семи пядей во лбу не требует.

Она коснулась чеканной завитушки справа — и тарелки с блюдами проплыли по воздуху, приземляясь перед Сварогом невероятно плавно.

Присмотревшись к яствам — перед Вердианой стояли в точности такие же, — он стал испытывать некоторые подозрения, уверился в них, когда меж тарелками встали его любимые напитки: келимас «Старый дуб», «Драконья кровь», «Слезы русалки». Сверкающей двойной вереницей проплыли позолоченные — а то и золотые, судя по тяжести — столовые приборы, занимая отведенные им места.

Ну да, совпадением не объяснишь: раковый суп, вальдшнепы на вертеле по-ратагайски, жареные поросячьи хвостики в розовом соусе. Все то же самое — перед Вердианой.

— Это ты нарочно? — весело спросил Сварог, когда девушка уселась напротив него.

— Конечно, — она на миг опустила ресницы. — Я ведь была на последнем Королевском обеде, и графиня Дегро была так любезна, что отвела мне место прямо напротив вас. Я знаю: на таких обедах королю подают его любимые блюда… Или следовало выбрать какие-нибудь местные деликатесы?

— Ну что ты, — сказал Сварог. — Ты молодец, отлично придумала. — Суп исходил приятным парком, да и все остальное выглядело выше всяких похвал, хотя и было приготовлено не человеческими руками. — Ну, что же, приличный ужин положено начинать с чарочки келимаса перед горячим супом? Твое здоровье! Точнее, за твое выздоровление!

Если отвлечься от всех сопутствующих сложностей, вечер удался на славу — прибыла и вторая перемена блюд, опять-таки выбранная Вердианой в полном соответствии со вкусами Сварога. Вино и келимас понемногу брали свое, прибавляя веселья и раскованности. Вот только Сварог еще до того, как опрокинули первую чарку, проверил дом на предмет микрофонов и камер — кто знает, как далеко простираются границы современной психотерапии. И ничего подобного не обнаружил, после чего раскрепостился окончательно. Без заминок тянулся обычный застольный разговор, непринужденный и несерьезный — Вердиана рассказывала о своем деревенском житье-бытье, об оборотне, которого крестьяне видели в лесах, о всяких смешных случаях из жизни их деревеньки. У Сварога, так уж сложилось, как-то мало в жизни было веселого — но он знал немалое количество гланских и каталаунских легенд и смешные случаев, изрядное количество анекдотов из тех, что вполне можно рассказывать при благородных девицах. Одним словом, вечеринка удалась — вот только взгляды Вердианы становились все более откровенными. Она не захмелела, ничуть, но явно раскрепостилась и пару раз даже довольно искусными намеками наводила разговор на иные отношения меж мужчиной и женщиной.

В конце концов настал момент, когда они танцевали медленный танец происхождением с Той Стороны — возле камина с ненастоящим огнем, веявшим настоящим теплом, у огромной шкуры черного пещерного медведя. Все угрызения совести у Сварога, если и были таковые, улетучились напрочь. Тем более что Вердиана прижалась гораздо теснее, чем позволял танец, опустила голову ему на грудь, и это уже было совершенно недвусмысленно, как и его ладони пониже тонкой талии, не наглые, но решительные.

Верхний свет давно уже не горел, гостиную освещал только камин, не требовавший новой порции дров.

— Диана… — сказал Сварог, касаясь губами пушистых волос.

Она поняла голову, уставилась ему в глаза:

— Да, и сто раз да. Неужели вы не поняли? Мне и думать не хочется, что вы не поняли… Вы же умный, вы все понимаете… Вы мне нужны больше всего на свете. Только не подумайте, что тут есть какая-то благодарность, ничего подобного, честное слово, я просто не могу без вас, вы мой первый настоящий мужчина, нельзя же считать все, что было… — Вердиана вдруг отстранилась, подняла голову, уставилась ему в лицо огромными сухими глазами. — Или вы теперь думаете, что после всего этого я стала… грязная? Если так, скажите правду.