Чудовища в янтаре. Дыхание мороза - Бушков Александр Александрович - Страница 45

— Знаю, — сказал Сварог. — Когда их принесли, они были девочками. За эти полгода превратились в юных девушек… вот только с мужскими причиндалами вместо тех, какими их снабдила природа.

— Я же говорю, результат был поразительным! Я еще не во всем разобрался, но Балард вдобавок ко всему смог ускорять время. За это время они выросли! Выросли, понимаете? Почти все время спали, только в последние пару месяцев стали открывать глаза, ненадолго, правда, но они нас видели, смотрели осмысленно. И когда мы их оттуда достали — конечно, заранее отослав подмастерьев, им не полагалось такого знать — обтерли, дали платья, заговорили… Это были вполне полноценные люди, ни следа слабоумия, как Балард и предсказывал. Совершенно нормальные девушки… ну, если не считать того, что их от девушек отличало…

— И герцог забрал их к себе? — понятливо подхватил Сварог. — А для чего, вы не интересовались?

— Ну, у него там вечно какие-то развлечения, — прямо-таки пренебрежительно махнул рукой Инсари. — Девочки, мальчики… Какое мне, в конце концов, дело? Меня как-то не интересуют постельные развлечения человека, без колебаний выделяющего такие деньги на науку.

— Науку? — прищурился Сварог. — А вы нигде не читали и никогда не слышали, что такие создания именуются «белины»? И производят их на свет люди под названием Черные Алхимики?

Вот сейчас мэтру особенно хотелось смолчать, по исказившемуся лицу видно. Но он, конечно же, не смог. Прямо-таки с бесстрастностью робота продолжал:

— Читал когда-то… Слышал кое-что… Но какая великолепная биология! И не она одна, речь там идет как минимум еще о двух науках, к тому же ускорение времени… Сдается мне, этого и в Империи не умеют, не так ли? И еще один важный момент. Мы с Балардом не нарушили никаких снольдерских законов. «Кодекс о черной магии и зловредном ведовстве» карает только тех… именуемых Черными Алхимиками, кто, я дословно помню, «изготовляет противоестественных монстров, предназначенных для причинения человеку смерти или калечений». Балард мне показывал Кодекс. Именно так и написано. Эти… девушки около полутора лет в замке, но я не слышал, чтобы от них кому-то приключилась смерть или хотя бы калеченье. Подумаешь, участвуют в забавах герцога… а я получил прямо-таки бесценные знания, и на этом не должно было кончиться…

На воротах бы вздернул, подумал Сварог. «Какая великолепная биология!» «Какая великолепная физика!» Такие субъекты и в разных мирах одинаковы…

— Потом вы провели еще один эксперимент, — сказал он, старательно отгоняя невольную брезгливость. — И вот он-то интересует меня гораздо больше. Кто принес ребенка?

— Понятия не имею. Какая-то женщина. Плащ до пят, капюшон нахлобучен… У меня создалось впечатление, что она из благородных. По крайней мере, герцог с ней так держался, хотя с простым людом хамоват… Она сама опустила ребенка в сосуд. И потом появлялась два-три раза в месяц, осматривала растущую и уходила…

— Растущую? Это была девочка?

— Да, как и в прошлый раз. Вот только эта за пять месяцев нисколечко не изменилась. Все женское осталось при ней.

— Пять месяцев? — впился в него взглядом Сварог. — Подмастерья показали единодушно, что она провела там шесть…

— Все правильно, шесть, — Инсари словно бы чуть смутился. — Понимаете, через пять месяцев Балард закрыл и сосуд плотным сукном, прикрепил его так, что ничего нельзя было разглядеть внутри. А подмастерьев за занавес не пускали с самого начала. Я делал все необходимое, заливал и засыпал реактивы, в нужный момент на нужное время подключал электричество и эти странные ящики… Балард так и не сказал, что там, обещал полностью посвятить во все позже. И доставали ее из сосуда ночью, я не видел, кто и когда.

Пришел утром — а занавес и сукно с сосуда сняты, сосуд пустехонек. Прошло две недели, а я так ее и не видел во дворце, хотя тех трех встречал часто. Мне не было доступа только в то крыло, где помещаются личные покои герцога, а они жили в другом, для… особо доверенной прислуги… ну, вы понимаете. Со стороны и не узнать, кто они такие — девушки и девушки: походка, фигура, голос, лицо… Но эту, четвертую, я больше никогда не видел. А спрашивать не стоило — Балард меня с самого начала просветил, что любые вопросы могут оказаться чреватыми, вплоть до самого худшего. Ну, ничего удивительного: эти провинциальные магнаты — та еще публика… Лучше не рисковать.

Сварог усмехнулся:

— А вы не боялись, что вас по миновании надобности отправят в те края, где нет ни денег, ни науки?

— В первые месяцы — да, — сказал Инсари. — А потом как-то привык. Ни о чем таком не думал, предстояла еще работа…

— А вот теперь — врете, — сказал Сварог. — Слышали, может, что я могу определять, когда мне врут?

— Ходили слухи… Значит, правда…

— Ну?

— Месяц назад, когда сосуд закрыли и от меня, снова появились такие мысли. Не знаю уж, почему ее от меня закрывали, но подозревать начал, что свидетелей герцог может и не оставить… кроме Баларда, кто его знает, он-то явно был очень доверенным, да и все знания исходили от него. А я у него многому научился, не знаю, как насчет той, четвертой, а эту… белину я сейчас мог бы сделать и сам… хотя нет, я так и не узнал, что было в тех ящиках. Уж безусловно не источники электричества — выглядели иначе, подключались по-другому. Балард обещал, что при следующей работе он абсолютно во все посвятит, но кто его знает, как могло обернуться. Так что я недели две готовился и осматривался — нам с Балардом ведь разрешали гулять по парку, только за ворота не выпускали. Присмотрел конюшню — верхом я ездить умею — прикинул все. Риск, конечно, но если они и в самом деле хотели убить всех четверых, а то и Баларда, кто его знает, герцога, какие у него были планы… Может он получил все, что хотел? Балард ведь был нанятым, вроде меня, он как-то проговорился, что жил в замке всего две недели… С точки зрения закона он ничего дурного не совершил, но неизвестно, как может обернуться, если совсем недалеко — король Сварог, и не просто король… — он покосился на Сварога определено боязливо.

— А о чем еще Балард… проговаривался?

— Если подумать, ни о чем. Представления не имею, кто он такой, откуда. Один раз только крепенько перебрал, вот и слетело с языка. Вообще человек был страшно замкнутый, все разговоры — о еде, вине, извините, о девках… ну, и ученые разговоры насчет того, что в подвале.

— Ну, а о его самоубийстве что думаете?

— Представления не имею, что и думать. Так неожиданно все случилось… Не знаю, гадать не берусь…

— А о самоубийстве герцога?

— Что, он тоже? Ничего не понимаю. В конце концов, по снольдерским законам оба неподсудны… как и я, — добавил он не без намека. Уж герцога-то хороший законник мог без труда выдернуть. Разве что последовало бы старое королевское «закон уснул»…

Могло и последовать, подумал Сварог. Но не обязательно оно. Герцог забавлялся не сам по себе, он был связан с кем-то посторонним — и тот вербовщик, и загадочная женщина, лица которой никто не видел, и не менее загадочная четвертая. Которую прятали даже от этого обормота… Зачем? И кто еще в игре?

— Сколько на вид лет было этой четвертой, когда вы ее видели в последний раз? — спросил он, чувствуя, что деловые вопросы у него иссякают.

— Я так прикидываю, лет двенадцать. Все, что надо, уже круглилось.

— Так… — сказал Сварог, отчаянно пытаясь ухватить хоть какую-то ниточку. — А через месяц она должна была выглядеть на все шестнадцать?

— Может, и чуточку старше. Конечно, если судить по тем трем, — торопливо добавил Инсари. — Гадать не берусь.

Может быть, тут и зацепка? — подумал Сварог. За неимением пока других версий? Иногда шестнадцатилетняя на себя двенадцатилетнюю не всегда и похожа. Может, эти предосторожности для того, чтобы Инсари не смог потом описать ее шестнадцатилетней?

Ну, в конце концов уж двенадцатилетнюю-то он описать сумеет — если забрать его наверх и пустить в ход усовершенствованную аппаратуру? Давшую отличный результат с Вердианой, а еще раньше — с компанией Брашеро? Воспоминания Вердианы интересовали только врачей и кое в чем — его самого. А вот когда взялись за Брашеро и его сообщников, удалось арестовать еще трех яйцеголовых из Магистериума, помимо тех двух…