Он, другой и ты (СИ) - Пожидаева Ольга - Страница 71

— Я не выбросил, хотя очень хотел. Ты меня тогда буквально с дерьмом смешала, подарив эту штуку.

— Что? — вытаращилась на него Саша, мгновенно перестав плакать. — С каким дерьмом? Я же просто в шутку… Вроде как символично…

— Ага, очень символично ткнуть меня носом в мое не очень аристократичное происхождение, — хмыкнул Токарев. — Я сто раз тогда пожалел, что повелся на твою красивую задницу и милое личико без макияжа. Если б знал, что ты мне душу наизнанку вывернешь, уволил бы в первый же день.

— Да ничего я не выворачивала, — тихо возмутилась Саша.

— Выворачивала, еще как, — упирался Дима. — Думаешь, я всем своим бабам рассказывал про маляра? Неееет, только у тебя это получилось. Я тебя тогда почти возненавидел, поэтому и секс у нас был такой… никакой.

— Слушай, Токарев, ты меня сейчас обвиняешь в том, что вел себя как свинья? — Саша завелась.

— Конечно, ты же заставила меня чувствовать себя гребаным крестьянином рядом с выпускницей Смольного, — не сдавал своих позиций Токарев.

Саша вытаращилась на него во все глаза, а потом начала смеяться.

— Крестьянин, мать твою, — хохотала она. — Какой к чертям Смольный? Я же из глубокой провинции, дурочка с переулочка, официантка, а ты… Ты был такой классный. Важный и простой одновременно. Да я тебе в рот смотрела, Димк. Я же тряслась, едва ты в кофейню входил. Даже после этого мерзкого секса я по тебе с ума сходила.

— Я знаю, — кивнул Дима. — Мне было охренеть как приятно видеть, что ты пасешь меня за стойкой. Я мудаком был, Саш. Мне проще было с тупыми курами, типа Ксюхи, чем с тобой.

— Нарочно все сделал, да? Чтобы я тебя дерьмом считала?

— Я и был дерьмом.

— Дурачком ты был, — она погладила его по щеке.

— Может быть. Хорошо, что слегка поумнел.

— Самую капельку, — поддела Сашка, чмокая его в губы.

Дима уткнулся лбом ей в плечо, позволяя Саше ласково гладить себя по голове. Сейчас он не чувствовал себя рядом с ней таким уязвимым и слабым. Наоборот, Токарев был беспредельно рад, что может открыться ей, не боясь насмешек и издевательств.

— Значит, ты специально его хранил? Как памятник что ли? — снова вернулась к истории с маляром Саша.

— В какой-то степени, — подтвердил Дима. — Я его на той квартире оставил, где мы… В центре, в общем. А потом, перед отъездом, Ирке с Ленкой это жилище отписал. Сестрица как раз в очередной раз разругалась со своим мужиком, ей надо было где-то жить. Потом она эту квартиру продала, взяла трешку в ипотеку и всякий хлам тамошний хранила до моего возвращения. Могла бы выкинуть, мне-то было пофиг, но не стала. И сам я не смог от маляра избавиться, решил, что такие вещи нужно помнить, чтобы опять не покатиться по наклонной.

— Я не думала тебя обижать, Дим. Просто не знала, что дарить, — Саша вдруг почувствовала себя виноватой и одновременно очень удовлетворенной. — Хотя, честно сказать, хотела зацепить.

— Тебе удалось.

— Зачем ты меня вообще тогда позвал в клуб? Я же тебя раздражала, а ты подвез и про день рождения сказал.

— Да просто так, Саш. Ты вся такая деловая пилила через дорогу, уверенная, опять дерзила. Капец, как завела меня.

— Да, я заметила, что ты любишь, когда я включаю стерву, — хихикнула Нестерова.

— Я всю тебя люблю, — решил закончить разговор о маляре Дима и отодвинул плед, чтобы снова целовать Сашкино тело.

Нестерова с удовольствием откинулась, позволяя ему снова распалить в ней желание. Она была не в силах сопротивляться его ласкам, поцелуям, запаху, который пропитал ее саму. Посреди сладкой прелюдии Саша осознала, что Дима не пользовался сегодня парфюмом, но пах не менее потрясающе. Она глубоко вдохнула, закатывая глаза от удовольствия, и прошептала:

— Маляры так не пахнут. Обожаю твой запах, — она потерлась носом о его шею, провела языком к плечу, — твой вкус, тебя. Ты не маляр…

— А кто? — Дима замер.

— Ты… простоты.

Токареву безумно понравился ее ответ, и свой восторг он незамедлительно выразил в действиях, заставляя Сашку снова и снова повторять: "Ты. Ты. Ты".

Обессиленные насыщенным днем Саша и Дима отправились наверх, чтобы ради разнообразия лечь спать пораньше. Нестерова прихватила Димину рубашку. Прежде чем бросить ее в корзину для грязного белья, девушка поднесла мятый хлопок к лицу, вдыхая, сравнивая. Определенно сорочка хранила аромат парфюма, и он был очень похож на Димин собственный запах, только усиленный в несколько раз.

— Чего это ты делаешь? — застукал ее Токарев.

— Что у тебя за парфюм? — вопросом ответила Саша, не смущаясь своих фетишистских замашек.

— Ты в сто пятый раз спрашиваешь, — рассмеялся Дима, забирая у нее рубашу, чтобы бросить в корзину с грязным бельем.

Он не ответил, только указал пальцем на флакон, что стоял на полке около зеркала. Саша прочитала название и удовлетворенно улыбнулась. На этот раз она запомнила марку, ведь так пах ее любимый мужчина, так пахло счастье.

Эпилог

Саша стояла у окна, грея руки о чашку с горячим какао. Девушка смотрела на суету во дворе и довольно улыбалась. Она не могла не хихикать, видя, как Костя носится, словно ездовая собака, вокруг елки, таща за собой огромные санки, в которых сидели его мальчишки. Пацанам быстро надоел процесс наряжания елки, и они потребовали катания на санях. Марина быстренько запрягла Костика, а сама продолжила цеплять на елку игрушки, которые они привезли с собой, уверяя, что их тоже нужно повесить. Саша была не против, так как сама лопухнулась, не рассчитав. Даже такая небольшая елочка, которую она еще летом заставила Димку выкопать в ближайшем лесу, потребовала большого количества игрушек.

— Хей, Нестерова, поделись кофейком, — раздался у нее за спиной голос бывшего муженька.

Саша закатила глаза. Вчера все покеристы поняли тонкий намек Димы и уехали восвояси еще ночью. Все, кроме Дениса, который, видимо, решил, что утренние семейные дела касаются и его тоже. В общем-то, он не так сильно и ошибался, ведь Саша с Димой пригласили наряжать елку не только Иру с Ленкой, но и Бирюковых. В итоге Дениска остался спать в гостиной на диване, ни капли не смущаясь, а теперь, вот так же отринув смущение, отобрал у Сашки чашку и сделал глоток.

— Что за пойло? — сморщился он. — Там же тонна сахара. Не слипнется?

— Если и слипнется, то разлепим, — не сдержалась Саша, выдирая у Дениса чашку.

— У Митяя есть приборчик, ага, — пошло хохотнул Бирюков.

— Заткнись нахрен, — Нестерова изо всех сил наступила ему на ногу, хотя сама едва не прыснула, оценив чернушный юмор.

— Не могла что ли кофе сварить как всегда? — обиженно бурчал Денис, морщась от боли в ноге.

— Новый год же. Это новогодний напиток.

— Костян — такой мудак, — выдал Деня, проследив за Сашкиным взглядом.

— Сам ты мудак. Это так мило.

— Угу, ему только рога осталось нацепить и хвостик пупочкой. Вылитый олень. Бэмби, мать его.

— Деня, если ты решил тут заночевать, чтобы с утра поливать дерьмом Костика, то лучше вали с глаз моих, — вступилась за друга Саша.

Денис не успел ничего ответить, потому что зазвонил домофон, и Саша пошла открывать ворота.

— Сестра что ли Митькина? — уточнил Бирюков, глядя, как Ирина въезжает во двор.

— Ага, — кивнула Сашка.

Через пару минут Ирина уже расцеловывала Нестерову в щеки, щебеча как соловей о жутких снежных дорогах и засранце-отшельнике брате, который забрался жить к черту на рога.