Вырай (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 29

— Какого хера мы сюда поехали! Могли бы и дома отметить! Задолбался притворяться!

— Лёшенька, ради меня, потерпи. Я знаю, как ей страшно будет поначалу. Пусть девочка хоть немного порадуется жизни.

Раздался звук пощёчины. Свекровь ахнула.

— Ты что говоришь, дрянь! У тебя нет радости в жизни?

— Прости, прости, Гришенька! Ляпнула, не подумав! — Елизавета Фёдоровна приняла оскорбление как что-то само собой разумеющееся.

Ане стало очень страшно. Она подавила желание вскочить и убежать как можно дальше, и засопела ещё активней.

Дверь закрылась. Лёша подошёл к кровати и рухнул рядом. Через несколько минут он захрапел.

«Господи, что происходит? Что стало с этими людьми? Или они всегда такие были, а я дура, ничего не замечала?»

— Конечно, дура. — Согласился позавчерашний детский голос.

Аня включила ночник. В кресле возле окна сидела девочка.

Или не девочка?

По росту и фигуре — трёхлетний ребёнок. По одежде тоже — голубые брючки, разукрашенная аппликациями ярко-жёлтая кофточка, на голове куча хвостиков, перетянутых блестящими резинками. Маленькие босые ножки.

Вот только лицо принадлежало безобразной старухе. Обвислые щёки, длинный, крючковатый нос, глубокие морщины, нависшие над глазами кустистые брови. Огромная, с лесной орех, бородавка на подбородке.

— Чего уставилась? Кикимор, что ли, не видела? — Существо захихикало. Аня узнала смех.

Анюта закричала, забыла обо всех обидах и повернулась, чтобы растормошить Алексея. Мужа рядом не было.

— Здесь нам никто не помешает.

— Где я? На болоте?! — Девушка в панике отбросила одеяло, решила было вскочить, но передумала — вокруг стеной стоял лес, а вместо почвы вокруг камня лениво булькала какая-то тягучая огненная субстанция. Аня осталась на валуне, подобрала ноги и с испугом уставилась на ночную гостью

— Почему сразу на болоте? Мы в Вырае.

— Ну как же? Кикиморы ведь на болоте живут…

Девочка-старушка возмущённо хрюкнула:

— Сравнила меня, домашнюю шишимору, с бестолковыми кокетками. Дура и есть.

«Я сплю. И мне снится кошмар. Это просто сон!»

— Ну, если тебе так легче… Да, это сон.

Добрынина сразу же успокоилась. Сны, они такие — никакой логики.

— Это ты мою косметику испортила?

— Вот злопамятная. Судьба у меня такая, людям гадить. И не хочу ничего плохого, а делаю. Ещё вопросы?

— Что тебе от меня надо?

Кикимора спрыгнула с кресла, которое тут же с негромким бульканьем наполовину всосалось в жидко-огненную почву.

— Мне от тебя — ничего. Тебе от меня — всё. Ты в большой опасности. Бойся своих родных.

Аня разозлилась.

— Это я и без тебя поняла. По существу что-то можешь сказать?

Кикимора вдруг стала растворяться в воздухе.

— Загляни к моему племяннику в чемодан, узнаешь много нового. — Голос звучал глухо и с каждым словом слабел.

— Подожди! О чём ты?

— Ду-ура-а… У свёкра в сумках поро-о-йся-а-а…

Размылся лес, постепенно погасла земля. В какой-то момент, моргнув, Аня поняла, что странный пейзаж исчез, вокруг гостиничный номер, а под боком храпит ненавистный муж.

«Какой странный сон». — С этими мыслями Добрынина опустила голову на подушку и мгновенно заснула.

***

Утро началось в два часа пополудни. Аня с трудом разлепила глаза.

Возле кровати на коленях стоял благоверный. В руках у него был огромный букет багровых роз.

— С праздником, Аннушка. — Виновато сказал Алёша.

Сразу вспомнилось ужасное поведение муженька, разбитый телефон и перешёптывания Добрыниных под дверью. Анюта, побаиваясь очередной неадекватности, подтянула одеяло к подбородку.

— Прости. Я вёл себя непозволительно. Спиртное открывает во мне неприятные грани, которые ужасают всех близких. Именно поэтому я никогда не пью, вчерашний вечер — исключение. Прости, любимая, больше никогда! — Лёшик вскинул голову. По щекам его текли слёзы. Он театральным жестом разбросал цветы по полу, достал из внутреннего кармана пиджака коробочку с бантиком и протянул подарок жене.

Несколько секунд Аня смотрела на мужа, поражаясь, как в человеке могут уживаться две таких разных личности, а потом разорвала упаковочную бумагу.

В коробочке лежал новый смартфон.

— Симку я уже вставил. — Подобострастно прошептал Добрынин. Именно к такому обращению Анюта привыкла.

Девушка не знала, как реагировать. Перед сном она решила уехать, но сейчас, глядя на привычного, немного неуклюжего интеллигента, растерялась — не были ли вчерашние события чем-то одноразовым?

Необычный сон растворился в дневном солнце и стал чем-то далёким, нереальным. Аня очень плохо помнила его содержание. Что-то, связанное с лавой, каким-то ребёнком и свёкром.

— Ты простишь меня?

Ответить Анюта не успела — в номер ввалились Добрынины-старшие.

— А вот и наша невестушка! Проснулась? Правильно, сейчас надо спать — пойдут дети, забудешь об этом удовольствии на долгие годы! — Свёкор с удовольствием рассмеялся.

— Ой, я смотрю, Лёшенька тебе подарок уже вручил? А это от нас.

На одеяло в живописном порядке легли: серьги от Сваровски, подарочный сертификат в Московский СПА салон и набор белорусских средств по уходу за волосами.

Шампуни и бальзамы кое-что напомнили. Не обращая внимания на Григория Ивановича, прямо в полупрозрачной сорочке, девушка метнулась к чемодану. Григорий смущённо кашлянул и деликатно отвернулся.

Баночки, флакончики, тюбики были на месте. Не хватало только помады и пудры.

«Кошмар. У меня всё-таки что-то с головой. Как можно было такое выдумать!» — Анюта нежно баюкала на груди косметику.

«Не буду спешить. Развестись всегда успею. Надо простить этого пентюха, пару подарочков ещё можно вытребовать».

— Ну, вы одевайтесь, а мы внизу подождём. Поедем в город, прогуляемся. — Свёкры ушли.

— С Новым Годом, любимый. Я согласна, давай сделаем вид, что вчера ничего не было.

Услышав такое, Лёшик засветился от радости.

Глава 23

— Не повезло, придётся пехом. — Олег поднял воротник дублёнки.

Первого января водители маршрутных такси устроили себе выходной, добраться до дома можно было только на рейсовом автобусе. Ребята в новогодней суете об этом совершенно забыли.

— В первый раз, что ли? Тут напрямки всего четыре километра, мороз несильный, доберёмся! — Вадик всегда отличался оптимизмом. — К тому же кто-нибудь может ехать мимо, подобрать.

— Ну-ну, дай бог, — пробурчал Олег, — а то мы околеем по дороге, морозу градусов тридцать.

— Каких тридцать! — Вадим достал телефон и запустил приложение. — Всего минус двадцать три.

Друг фыркнул, натянул на руки перчатки и двинулся по дороге. Вадик поспешил за ним.

Парни были родом из Потаповки. Девять лет отучились в Красносельской школе, а потом поступили в машиностроительный техникум. Родители настойчиво зазывали отметить Новый Год дома, но Олег и Вадим отказались. Замечательно покутив в общежитии, друзья проснулись первого января очень поздно и с головной болью. Впереди маячили каникулы, деньги кончились, однокашники разъехались. Послонявшись по опустевшим коридорам, ребята решили, что в городе делать нечего.

К сожалению, никто из односельчан в автобусе с ними не ехал, никого на машине не встречали, а значит, и подбросить до деревни было некому. Пришлось идти пешком.

Красноселье спало. Лишь фонари да редкие окна освещали округу. Пройдя сквозь деревню, ребята вышли за околицу. Впереди лежала грунтовка — она была расчищена, а на обочине высились внушительные сугробы.

— Быстренько дочапаем, — заявил Вадим и ускорил шаг.

Вокруг дремало колхозное поле, мерцали яркие звёзды, молодая луна равнодушно взирала на студентов. Благодаря снегу было относительно светло.

— Вот скажи мне, чувак, какого лешего мы поехали именно сегодня? Могли бы и второго. С самого утра, да на маршрутке… крутотенюшка! — Пятнадцати минут хватило, чтобы у Вадика онемел нос, задубели пальцы на ногах, да и всему телу в модной, но не слишком тёплой куртке было не очень комфортно.