Пистолет и Роза (СИ) - Туманская Ксения - Страница 9

Я выдыхаю, хватаясь за голову. Странная девчонка. Я пытался ее убить, а она упорно старается заботиться обо мне. Парадоксально.

Замечаю, что поднос с чаем пропал, — Амелия была здесь.

Роджерсы все парадоксальны. Стив, например, ужасная зануда и мастер истерик.

Снимаю мокрую майку, вешаю ее на стул, чтобы просохла, и ложусь в постель. Хлопковая простынь приятно касается тела; матрас слишком мягкий, — спина проваливается, но после камней и сырой земли все кажется «слишком мягким».

Закрывая глаза, я снова вижу, как душу Амелию. Это гораздо хуже всех тех убийств, которые я совершал ранее. Взгляд жертвы — это то, чего я никогда не забуду. То, что навсегда отпечатается где-то глубоко под бионикой.

Некоторое я время я просто лежу с закрытыми глазами, но потом замечаю, что начинаю дремать.

Кошмаров мне этой ночью не снилось.

========== Глава 3. Амелия ==========

Непокорная заблудилась, запуталась

Что же ты моя в одеяло укуталась

Мысли, сомнения, стихотворением

в твой дневник

Непокорная загрустила, заплакала

Шторы задвинуты, капли закапаны,

Подушки пуховые влажными станут

в тот же миг…

После 11 “Непокорная”

Следующим утром я проснулась с ощущением нереальности произошедшего и острой убежденностью, что произошедшее было лишь странным сном. Но эту ночь я спала спокойно, совсем без кошмаров. Это настораживало. Обычно всегда были мутные картинки где-то на краю сознания.

О том, что Зимний солдат теперь соседствует со мной, напомнили обломанные ногти, неприятно зудящие при каждом прикосновении. Чуть позже, смотрясь в зеркало, отметила небольшие фиолетовые, космические гематомы от металлических пальцев.

Он борется с собой, значит, не все потеряно. Чувствует вину, иначе бы не стал со мной возиться и бросил на кухне. А мне хочется помочь ему, раз уж его послали на мою голову.

Слишком давно в одиночестве. Мне нужен тот, о ком я смогу заботиться, кто придёт ко мне просто помолчать. Мне нужен человек, с кем я могу закутаться в плед и есть пиццу перед теликом. Человек, которому буду нужна я.

Были бы живы родители — сделала бы все, чтобы они ни в чем не нуждались. Была бы жива Джессика, стала бы для неё лучшей подругой, а не замыкалась в себе так сильно. Как много этих «бы». Но судьба в лице Ника Фьюри послала мне ещё один шанс. Мне послали Джеймса Барнса, который нуждается в том же, в чем и я. Человеку нужен человек.

Я буду заботиться о Джеймсе. И ему придётся меня пристрелить, чтобы я отстала. Чтобы он не говорил, как бы не отталкивал меня, — плечо, на которое можно опереться, нужно любому. И ему, и мне.

Плюнув на приличия, я прямо в пижаме, состоящей из футболки и шорт отправилась в гостиную, в компании музыкального центра проводить разминку. Барнс все равно уже видел меня в наряде для сна. Волосы собрала в растрепанный хвост, не удосуживаясь расчесаться.

На часах половина девятого утра. Со стороны совы в моём лице странно подниматься в такую рань, но раз уж проснулась…

Включив себе на фон французскую группу Mozart L’opera Rock принялась разминаться. Выполнив десяток базовых упражнений, поняла, что все не так уж и плохо. жить можно.

Отжавшись раз по десять на каждой руке, занялась растяжкой. Дело шло со скрипом, но я упрямо «растягивалась». Разозлилась на себя за то, что за полгода распустила себя, перестала заниматься и начала есть вредную, но такую вкусную пищу.

Расползлась на полу в подобие продольного шпагата на левую ногу. Чёрт! Раньше садилась, теперь же коленка правой ноги стала мешаться, отделяя меня от пола на добрые десять сантиметров.

— Спину выпрями, — раздался неожиданный совет сзади. Не ожидая от Зимнего солдата такой подлянки, вздрогнула, выпрямляясь и чуть подскакивая. Ноги разъехались, и бедра встретились с полом. А вот и шпагат! — А на поперечный сядешь, или все хуже, чем сказал Фьюри?

— А присоединиться не хочешь? — скрипнула зубами я, собирая конечности в кучу, крутясь на заднице на скользком паркете и обращая взгляд к Джеймсу, стоящему в дверном проёме. Ухмыляется, зараза!

Кажется, не я одна забила на приличия, ибо мужчина щеголял голым торсом, не обременив себя такой ненужной частью гардероба, как майка. А я девушка молодая, гормоны бурлят… Сглотнув, я окинула Барнса беглым взглядом. Хорош, как ни крути. Тугие мышцы перекатываются под кожей при каждом движении. Портят картину многочисленные ленточки шрамов на идеальных груди и животе. Уверена, на спине мужчина носит их не меньше. Не машина для убийств, а картинка из эротического журнала, вроде тех, что в средней школе я прятала от родителей под матрац.

Ходячий секс, — мелькнула на периферии сознания мысль и тут же была сметена осуждением самой себе. Не о том думаешь, Амелия. Совсем не о том.

Зимний солдат хмыкнул и вошёл в комнату. Встал напротив меня, смотря сверху вниз. Я ещё сильнее почувствовала себя маленькой. Поднялась на ноги. Так лучше, но все равно достаю ему лишь до плеча.

— Давай-давай, садись, а я посмотрю, — ехидно проговорила я. На меня кинули сверху убивающий взгляд. Тяжёлый. Я белозубо улыбнулась и подняла верхние конечности. — Ладно, давай вместе.

Мы почти синхронно начали опускаться вниз, играя в гляделки. Барнс сверлил меня недовольным взглядом (ещё бы, какая-то малявка заставила грозного Зимнего сесть на шпагат!), я довольно щерилась.

До пола оставалось сантиметров тридцать для меня, и полметра для него, когда Джеймс резко нажал мне правой рукой на плечо, сажая на пол. Я взвыла белугой.

— Так не честно! — возмутилась, наблюдая, как мужчина легко возвращается в состояние стояния. — А если бы я себе порвала что-нибудь? Ты в своём уме вообще?!

— Ты же хотела сесть, — пожал плечами он. — Если села на продольный, то и на этот бы села. Через пару дней, потому что жалеешь себя. Я лишь ускорил процесс.

Я глухо застонала, подтягивая к себе левую ногу. Мышцы отозвались ноющей болью. Присела на этой же ноге и сделала правой подсечку мужчине. Он не сплоховал, при падении оказываясь сверху, крепко сжимая мои запястья и пригвождая к полу. Почти дикий, неосознанный взгляд уставился мне в глаза. Он делает это на одних инстинктах, отключая Джеймса и включая Солдата. Как и в тот раз, когда душил меня.

С одной стороны я рада — сбила его с ног. С другой, жалела. Это было неправильно — атаковала без предупреждений. Третья сторона, отвечающая за гормоны, вообще орала что-то про то, что шикарный носитель «Y» хромосом слишком близко.

— Прости, — тихо выдавила я. Звучало это как «не убивай меня, пожалуйста». Я могу начинать писать трактат «Как вывести из себя Джеймса Барнса».

Меня отпустили. Давление сверху исчезло.

— Молодец, — скупо похвалил меня Барнс. — Но больше этого не будет. Кстати, уже почти десять часов. Душ свободен.

Я вновь издала стон, любуясь снизу на удаляющийся зад мужчины.

***

— Может, наденешь что-нибудь сверху? — предложила я, рассматривая в зеркало отражение себя, любимой, и Зимнего солдата, замершего в паре метров сзади. Корпус он соизволил прикрыть грязно-серой майкой-алкоголичкой, но руки остались обнажены. Мне большого труда стоило оторвать глаза от бионики, которую хотелось потрогать и изучить. Потом обязательно выпрошу у Барнса разрешение потрогать металлическую конечность.

— Зачем? — не понял мужчина, наблюдая, как я замазываю тональной основой синяки на шее. Тёмные круги под глазами уже скрылись под слоем консиллера. Начинаю вспоминать, какой была раньше симпатичной.

— Во-первых, нам ни к чему лишнее внимание, а ты очень выделяешься. А во-вторых, на улице холодно.

Джеймс кивнул и удалился. Я же принялась расчесываться. После десяти минут пыток, убрала основную часть в хвост на затылке, оставляя лишь две тонкие передние пряди, скрывающие небольшую ссадину на виске — саданулась об дверцу кухонного шкафчика утром. Оделась в байковую голубую рубашку до середины бедра и чёрные легинсы. Чует мой зад неприятности, поэтому надо одеваться максимально комфортно, но не выделяться.